Он откидывает голову с предплечий назад и покачивается в такт тому, что Джон делает с его телом, шепча от сбитого дыхания и крича от наслаждения.

Другой палец проскользнул вслед за первым, потом ещё один, и прежде, чем Шерлок успел предупредить о предстоящем оргазме, все касания на его теле резко прекратились. Он захныкал в простыни, зубами вцепился в кожу, сдерживая мольбы, которые его тело пыталось выдавить из него — оно сильно желало, чтобы он умолял Джона просто затрахать его в матрас.

Ватсон игриво и нежно прикусил его ягодицу, хрипло посмеиваясь под нос.

— Перевернись, малыш. Я хочу видеть тебя.

Шерлок перевернулся так быстро, что почти упал прямо с кровати. Джон, смеясь, поймал его за бёдра и уложил в нужную позу, закидывая обе ноги Шерлока себе на плечи.

— Привет, — ухмыльнулся он; его черты были мягкие и любящие, щёки слегка красные от минета, который он умело применял к члену Холмса буквально несколько мгновений назад.

Шерлок закатил глаза, хотя это действие было затруднено из-за пошлых подрагиваний его бёдер.

— Можешь ты уже наконец-то?.. Ох…

В любой другой обстановке звуки, которые активно издавал Холмс, были бы совершенно отвратительными. Они ошеломляюще громкие и несвязные, часто оборванные на середине, потому что Джон неизбежно находил новые места для прикосновений и дразнил, лизал, тёр, и закручивал внутри Шерлока спираль от эйфорического блаженства снова и снова.

Тем не менее, пока Ватсон проталкивался в него, его глаза были сфокусированы на его глазах; нежно бормоча ободрения и отбрасывая волосы с лица назад, Шерлок испытывал совершенный пофигизм ко всему, что не было прекрасным телом Джона, становился с ним единым целым — они были вместе самым интимным образом. Холмс мог чувствовать Джона каждым дюймом, каждым нервным окончанием, каждой частичкой его существа. Он забросил ноги ещё дальше на плечи Ватсона, впуская его ещё глубже, умышленно сжимая мышцы ануса, потому что он знал — Джон любит это.

— Шерлок, — прохрипел Джон, зажмуривая глаза; его рука упала вниз и сжала в кулак простынь рядом с головой Холмса. — Господи, ты хочешь, чтобы всё закончилось так быстро?

— Боже, да, — бормочет Шерлок, качая бёдрами, подчёркивая свои мольбы. — После того твоего небольшого минета, я думаю, ты мне должен.

Джон фыркает, приостанавливая свои движения, наклоняясь вниз и касаясь губ Холмса нежным, любимым поцелуем, которые Шерлок тайно обожал, практически сгибая Шерлока пополам в процессе.

— Ох, это я тебе должен?

— Мхм, — мурлычет Шерлок утвердительно, принимая от Ватсона мягкий поцелуй, достаточно самодовольно для кого-то с членом в заднице.

С чем Джон, кажется, был согласен, потому что он вбился между его бёдер одним резким толчком, самодовольно вскинув бровь, когда Холмс вскрикнул; тело покрылось восхитительными мурашками от того, что эрекция Ватсона проезжалась по его простате, выстреливая по каждому нервному окончанию в нём, обрушивая его в наслаждение.

Это любимая вещь Шерлока в сексе с Джоном. Он, секс, всегда разный. Иногда они смеются, иногда они молчат, иногда один вбивается в другого и они кончают во имя Англии.

И сегодня — другой, новый эксперимент. Он любит новые эксперименты с Джоном. Даже после стольких лет, после изобилия моментов и изобилия секса он по-прежнему учится с Джоном Ватсоном новым вещам.

— Лучше? — дразнит Джон, интенсивно раскачиваясь, прижимаясь своими бёдрами к бёдрам Шерлока.

— Я люблю тебя, — прошептал Холмс с улыбкой, обнимая Ватсона за шею руками, наклоняя его для глубокого поцелуя.

Рука Джона поднимается вверх по внутренней стороне бедра Шерлока, перекидывая ногу с плеча вниз, на торс, вжимает свои мозолистые пальцы в его бёдра, скользя глубже в Холмса.

— И я тебя люблю, — выдохнул Ватсон в его губы, замедляя длинные, глубокие толчки внутри. — Я люблю тебя, малыш.

Шерлок прикрывал веки — под ними плясали искры — и одновременно приоткрывал рот в ахе, позволяя возлюбленному раскачивать себя на простынях; одну икру он взгромоздил Джону на плечо, другую обернул вокруг его талии, тем самым заставив себя раскрыться ещё больше для дальнейшего изучения. Он знает, как сильно Джон наслаждается его гибкостью, о чём тот говорил ему снова и снова в самые пикантные моменты; Ватсон сгибает его так и эдак, и глаза расширяются каждый раз, как только длинные конечности Шерлока приспосабливаются к новой позе.

Сегодня не исключение.

Джон ухватил согнутое колено Шерлока, которое было рядом с Джоновым бедром; медленные и чувственные движения, занимающие всё время в мире, приносящие их обоих к оргазму; Ватсон обернулся и поцеловал колено, которое располагалось прямо рядом с его головой — пятка Шерлоковой ступни упиралась ему в задние рёбра. Шерлок стонал, зарываясь пальцами глубже в светлые пряди, осыпая поцелуями ямку, где сходились обнажённые плечо и шея Джона.

Это успокаивающе и волнующе одновременно. Знать, что это отныне его. Это — их. Вместе. Всегда. Нет больше ожидания неделями, месяцами и годами, есть только сейчас. Прямо сейчас. Это — их. Навечно.

Мысли о семейной жизни всегда казались совершенно несовместимыми в теории Шерлока, но сейчас, лёжа здесь, цепляясь за Джона, пока тот любит его, осесть — это единственное, чего он хочет. Осесть с Джоном. Навечно.

Его тело сжимается без предупреждения, его конечностям неожиданно необходимо удержать Джона всеми силами и никогда-никогда его не отпускать. Его внутренние мышцы также неизбежно сжимаются, вытягивая из рта возлюбленного глубокий, горловой крик; движения Ватсона неожиданно ускоряются, он жестче въезжает в Шерлока с каждым толчком. Холмс едва заметил свои собственные слова одобрения, свободно посыпавшиеся из его ликующего рта, умоляя — упрашивая — Джона кончить, прямо сейчас, прямо в эту минуту, пожалуйста, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

И Ватсон покорно повинуется, восхитительно пыхтя разгорячённым дыханием в ухо Шерлока, пока изливался в Холмса, бормоча «О-ох, боже, малыш, боже… Блять, Шерлок, да, да-а» так сипло и сломлено, что беспроигрышно посылал мурашки вниз по спине Шерлока каждый божий раз.

И прежде, чем Ватсон совсем кончил — тело по-прежнему потряхивало от удовольствия, — он обхватил рукой оставленный без внимания Шерлоков член между ними. И без предупреждения Холмс кончил, выстреливая струёй на свою грудь и живот; крики срывались с его губ от каждого пошлого передёргивания Джонова запястья, кулаки сжались в волосах Джона так, будто Шерлок держался за него, как за свою жизнь; тело качало от греховного удовлетворения.

Он не может отпустить.

Даже пока его тело успокаивалось, а Джон рухнул сверху, словно в нём совсем не было костей, Шерлок не сможет — никогда в жизни — отпустить этого превосходного парня.

И он расслабляется, пока Ватсон остаётся в той же позе, и руками обнимает его за торс, беспомощно хватаясь за него. Они вдыхают мускусный аромат друг друга и греются в жаре от их занятия любовью, нежно касаясь, лаская, губами обнажённой кожи везде, где могли дотянуться.