– Не спишь.

Алек облегченно выдохнул и, положив руку на талию мужчины, подтянул его к себе.

– Вот и хорошо, – пробормотал он, устроив подбородок на чужой макушке. – Если бы это был сон, я бы не хотел просыпаться.

Магнус усмехнулся и прильнул к широкой груди, кончиком носа ведя по коже и ныряя в пространство между постелью и щекой парня. Рука Алека перекочевала на его спину и принялась водить по позвонкам, спускаясь до самых ямочек на пояснице и поднимаясь до загривка. Он шумно втянул воздух, выдохнул горячо, пошевелив волосы Магнуса, и коснулся губами скулы. Почти неощутимо, трепетно, робко, но так волнующе вкупе с бережными касаниями пальцев, что танцор чуть не задохнулся. Нежность тёплой волной затопила его грудную клетку, послав по венам сладко-болезненный разряд тока, который, дойдя до кончиков пальцев, вернулся обратно и расцвёл огромным цветком, пустив свои корни вокруг ребер. Магнус не сдержал всхлип и прижался к Алеку теснее.

– Хэй, – позвал его парень, – ты чего?

Он осторожно отстранился и, склонив голову, попытался перехватить чужой блуждающий взгляд.

– Магнус, – прошептал нежно. – Что случилось?

Магнус снова всхлипнул и поднял глаза, встречаясь взглядом с голубыми глазами.

– Алек, я так счастлив, – и улыбка осветила его лицо.

В его горящих глазах застыли слёзы, но это были слёзы счастья. Он весь светился, и эта любовь и успокоение, которое она привела вслед за собой, волнами выплескивались наружу, озаряли собой всю комнату, всю квартиру. Или Алеку так только казалось?

– Я тоже счастлив, – прошептал Алек и склонился над танцором, чтобы поцеловать. – Я тебя люблю.

– И я тебя лбл, – признание Магнуса утонуло в губах парня, налетевших на него так яростно и жадно.

Он скользнул ладонью по груди, потянул за волоски, заставив Алека зашипеть в свои губы, и закинул на него ногу, нависая сверху и углубляя поцелуй. Их обнаженные тела, скрытые тонкой простыней, покрывались мурашками, прошивались возбуждением и мелкой дрожью снова и снова, особенно когда язык одного касался губ другого.

– Александр… – выдохнул Магнус, и парень, подхватив его под коленом, перевернул на спину, сразу же занимая место между разведенными ногами.

Танцор вскрикнул от неожиданности и оплел ногами и руками тело любимого, подаваясь вверх, слепо ища пухлые от поцелуев губы. Ладони Алека порхали по смуглому телу, не останавливаясь на одном месте, и, словно изголодавшись по прикосновениям, пытались насытиться сразу всем. Магнус не помнил, чтобы когда-то было так хорошо, так невыносимо хорошо, что воздуха не хватало. Он выгибался, его распухшие и покрасневшие губы то и дело увлажнялись касанием губ и языка Алека, они двигались навстречу друг другу, скользя телами, притираясь всё ближе.

В этом и была вся суть: Магнус не помнил, но был полон решимости узнать, раскопать, вернуть себе всё то, от чего добровольно и так глупо отказался.

Он повернул голову вбок, пойманный между двух бицепсов упирающегося на предплечья Алека, и чувственно куснул мышцу, горячим и шершавым языком тут же лизнув алеющий след зубов. Алек вцепился пальцами в его волосы и прижался ртом к шее, оставляя уже, наверное, десятый по счету засос. Они ласкали друг друга ненасытно, отчаянно, пылко, но не касались по-настоящему, словно дразнясь.

Прошлой ночью, когда их с головой накрыло голодной страстью, не было такого чёткого осознания, что каждый миг, каждый вдох и каждый взгляд абсолютно хрупок. Магнус просто добровольно нырнул в пучину своих желаний и чувств, но сейчас он понимал: если он и сможет вынырнуть, сможет держаться на плаву, то только если будет ощущать ладонь Алека в своей.

– Скажи, что это навсегда, – прошептал он, когда руки парня подобрались к ложбинке между ягодиц.

Алек замер, неуверенный в том, правильно ли понял суть вопроса, и сдвинул брови.

– Скажи, что не дашь мне забыть тебя снова, – Магнус как-то загнанно дышал, его ногти впивались в Алековы плечи. – Скажи, что напомнишь, почему я всегда к тебе возвращаюсь.

Парень приблизил своё лицо, коснулся губами лба и прошептал:

– Обещаю.

***

Солнце за окном расчерчивало по серо-голубому небу холодные желтоватые лучи, тщетно пытаясь согреть проснувшийся город. Магнус прислонился лбом к стеклу и притянул ноги к себе, уместив на коленях горячую чашку. Откуда-то из глубины квартиры доносился шум воды, по телевизору двое ведущих обсуждали новинку кино, запах свежесваренного кофе заполнил воздух.

Магнус находил в этой атмосфере что-то давно позабытое, такое родное, такое устоявшееся и непоколебимое, как законы физики. Память, словно издеваясь над ним, рисовала в голове разные сценарии, в каждом из которых Алек выходил из ванной, целовал нежно в губы и проводил с ним завтрак на подоконнике. Единственное, что подоконник был другим и в другой квартире.

– Не думал, что когда-нибудь вновь увижу это, – раздался голос над ухом, и Магнус подпрыгнул от неожиданности, пролив кофе на свои домашние брюки. – Прости.

Танцор повернул к нему голову и нахмурился, надув губы. К сожалению или к счастью, Алек всегда знал, как загладить вину. Его руки на талии, прижимающиеся к любой части лица губы, шёпот, посылающий мурашки по спине, – всё это действовало на Магнуса безотказно.

– Если не отмыть сразу, то пятно въестся намертво, – пробормотал он, всё ещё дуясь.

Алек оторвался от челюсти танцора, которую покрывал укусами-поцелуями, и посмотрел в его глаза.

– Хочешь, чтобы я сейчас почистил твой подоконник?

– Хочу.

Парень вздохнул, поворчал себе под нос и двинулся к раковине. Взял средство, губку и принялся убирать небольшую лужицу.

– Доволен? – спросил он, едва отложил губку и пластиковую бутылку в сторону и подошёл к танцору.

Магнус не ответил, лишь вдохнул полной грудью и, вцепившись пальцами в футболку на груди Алека, притянул к себе, обвивая ногами талию и страстно целуя. Парень усмехнулся в его губы и обнял крепче. Магнус начал подозревать, что теперь так будет всегда: поцелуи до отчаянного покусывания губ, жадные касания рук, полные страха взгляды, когда боишься, что видишь человека в последний раз, что завтра можешь и не вспомнить. И этот страх душил, несмотря на то, сколько уже обещаний дал ему Алек, сколько слов любви прошептал, сколько раз ловил за руку, не давая уйти, не давая отстраниться.

Здравый смысл говорил ему, что это временно, напоминал о том, как с каждым новым днем он дышал свободнее, но этот страх внутри всё ещё имел над ним власть.

Алек резко прекратил поцелуй и, отстранившись, провёл рукой по щеке, и в его глазах была такая уверенность в себе, в них, в завтрашнем дне, в решении, соскользнувшем с его губ:

– Переезжай ко мне.

***

Февральское солнце было теплее, чем в месяце-предшественнике, и совсем немного прогревало почву, показавшуюся из-под снега. До весны оставалось чуть меньше двух недель, и весь город с нетерпением её ждал.

Алек подхватил коробку с документами из машины одной транспортной компании и, расплатившись с грузчиками, бодрым шагом направился к Магнусу, ожидающему его у крыльца. Солнечные лучи били ему в глаза, заставляя жмуриться, и эта гримаса казалась парню до того забавной и милой, что он еле сдерживал рвущуюся наружу улыбку.

– Я не верю, что это реально, – сказал Магнус тихо и повернулся к коттеджу, который они приобрели месяц назад. – Ущипни меня.

Алек сжал его ягодицу, чуть склонившись набок, и Магнус подпрыгнул на месте, чудом не уронив горшок с цветком, который не доверил ни одному из грузчиков.

– Я пошутил, Александр! – злобно проворчал он, потирая уязвленную пятую точку.

Парень рассмеялся и протянул ему раскрытую ладонь.

– Идём?

Магнус вдохнул полной грудью и, перехватив горшок одной рукой, вложил свою ладонь.

– Идём.

Дом был двухэтажным, с высокими в потолок окнами, выходящими на Пятую авеню, и белоснежными колоннами перед парадной дверью. Они влюбились в него с первого взгляда, да настолько, что решение о совместной аренде квартиры плавно перетекло в решение о совместной покупке целого дома.