– Нет, но она извилистая, с постоянными затяжными поворотами, ты просто иди по ней, и все.

Ни слов благодарности, ни напутствия он не говорит. Вот гад!

– Когда люди с базы приедут вас вытаскивать, прошу, отдайте им мой чемодан.

– Точно! Чемодан же еще! – восклицает он и вываливается из машины. – Хорошо, что напомнила, а то так бы и уехал с ним.

– Эй, что вы делаете?! – кричу я, не понимая, почему он вдруг обходит свой горячо любимый автомобиль и останавливается у багажника. – Я говорю, что вы потом отдадите его людям с…

– На! – перебивает он, бросив чемодан в снег. Захлопнув крышку, обходит меня и возвращается на переднее пассажирское сиденье.

– Это местная доброжелательность такая?! – вновь взрываюсь я. – Мне ведь с ним тащиться намного дольше! Да еще и по снегу! Вы с ума сошли?!

– Девочка, я же сказал тебе – не надо мне платить. Просто бери свой чемодан и иди. Если кто-то приедет за мной раньше тебя – я свалю из этой чертовой дыры, не оглядываясь. Мне сегодня столько знаков было послано, чтобы не ехать сюда, но я на все закрыл глаза ради несчастных трех с половиной тысяч, идиот!

– За весь вечер вы впервые сказали правильное слово, последнее.

Кому расскажи – не поверит. Впервые сталкиваюсь с таким тупым, лишенным здравого смысла существом, которого не то что мужчиной, даже человеком назвать нельзя. Я обескуражена до такой степени, что не могу сдвинуться с места и заставить себя убраться от этого наглого индюка подальше.

Спустя несколько минут с трудом выталкиваю чемодан на дорогу. Сугробы на обочине слишком высокие, и я умудряюсь набрать в угги много снега. Вытряхиваю их по очереди, поправляю шапку, застегиваю пуховик и надеваю варежки. Вытаскиваю из чемодана ручку и иду вперед. Маленькие колесики увязают в снегу, который без остановки засыпает землю, и я буквально волочу багаж за собой. Шагаю по центру проезжей части, чтобы ненароком не сбиться с пути. Вскоре воображение начинает рисовать причудливые картины, от которых по спине пробегает холодок.

Мне мерещатся то горбатый медведь, то огромное чудовище, прячущиеся за деревьями. Снег скрипит под ногами, и каждый мой шаг эхом отдается в темной чаще. Дышу ртом, хотя знаю, что это неправильно. Стараюсь идти как можно быстрее, но чемодан за спиной замедляет мой ход.

Что бы сказала Лара, если бы знала, что я в совершенно незнакомом месте в полном одиночестве, посреди холода и бесконечного снега? Задаюсь вопросом и сама не верю, что решилась на этот поступок. Я ведь та еще трусиха. Даже не решаюсь прокатиться на американских горках, которые каждое лето работают в центральном городском парке.

Внезапный шум глубоко в лесу заставляет меня замереть на месте. Что-то глухо гудит и медленно перемещается из стороны в сторону. Внимательно вглядываюсь в гущу деревьев, окутанную зловещей тьмой, и ночные тени играют с моим напуганным разумом. Я не шевелюсь и не дышу, боюсь, что одно едва заметное движение может навлечь на меня воображаемого зверя, притаившегося за сугробами. Ветки пушистых елей содрогнулись, и клубки тяжелого снега резко упали на землю.

«Белка, это просто белка», – говорю я себе.

Громкий треск веток с другой стороны дороги пугает меня настолько, что я, бросив чемодан, бросаюсь в мрачную неизвестность. Темнота превращает страхи в реальность, и я уже чувствую, как в спину мне дышит огромный медведь, желающий полакомиться свежим мясом. Бегу что есть сил, но ноги постоянно скользят и проваливаются в снег. Мне не хватает воздуха, не хватает света и сил, чтобы оторваться от своего вымышленного преследователя. На очередном повороте я поскальзываюсь и падаю в глубокий снег на обочине.

Проходит несколько минут, прежде чем решаюсь открыть глаза и пошевелиться. Ноги намокли и замерзли, а в горле першит так сильно, что больно глотать. Такое чувство, что прошло несколько лет с тех пор, как я пила утренний кофе на своей кухне, как летела в самолете в незнакомые северные края, полная надежды начать жизнь с чистого листа.

Сижу в небольшой снежной ямке и смотрю на мрачный лес. Не знаю, сколько еще идти до «Снежных холмов», поэтому решаю немного отдохнуть и успокоиться. Мне страшно от странных звуков, исходящих из чащи, мои зубы стучат от холода и от мысли о том, что ни одна живая душа не знает, где я точно нахожусь, на глаза наворачиваются слезы.

С трудом достаю телефон из кармана пуховика и смотрю на темный экран. Нажимаю на кнопку разблокировки, но ничего не происходит.

– Отлично, – шепчу я, засунув мобильник обратно в карман. Мой телефон замерз, и скоро меня ждет та же участь, если не поднимусь и не пойду дальше.

Возможно, Вика уже паникует, ведь я так и не позвонила ей. Она будет умолять своего папу сделать все, чтобы разыскать меня, и к тому моменту, когда меня отыщут в этих заснеженных краях, мое тело превратится в ледяную статую. Если я сама сейчас же не выберусь отсюда, то в скором времени смогу встретиться с Ларой, которая будет не слишком-то и рада нашей встрече на небесах…

Заставляю себя встать и идти, но тело превращается в мягкую вату, и мне даже лень пошевелить рукой. Хочется спать, немного отдохнуть перед дальней дорогой. Через несколько секунд мои глаза закрываются. Снег продолжает засыпать все вокруг, и я слышу его легкий шорох, который убаюкивает меня, как сладкая колыбельная.

Первое, что вижу, с трудом приоткрыв глаза, – маленькие тусклые огоньки, разбросанные, словно далекие звезды на темном небе.

Оказывается, я лежу на длинном диване перед большим телевизором, вмонтированным в стену. Рядом стоит деревянный столик на низких фигурных ножках, а на нем – моя замшевая сумка и сотовый телефон. Комната, в которой нахожусь, похожа на гостиную, с деревянными панелями на стенах, пушистым темно-коричневым ковром неровной формы и множеством точечных светильников на потолке. Вместо двери – широкая квадратная арка, обрамленная светлым декоративным кирпичом. Где-то в глубине дома слышится звон посуды и гул закипающего чайника.

Сажусь на край дивана и вижу на своих ногах теплые носки, похожие на те, что вязала мне Лара, когда я была маленькой. Приподнимаю одеяло и с ужасом понимаю, что кто-то раздел меня до нижнего белья. Лихорадочно вспоминаю, как ехала с таксистом в «Снежные холмы», как мы врезались в огромный сугроб и как я шла с чемоданом по дороге. Помню, как упала, провалилась в снег и не решалась подняться, потому что из леса доносились зловещие звуки.

– Вы проснулись, – говорит высокий мужчина, внезапно появившийся за квадратной аркой. Я вздрагиваю и закутываюсь в одеяло. – Извините, не хотел вас напугать.

Из-за приглушенного освещения не могу разглядеть его лицо, лишь замечаю блестящие седые волосы. На незнакомце черные спортивные штаны и тонкий серый свитер, а на ногах такие же, как и у меня, вязаные носки.

– Я приготовил ужин, думаю, вы проголодались. Тут ваши вещи, – говорит он, указав рукой на мой чемодан, который стоит у окна, – можете переодеться. Надеюсь, у вас есть теплая одежда?

– Где я?..

– В «Снежных холмах», – спокойно отвечает мужчина, опираясь плечом на стену с декоративным камнем. – Вы ведь сюда добирались, верно?

Я киваю.

– Вы очень смелая девушка, но больше никогда не отправляйтесь в одиночку куда-либо, особенно в снегопад.

В его голосе слышится добрая насмешка, и я слабо улыбаюсь.

– Да уж… Постойте, там остался водитель! – выпаливаю я.

– С ним все в порядке. Как только наши ребята отстегнули трос от автомобиля, он тут же уехал. Мы просто решили прокатиться на снегоходах да проверить, насколько засыпало дорогу. Увидели машину в сугробе. Водитель решил, что его пассажирка добралась до «Холмов» и сообщила о нем, но никто из наших о ней, то есть о вас, ничего не слышал. Я поехал по дороге и чудом нашел вас, – заканчивает он, говоря обо мне с теплотой в голосе. – А ведь все могло закончиться очень плохо.

Краснею из-за собственной глупости, и он, заметив мое смущение, разворачивается на пятках и добавляет: