Ветер треплет серую тряпку над окном моей гостиной уже больше полугода. Никто из квартиры этажом выше не в состоянии снять с нее прищепку и выбросить кусок выгоревшей ткани в мусорное ведро. Там обитает сумасшедшая семейная парочка – Марина и Костя, любители выяснять отношения по ночам. Я редко вижу их, но часто слышу и по пьяным речам понимаю, что им плевать на эту чертову тряпку и она так и будет висеть там, пока новые жильцы в здравом уме не избавятся от нее.

– Ну что ты все время пялишься на эту хреновину? – недовольно бурчит Вика, поставив на столик две чашки с горячим кофе.

– Она сводит меня с ума…

– А по-моему, кое-кому просто нечем заняться.

Подруга права – у меня действительно нет никаких дел. С получением диплома, работа над которым хоть как-то отвлекала меня от тяжелых мыслей, я как будто потерялась. Окончила университет, и все – жизнь вновь замерла. Ни планов на будущее, ни намерений искать работу, а лишь желание сидеть дома, уставившись в окно, и гадать, почему моя жизнь не такая «обыкновенная», как у других.

Этот год выдался очень тяжелым, мрачным и напрочь выбил меня из колеи. Я словно подстреленная в лапу неумелым охотником утка.

– Не обижайся, но прошло уже много времени, а ты никак не меняешься, – тихо произносит Вика и, дотронувшись до моей руки, уточняет: – Я просто хочу, чтобы ты вновь стала той самой Аней, с которой я познакомилась на… как ее… той встрече умников, или бог знает как она называлась!

– Олимпиада, – говорю я, усмехаясь.

– Точно, она самая. Ты мне тогда сразу не понравилась, вся такая правильная, плечи назад, грудь вперед, и как пошла балаболить без остановки!..

– Аналогично. Я задавалась одним только вопросом: каким образом эта выпендрежница попала на олимпиаду по английскому, если в тестах наделала уйму ошибок?!

– Ты подсматривала мои ответы! – театрально-обвинительным тоном восклицает Вика и тычет в меня пальцем. – Раз я такая неуч, тогда зачем помогла мне?!

Я пожимаю плечами и улыбаюсь, вспоминая тот осенний дождливый день, когда Вика вошла в аудиторию обычной общеобразовательной школы в модных укороченных брюках, открывающих тонкие щиколотки, в лакированных туфлях на тонкой шпильке и дорогой блузке с темно-синим принтом. Учащаяся престижного лицея разительно отличалась от всех учениц, находящихся в аудитории, не только одеждой, но и прической – ее длинные рыжие волосы были идеально уложены в роскошный высокий пучок, который явно был сделан профессиональным парикмахером.

Ее посадили рядом со мной за последнюю парту, и когда мы встретились взглядами, я поняла, что она побаивается.

Устный этап олимпиады Вика просидела молча, не ответив ни на один вопрос. Мне показалось, что она стесняется говорить на английском языке с незнакомыми людьми, но когда началась письменная часть, я убедилась в том, что у моей будущей лучшей подруги просто недостаточно знаний для участия в таком мероприятии.

Я недоумевала, кто и зачем отправил ее сюда, прекрасно понимая, каким уровнем английского нужно обладать, чтобы правильно расставить времена в предложениях. Но заговорить с «девушкой из высшего общества» попросту боялась. Я никогда не жадничала с ответами, как другие ученики, которые прятались за книжками или прикрывали рукой свои работы, поэтому решила молча предложить незнакомке свою помощь. Открыв чистый лист в своем черновике, я принялась писать номера заданий и буквы с правильными ответами, потом подвинула тетрадку на центр парты, надеясь, что девушка примет помощь. Даже не успела глазом моргнуть, как она стала стирать ластиком свои ответы и обводить те буквы, которые написала ей я.

«Спасибо», – сказала мне Вика на выходе из школы, в которой проходила олимпиада.

«Не за что – ответила я, польщенная благодарностью. Мы стояли на крыльце под большим козырьком и смотрели на непрекращающийся дождь.

«Меня Вика зовут, я из первого лицея».

«Аня. Девятнадцатая школа».

Так мы и познакомились. К моему удивлению, Вика оказалась не высокомерной хвастуньей, а обычной, свойской девчонкой, которая просто стремилась угодить своему любимому папе. Как выяснилось, участвовать в олимпиаде она вызвалась сама, дабы порадовать родителя, который очень хотел, чтобы его дочь изучала иностранный язык. Благодаря моим подсказкам Вика заняла третье место, и этому результату был неимоверно рад ее отец, Андрей Викторович.

– Если бы я тогда знала английский – мы бы не подружились с тобой. Ты осталась бы для меня заучкой, а я для тебя – выпендрежницей!

– Хорошо, что я не была жадной заучкой, – отвечаю, и мы обе смеемся.

Пьем кофе и смотрим «Игру престолов» по телику. К разговору о моем будущем не возвращаемся в течение всего часа, пока идет серия, но как только она заканчивается, Вика, словно читая мои мысли, с серьезным выражением лица заявляет:

– На самом деле я приехала поговорить о тебе, дорогая моя. Ты замыкаешься в себе, прячась от мира в этой квартирке, которую давно пора сменить на другое, более современное жилье.

– Ты так добра… – бурчу я.

На мою недовольную реплику Вика парирует:

– Думаешь, Лара, царство ей небесное, хотела бы видеть тебя такой?!

Сказав это, она опускает глаза. Ей, как и мне, тяжело говорить о человеке, которого с нами уже нет. Необъятная пустота поселяется внутри, когда я вспоминаю голос, внешность и мимику моей дорогой тети.

– Вик, со мной все в порядке, – отмахиваюсь и встаю, чтобы убрать со стола грязные чашки.

– Вот, ты всегда так делаешь, когда тебе не по себе! – говорит подруга, следуя за мной на кухню. – Начинаешь наводить порядок, казаться слишком занятой. Пора взять себя в руки и начать все сначала!

Я резко оборачиваюсь и едва не сталкиваюсь с Викой, которая явно не ожидала такой реакции. Она выше меня на десять сантиметров, и всякий раз, когда мнит себя моей «старшей сестрой», мне приходится расправлять плечи и приподнимать голову.

– Во-первых, я люблю, когда везде чисто, а во-вторых, повторяю – со мной все хорошо!

– О, ну да! Тебе двадцать три года, ты живешь на деньги, которые остались от Лары и которые, как я полагаю, скоро закончатся! Получила красный диплом, но при этом не пытаешься найти работу. Все, что у тебя есть, – квартира, которую давно пора сменить, высшее образование, которое на хрен не нужно ни одному работодателю, если у тебя нет опыта работы по специальности или рекомендаций, и я, единственная подруга, переживающая за твое будущее!

Выговорившись, Вика глубоко вздыхает и плюхается на кухонный стул. У меня нет сил взглянуть в ее глаза, потому что все, что она сказала, – чистая правда. Мои финансовые запасы на исходе, и через пару месяцев я останусь без копейки. Странно, но до этого разговора эта проблема не казалась мне такой серьезной. Диплом, на получение которого были потрачены годы учебы, уйма сил и нервов, теперь валяется в нижнем ящике комода с другими документами. Кроме Вики у меня действительно никого нет, так что если вдруг однажды она захочет исчезнуть из моей жизни – я останусь одна-одинешенька.

За окном завыл ветер, и темные тучи заслонили сентябрьское солнце. Вика поморщила курносый нос и сказала:

– Прости, что снова наехала на тебя, но я действительно переживаю за тебя.

– Ты от меня подхватила привычку извиняться каждые пять минут? – Я улыбаюсь и сажусь на противоположный стул.

– Неужели это заразно? – фыркает Вика.

– Кажется, да. И ты абсолютно права. Пока была учеба, я отвлекалась, зубрила, читала, писала, а потом… Стало грустно, вот и все. Знаю, Ларе моя жизнь не понравилась бы.

– Еще как, – усмехается подруга. – Наверное, ругалась бы трехэтажным матом. Помнишь, как она разорялась, когда ты устроилась в гостиницу, где в основном останавливались дальнобойщики? У-у-у, вот это был скандал.