Унтер-офицер Риттманн со своим взводом 11-й роты лежал в ангаре в порту. Из весовой постреливали русские.
– Пошли, - скомандовал Риттманн. С тремя солдатами он уничтожил русский пулеметный расчет в весовой. Затем они побежали дальше, бросая налево и направо ручные гранаты. Ближе к 23.00 Риттманн и его люди достигли берега Дона и окопались там.
С рассветом 25 июля штурмовые роты 125-й пехотной дивизии возобновили атаку. Неожиданно для них продвижение оказалось более легким, чем они ожидали. Последние части противника на берегу реки ночью отошли за Дон. К 05.30 все штурмовые команды полка вышли к Дону. Ростов полностью находился в руках немцев. Но Ростов имел значение как путь к воротам Кавказа только в том случае, если и воротами этими тоже владели бы немцы: мостом через Дон и шестью с лишним километрами дамбы, проложенной через заболоченную местность и служившей продолжением моста - дороги на Батайск. За Батайском лежала равнина - чистая дорога для наступления на юг к Кавказу.
Ворота во взаимодействии с 13-й танковой дивизией в итоге открыли солдаты полка "Бранденбург" - этой таинственной особой части, которую то и дело склоняли кому не лень, но которая всегда состояла из бесстрашных добровольцев.
24 июля 43-й мотоциклетный батальон стал первой немецкой частью, переправившейся через Дон. Лейтенанта Эберляйна, командира 1-й роты, переправили через реку по воде с двадцатью восемью добровольцами саперы 13-й танковой дивизии. Одновременно в другой точке форсировала Дон половина роты полка "Бранденбург". Задача их состояла в захвате важных мостов около Батайска, а кроме того, длинной дамбы на южном берегу Дона - дамбы, состоявшей из множества мостов меньшего размера, по которым пролегала единственная дорога на юг.
В ночь с 24 на 25 июля 1942 г. обер-лейтенант Граберт с половиной роты продвигался по дамбе к Батайску. Горстка солдат из 43-го мотоциклетного батальона, находившаяся под началом лейтенанта Эберляйна, уже заняла позиции перед большим мостом, чтобы обезвредить советских часовых.
Но мотоциклисты едва успели поднять головы над землей: не успев двинуться, они немедленно угодили под огонь с железнодорожного моста, расположенного примерно в 200 метрах слева от них, где у противника были оборудованы пулеметные гнезда. Стреляли оттуда и из минометов. Изо всех сил вглядываясь в темноту, немцы высматривали, откуда появляются вспышки выстрелов русских, чтобы скорректировать по ним огонь своих минометов.
В 02.30 лейтенант Граберт поспешил к мосту с головным отделением. Пулеметчики лежали в укрытии, держа пальцы на спуске. Но на стороне русских не наблюдалось никакого движения. Точно призраки скользили над мостом по обеим сторонам дорожного полотна Граберт и его отделение, за которыми с небольшими интервалами следовали два взвода. Тут русские что-то заметили. Застрочили их пулеметы, захлопали минометы. Немецкая команда прикрытия немедленно открыла огонь из всех стволов. Все зависело о того, сумеет ли Граберт прорваться.
Он сумел. Его солдаты справились с сильным сторожевым охранением противника и создали маленький плацдарм. Целых двадцать четыре часа они удерживали его под постоянными контратаками советских солдат.
Роты и их командиры в буквальном смысле пожертвовали собой ради моста. Лейтенант Граберт и лейтенант Гиллер из полка "Бранденбург" погибли в бою. Ряды унтер-офицеров и солдат поредели под беспрестанным огнем советских войск.
В последний момент появились "Штуки". Затем прибыли первые подкрепления. У последней опоры моста лежал Зигфрид Граберт - убитый. Далее в 200 метрах в луже - лейтенант Гиллер. Рядом с ним навеки уснул с пакетом первой помощи в руках унтер-офицер - медик; голову его пробила вражеская пуля. Но 27 июля танковые и стрелковые роты 57-го танкового корпуса продвигались по мостам на юг к Кавказу. 5. Боевые действия на высокогорье Бункер под Винницей - Директива фюрера № 45 - На штурмовой лодке в Азию - Манычстрой и Мартыновка - Подступы к Кавказу - Гонки по Кубани Макензен берет Майкоп - В земле кавказской.
В июле 1942 г. ставка фюрера размещалась на территории Советского Союза, около Винницы на Украине. Личный состав Главного командования сухопутных войск вместе с начальником Генерального штаба квартировал на окраине г. Винница. Для Гитлера и его оперативного штаба организация Тодта построила несколько хорошо замаскированных бункеров среди высоких сосен в бескрайнем бору. Гитлер вселился туда 16 июля. Стояла такая удушающая жара, что и тень пахучих сосен не приносила облегчения. Даже в ночи воздух продолжал казаться осязаемым - густым и липким. Климат действовал на Гитлера скверно, он по большей части пребывал в раздражении, злился на всех и никому не доверял. Генералы, офицеры и личный состав, ответственный за политические связи в свите Гитлера, все единодушно сходятся на том, что период пребывания на Украине отмечался постоянными трениями и конфликтами. Ставка фюрера под Винницей носила кодовое название "Вервольф"1. А Гитлер, бушевавший в своем маленьком бункере, и в самом деле походил на оборотня.
23 июля он вызвал к себе генерал-полковника Гальдера. Гитлер ужасно страдал от жары, а новости с фронта не содействовали улучшению его настроения. Немецкие войска шли от победы к победе, русские бежали, но, как ни странно, ожидаемого широкомасштабного уничтожения вражеских войск между Донцом и Доном, или под Старым Осколом, или под Миллеровом не произошло. По всей видимости, не ожидалось его и в случае с Ростовом. Почему? В чем причина?
– Русские систематически уклоняются от боевых столкновений, мой фюрер, - пояснил Гальдер.
– Ерунда! - бесцеремонно оборвал его Гитлер. - Русским уже конец. Они бегут. Они не в состоянии оправиться от ударов, которые мы нанесли им в последние месяцы.
Гальдер, сохраняя спокойствие, указал на лежавшую на большом столе карту и возразил:
– Мой фюрер, мы не смогли поймать в западню главные силы войск Тимошенко. Наши охватные операции под Старым Осколом и Миллеровом закончились ничем. Тимошенко отвел ядро своей группы армий, а также почти все тяжелое снаряжение через Дон на восток, в район Сталинграда, или на юг, на Кавказ. Мы понятия не имеем, какие у него там резервы.
– Опять вы с вашими резервами! Я вам говорю, я, мы упустили бегущие армии Тимошенко в районе Старого Оскола и потом в Миллерово потому, что Бок слишком долго топтался под Воронежем. Мы опоздали перехватить южную группировку севернее Ростова, когда она удирала в панике, просто потому, что слишком поздно повернули наши подвижные войска на юг, и потому, что 17-я армия начала теснить их фронтом на восток слишком рано. Но я не потерплю, чтобы это вновь произошло. Мы не должны оставлять наши подвижные войска в районе Ростова и должны задействовать 17-ю армию, а также 1-ю танковую и 4-ю танковую армии для того, чтобы зажать русских к югу от Ростова, на подступах к Кавказу, окружить их и уничтожить. Одновременно надо, чтобы 6-я армия нанесла последний удар по остаткам русских войск, которые сумели бежать к Волге, в район Сталинграда. Ни на одном из этих жизненно важных фронтов противнику нельзя давать ни минуты передышки. Но главная роль должна быть отведена группе армий "A" и ее наступлению на Кавказ.
Напрасно генерал-полковник Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск, пытался во время своего разговора с Гитлером 23 июля 1942 г. переубедить фюрера. Он уговаривал Гитлера не разделять сил и не наносить удара по Кавказу раньше, чем будет покончено со Сталинградом и немецкие тыл и фланг на Дону, а также между Доном и Волгой не будут надежно обеспечены.
Гитлер отметал все предостережения начальника Генерального штаба. Он пребывал в уверенности, что победа уже у него в кармане и что Красная Армия решительным образом разгромлена. Свою уверенность фюрер в очередной раз продемонстрировал еще более ошеломляющими решениями. Он перебросил главные силы 11-й армии генерал-фельдмаршала фон Манштейна (пять дивизий) из Крыма, где она ожидала приказа принять участие в завоевании Кавказа, к Ленинграду с целью взять наконец эту давно уже бесившую его крепость.
