— Он был парнем Шейна.

* * *

Мы лежали в гостевой комнате, и Мэдди крепко прижималась ко мне, вырисовывая узоры на моей груди.

— Расскажи мне больше о Дилане. Ты был очень удивлён, когда увидел его там, — её голос был тихим и успокаивающим после такого длительного и утомительного дня.

Я повернулся на бок, облокотив голову на руку; Мэдди смотрела на меня и её глаза сверкали в холодном, белом сиянии луны. Даже не осознавая, я потянулся и начал выводить узоры на её предплечье. Пытаясь понять с чего нужно начать рассказ, несколько секунд я лежал и просто молчал, прежде чем поделился этой частицей своего прошлого. И вместо тёмного и нависающего облака прошлого, которое обычно сопровождало моё детство, более лёгкое и счастливое чувство разлилось у меня в груди. Возможно, наконец-то, примирившись со своим прошлым и простив маму, я мог теперь вспоминать о счастливых моментах.

Небольшой смешок вырвался, когда я начал свой рассказ о том, насколько я, Шейн и Дилан были близкими.

— Дилан был мне как брат. Насколько я помню, то он всегда был рядом, но, наверное, с тех пор как умер Шейн, я просто заблокировал все мысли о нём. Мы почти всё время играли вместе в бейсбол, — Мэдди и я одновременно вздохнули, и маленькая улыбка появилась на моих губах.

Мэдди покачала головой и рассмеялась от нашей синхронности.

— Я делала то же самое со своими родителями, я имею в виду, блокировала мысли о них. Всегда думала, что это намного проще, чем дать этим воспоминаниям всплыть наружу. Но знаешь, что я поняла? — она наклонилась и поцеловала кончик моего носа. — Я поняла, что счастливые воспоминания помогают оттолкнуть боль. И так приятно делиться ими. В конце концов, хорошие воспоминания всегда перекрывают плохие.

Я понимал, что Мэдди права. Чувствовал, как даже в этот момент счастье отгоняло грусть. Хотя кого я обманывал? Свет отогнал тьму, когда Мэдди появилась в моей жизни.

Я рассмеялся, продолжая вспоминать своё детство. И засмеялся ещё сильнее, когда вспомнил, насколько весёлым человеком был Шейн.

— Ты помнишь ту фотографию, где мы с Шейном вместе, которая весит внизу в гостиной? Там, где мы с ним стоим и как придурки смеемся?

— Я люблю ту фотографию. Вы там такие счастливые, — Мэдди улыбнулась и провела по моим волосам.

— Именно из-за Дилана мы там так сильно улыбаемся. Он стоял рядом с мамой и кривил смешные рожицы, показывая нам язык, — это воспоминание вдруг настолько прожгло меня, что я практически почувствовал запах свежескошенной травы на футбольном поле.

Мы лежали в тишине несколько минут. Мэдди давала мне возможность всё вспомнить и улыбнуться этим воспоминаниям. Её любопытный голос прерывал мои мысли.

— Но что было, пока вы были детьми? Ты точно никогда не догадывался, что они были вместе. Это что-то поменяло для тебя? — я слышал обеспокоенность в её голосе. Пальцы Мэдди продолжали играть с моими волосами, и это так успокаивало.

— Умм... нет, и я точно даже не догадывался, что они были вместе, — я помотал головой, — я даже не знал об этом, когда всё произошло. Хотя должен был догадаться в старших классах. Но нет, это не меняет моих чувств к ним. Ты понимаешь, иногда я просто не понимал, почему остальные в городе так обеспокоены этим. Я имею в виду, что нормально отношусь к отношениям Дилана и Шейна, но почему это так важно для остальных? — я потряс головой, пытаясь объяснить насколько не согласен с узким мышлением других людей в мире.

Убрав руку от волос к моему лицу, Мэдди аккуратно погладила мою щеку.

— Милый, невозможно объяснить ненависть. Некоторые люди используют ненависть просто, чтобы скрыть свой страх. Я не говорю, что Шейну надо было бояться, но в мире существуют такие ужасные вещи, что даже не хватит слов, чтобы описать их, — она просто пожала плечами, а горькая улыбка появилась на моем лице от того, что Мэдди идеально понимала такую «неидеальность».

— Как бы я хотела познакомиться с ним, — Мэдди наклонилась ближе и поцеловала мою щёку; я не смог удержаться и ещё сильнее наклонился к ней.

— Я тоже, малыш, уверен, вы бы подружились, — и снова, словно магнитом, я потянулся к ней. Моя рука аккуратно и нежно сдвинулась с плечика Мэдди к длинным волосам, запутавшись в них. Притягивая девушку ближе к себе, я скользнул рукой под её тёплое тело и прижался к губам Мэдди в сладком поцелуе.

Оторвавшись от меня, Мэдди посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Господи, как я любил её. Всё в ней, всё в нас чувствувалось настолько нереальным и невозможным. Я никогда не смогу понять, как два человека, однажды настолько разбитых и отгороженных от мира, смогли найти любовь и понимание, о которых даже не смели мечтать.

— Я люблю тебя, Мэдди. Господи, как же сильно я тебя люблю, что иногда... иногда, не знаю, что с этим делать. Я знаю, что не смог бы пройти через сегодняшний день, чёрт, да через любой день, если бы рядом не было тебя, — погладив щёку Мэдди ещё раз, я поцеловал её, но в этот раз уже не настолько невинно. Её тело таяло рядом с моим, Медди перекинула ногу через моё бедро, чтобы быть ближе.

Когда я прервал наш страстный поцелуй, глаза Мэдди горели любовью и желанием.

— Я тоже люблю тебя, Рид. Настолько сильно, что иногда это пугает меня, — её руки начали вырисовывать узоры на моей спине. — Я тогда потеряла тебя только из-за того, что глупо повела себя. И та ситуация с твоей мамой... я... прости меня, пожалуйста, что оттолкнула тебя... что причинила тебе боль, — она смотрела в потолок, пытаясь избежать моего взгляда, но меня это не устраивало. Мы должны быть полностью откровенными друг с другом.

Я заставил посмотреть Мэдди на меня снова, захватив подбородок. Когда я аккуратно провёл подушечкой большого пальца по её нижней губе, она поцеловала его нежно и встретила мой взгляд.

— Я так боялась, что ты бросишь меня из-за ребёнка. И моё нелепое желание, чтобы ты помирился с мамой, просто прятало мои собственные проблемы. Прости, что я причинила эту боль тебе, нам. Я люблю тебя больше всего в мире, и даже не могу поверить в то, что ты вновь со мной, — на своих последних словах, Мэдди сжала меня со всей силы, на которую только была способна.

Я поцеловал её в макушку и пробормотал в волосы:

— Я тоже люблю тебя, Мэдди. И тоже повёл себя глупо. В любом случае, кто уходит от женщины, которую любит? — мы снова застыли глядя друг на друга, и сейчас настала моя очередь открывать карты:

— Я тоже был напуган, ребёнок, что случится с нашими жизнями, с моей? Да, признаюсь, мне не по душе была идея сталкиваться со своим прошлым, — мои губы изогнулись в улыбке, а в голосе было слышно шутливость и сарказм. Мне стало гораздо легче от понимания того, что мы так легко можем обсуждать это. — Но не смотря на всю ту боль в сердце, которую я испытывал, я просто рад, что мы смогли всё преодолеть. И сейчас у меня есть ты, — я обнял Мэдди и прижал её тело к своему. — И я никогда не отпущу тебя.

Ее губы прижались к моей шее. Я откинул голову назад, давая Мэдди больше пространства для действий, и застонал. Мои пальцы сильно сжали её талию, я притянул девушку к себе, чтобы она почувствовала моё желание. Она прокладывала дорожки из поцелуев от шеи к моей груди. Чуть-чуть отклонившись, Мэдди аккуратно, но в тоже время уверенно, скользнула под резинку боксеров и сжала мою эрекцию.

Поглаживания, касания и ласки разожгли и погнали огонь по моим венам. Мэдди была нужна мне, и, судя по её ласкам, она нуждалась во мне тоже. Я поддел пальцами её шорты и трусики, и одним движением снял их с неё и кинул на пол. Она сделала тоже самое со мной, а потом я медленно, словно желая причинить боль, снял с неё футболку и застыл, смотря на мягкую и полную грудь. От света луны, казалось, будто кожа Мэдди светилась. Девушка была такой красивой.

Когда я, наконец-то, прикоснулся к её груди, Мэдди ещё крепче сжала мой член и начала сильнее двигать рукой, от чего я сразу понял, что не смогу долго сдерживаться. И я пробормотал одновременно от удовольствия и пытки: