Ресторан именовался креативно – «Тихий омут». Прошел час, вероятный наниматель так и не появился, пора было уходить. Встреча почему-то сорвалась, и я с разочарованием озирал зал. Давно тут не был. С тех самых времен, как заделался отшельником, бар претерпел разительные перемены. Когда-то здесь стояли огромные аквариумы с крупными экзотическими обитателями, оправдывающими водяное имя заведения. Было тесновато, грязновато, но удивительно уютно. Теперь все это давно в прошлом, осталось одно название. Зал расширили, сменился антураж, характеры посетителей, персонал, ассортимент блюд, напитков и даже сам подход к клиентам. Аквариумы исчезли. В настоящее время тут собиралась какая-то богема и представители разных нетрадиционных для нашей страны религий, о чем свидетельствовал небольшой плакат с изображением Кришны, приклеенный прямо к стене. Весь зал выглядел вычищенным до блеска, привлекая некоей успокаивающей традиционностью интерьера. Везде блестело полированное дерево, сверкали медные поверхности и гладкая, лоснящаяся кожа. Благодаря вращающимся светильникам зал заполняло мерцание причудливых форм и мелькали тени листьев искусственных растений. Звуковым фоном служили электронные версии классических композиций. Угадывались переделки Бетховена, Брамса, Гайдна… Всюду виднелись неумело развешанные украшения. По углам торчали штурвалы несуществующих яхт, с потолка кое-где свисали модели судов, а на стенах скучали копии старинных карт. В углу тосковало настоящее деревянное пианино: по пятницам в этом месте устраивали вечера живой музыки.
Заказчика все не было. За барной стойкой крепко сбитая крашеная блондинка в тельняшке и в черной бандане с профессиональной ловкостью обслуживала посетителей. Она была симпатична, весела и улыбчива. Я с трудом понимал, как можно выказывать подобное настроение при такой напряженной работе. На вид ей чуть перевалило за двадцать, говорила она с мягким южнорусским акцентом.
Так и не дождавшись нанимателя, я решил основательно поужинать. Нормально питаться во время деловых переговоров у меня никогда не получалось: некогда, да и разговоры мешают. Заказал себе морской салат, мяса с картошкой, высокую кружку светлого пива с сушеными кальмарами, пересел за освободившийся в углу столик и начал разглядывать окружающих. Как поначалу показалось, близилось закрытие, но в зале еще оставались многочисленные посетители – в основном пары, но имелись и явно приезжие одиночки, те, кому приспичило скоротать пустой вечерок. Изредка доносился смех: люди мало общались, зато много пили. Как скоро выяснилось, я сильно ошибался – до закрытия оставалось ой как далеко, более того – все самое интересное было еще впереди.
Одна из одиночных девушек резко выделялась из общей массы посетителей. Когда я пришел, она была уже тут и тихо сидела за столом в противоположном углу, откуда лучше всего просматривался зал. Выглядела незнакомка экзотически. Почти совсем черная кожа, удивительной красоты лицо и царственная грация. За такое, как у нее, тело не жаль продать душу какому-нибудь заезжему дьяволу. Было оно подарком генетики, результатом пластических операций или же итогом регулярных тренировок, я знать не мог, да и не хотел. Значение имел лишь результат. Подтянутая темнокожая красавица, будто выточенная из эбенового дерева, была одета в рваные линялые дизайнерские джинсы и вульгарную, плотно сидящую майку под шкуру леопарда. Тем не менее ей это шло! Она смотрелась потрясающе. Леопардовая майка выгодно подчеркивала превосходную грудь: бюстгальтером девушка пренебрегала.
Время встречи давно прошло, пиво было так себе, салат закончился, кальмары тоже, никто не появился, и я уже подумывал уходить. Ждал лишь удобного момента, чтобы попросить счет. Вот тут-то ко мне и подсела эта чернокожая красотка. Вблизи оказалось, что ростом она всего сантиметров на пять ниже меня. Изящную шейку украшало колье из маленьких золотых черепушек, причем два самых крупных (средних) казались не больше лесного ореха, а по мере удаления от центра черепа уменьшались и крайние (те, к которым крепилась тонкая цепочка) выглядели маленькими золотыми шариками величиной со спичечные головки.
Пока допивал остатки скверного пива, наблюдал за ней краем глаза и ждал первого хода. Она помолчала еще с минуту, а потом вдруг спросила мелодичным голосом:
– Привет. Хороший вечер, не находишь? Чего такой грустный? О чем задумался столь круто?
«Ух ты!» – подумал я, а вслух сказал:
– Привет. Да ни о чем не задумался, сижу вот просто.
Сначала я принял ее за профессионалку в древнейшем ремесле и лишь потом отмел столь неуместные подозрения. По-русски она изъяснялась чисто, без каких-либо намеков на акцент. Вероятно, уже долго жила в нашей стране или даже родилась здесь. Мало ли? Если не считать пухлых губ, у нее были тонкие, вполне европейские черты лица, и черная, почти отдающая синевой кожа. Огромные, широко расставленные глаза, белые, чуть голубоватые склеры и практически черная радужка. Высокие скулы, стройная шея, маленькие, прижатые к голове ушки и торчащие в разные стороны угольно-черные, абсолютно прямые короткие волосы. Очень красивые руки с узкими ладонями и длинными пальцами, украшенными ровными изящными ногтями, а темные губы складывались в манящую полуулыбку. На вид – лет двадцать пять, может, меньше. Когда она улыбалась, обнажались ослепительно-белые, идеальной формы зубы.
Тут подошел официант и что-то тихо сказал на ухо моей собеседнице. Похоже, они были хорошо знакомы. Я не расслышал ни слова. Тогда девушка грациозно протянула свою эбеновую руку и элегантно отсыпала в карман официанту горстку монет. Золотых, судя по звону и цвету. Готов поклясться, что за мгновение до этого ничего такого, никаких денег в ее руке не было. Ловкая манипуляция, ничего не скажешь. Только вот для чего ей это? Привлечь внимание? Заинтересовать? Но зачем? И так уже заинтригован до крайности. Только тут я заметил золотое кольцо на ее пальце. Оно выглядело как миниатюрное сплетение отрубленных человеческих рук.
– А чего взгляд такой кислый? – не отставала она, провоцируя меня на откровенность. – Просто затрахался, жизнь затюкала или работы много?
– Теперь, когда сам себе хозяин, уже не очень много, а там – всякое может случиться… Возможно, скоро вообще без работы останусь. Да и надоело все…
– Что так? Не рановато тебе?
– Не, в самый раз. Постоянный идиотизм везде, достают не по делу, вечная неразбериха во всем, – сам не зная почему, разговорился я: ее манера общения удивительным образом провоцировала на чистосердечные признания. – Знаешь, почему уволился из хорошего, спокойного места? Надоело ощущение всеобщего слабоумия. А там еще и сокращение началось в той нашей организации. Меня-то, скорее всего, не тронули бы, а вот других полезных ребят повыгоняли на фиг. Иногда – очень даже полезных. Так существовал у нас ранее такой специальный инженер по снабжению. Человек практически ничего не делал, только зарплату получал, по коридору слонялся и дурным голосом что-то громко и немелодично напевал. Обычно он тупо сидел в своем кабинете. Из оборудования в том кабинете были: телефон семидесятых годов, светильник на потолке, стол и стул. Все. Да, совсем забыл – еще огнетушитель у двери. Ни компьютеров, ни мобильников не существовало там в принципе – этими устройствами данный персонаж пользоваться просто не умел. Закупки, договора, да и вообще все действия по приобретению чего бы то ни было осуществлял конкурсный управляющий в тесном сотрудничестве с тем или иным заинтересованным лицом. Теперь снабженца уволили, ибо начальство сочло его лишней деталью в сложном механизме нашей фирмы. Естественно, у мужика не все были дома, что, кстати, и послужило одной из причин к сокращению. В период кризиса, как известно, не до благотворительности. А зря, напрасно его тогда выгнали! Дело в том, что я регулярно использовал его как нуль-девайс, а иногда – в качестве пустого оператора. Как известно из практики программирования, пустой оператор используется в случаях, если записать какую-либо команду нам требуется, но по логике программы мы не собираемся что-либо выполнять. Нуль-девайс занимается чем-то похожим, это такая занятная фишка в некоторых операционных системах, когда надо, чтобы программы считали, будто выводят информацию на некое реальное устройство, а на самом деле посылали сигнал в никуда. Так вот, если в приемную нашей администрации звонили извне и настойчиво говорили что-то про компьютеры, интернет и программное обеспечение, секретарша генерального директора сразу же и без лишних слов переводила стрелки на меня. И начиналось. Хорошо поставленными голосами навязывали что-нибудь купить, предлагали что-либо заказать или приехать лично, дабы обсудить дальнейшее сотрудничество. «Это отнимет у вас не более пяти минут», – уверяли они всегда. «Мы подъедем в любое удобное для вас время», – говорили они мне. Объяснять про особенности нашего бизнеса и про устоявшийся список проверенных поставщиков было абсолютно бессмысленно. Надоело неимоверно, тем более что поставщиков я всегда выбирал сам и в чужих рекомендациях как-то не нуждался. Поэтому в подобных случаях говорил, что проблемы такие не решаю, не уполномочен и не имею на то достаточных прав. После чего давал имя-отчество, должность и телефон этого самого снабженца. Больше уже навязчивый продавец не звонил – видимо, одного разговора с «инженером по снабжению» вполне хватало. Незаменимый был человек! Второй причиной, почему мне так его не хватает, было регулярное приставание сотрудников, чтобы я им «купил новый компьютер». Хорошим людям всегда шел навстречу, а вот плохих… таких посылал. К снабженцу. А потом посылать стало некуда, нуль-девайс исчез… а жаль.
