Я все-таки доехал. Минуя ужасы московской подземки и перманентный капитальный ремонт станций-переходов-дорог-тротуаров. На первом этаже, сразу при входе с улицы, попал в зал художницы Ирины Витимской. При входе на здоровенном стенде кроме цветного фотопортрета ее самой на фоне какой-то унылой картины устроители расположили блок текста:
Галерея «ЦвайХаус». Выставка-продажа картин современных художников. Картина наших экспозиций – прекрасный подарок любому радостному событию. Покупая картину, Вы получаете редкую возможность напрямую пообщаться с художником у нас в галерее! Приходите, мы Вас ждем!
С 24 июля в выставочном комплексе «ЦвайХаус» открылась экспозиция Ирины Витимской «Сибириада». Здесь разместились экспрессивные живописные работы молодой художницы из Братска. Образные и многожанровые, совершенные в своих ассоциациях, отображающие оригинальность форм и глубокую философию авторской мысли картины никого не оставят равнодушным. Это первая «персоналка» Ирины Витимской в Москве, и, по мнению директора комплекса Полины Терентьевой, весьма существенно, что в столице устраиваются подобные выставки. Единственная в своем роде выставка о природе, разуме и душе, что продолжится до 14 августа. Входные билеты продаются свободно!
«Интересно, – думал я, – что такое „глубокая философия авторской мысли“? Кто бы объяснил, а то вот не понимаю». С фотографии смотрела совсем еще молодая глазастенькая и губастенькая девушка с длинной шеей и русыми волосами до плеч. Красивая. Широко распахнутые карие глаза глядели без каких-либо видимых эмоций; строгая, стильная, но не очень скромная одежда; внешность современной фотомодели. Ничто не выдавало в ней принадлежности к мастерам изобразительного цеха.
Чуть в стороне продавалась рекламная продукция. Майки с физиономией Ирины Витимской и с логотипом галереи. Значки, кружки, блокноты, кепки. Фотоальбомы с репродукциями. Постеры. Все с Ириной Витимской. Даже авторучки с тем же изображением и логотипом. Проще говоря – брендинг. Кроме билета, никакого иного барахла покупать не стал, просто вошел.
Со стен и специальных перегородок смотрели пейзажи, видимо, Сибири. «Сибириада» как-никак. Выполнено, на мой непрофессиональный взгляд, вполне хорошо, только вот банально и как-то скучно. Однообразно и неинтересно. Ну, река. Ну, тайга. Ну, горы. Ну, небо. Все какое-то пресное и неяркое. Если сфотографировать, – то же самое получится, только лучше. Картины не возбуждали в душе ничего: ни мыслей, ни эмоций. «Образные и многожанровые», говорите? Зато в дальнем углу зала шевелилась небольшая толпа, где сияли мощные источники света на штативах, слышались отдельные невнятные возгласы и сверкали вспышки фотокамер. За толпой на каком-то возвышении в ярких лучах осветительных приборов маячила та самая девушка с фотопортрета. Временами она поправляла рукой непослушную прядь волос. Что-то кому-то объясняла и отвечала на какие-то вопросы. Видимо, там-то желающие и получали «редкую возможность напрямую пообщаться с художником».
Минуточку, а вторая выставка тут где? Мария Петроградская-то куда подевалась? Может, кто-то где-то ошибся и я не туда попал? Да нет, все правильно. Но почему?.. И лишь в глубине зала, у лестницы, завиднелся соответствующий указатель. Малозаметный лист бумаги формата А4 с напечатанной черно-белым лазерным принтером невзрачной стрелочкой и припиской: «НА ВЫСТАВКУ М. ПЕТРОГРАДСКОЙ». И это все. Ну и слава богам.
Глава 8. «Апокалипсис за дверью»
Я поднялся на второй этаж. Прямо напротив лестницы в начале осмотра внимание привлекла крупная квадратная картина. Размер – где-то метра два на два. Ни один посетитель этого этажа просто не мог миновать данное полотно. Называлась картина – «Апокалипсис за дверью – 2». Большую часть холста занимала распахнутая дверь в натуральную величину. По краям виднелись стены дома изнутри, дверной проем обрамлен аккуратным чистым наличником, а за самой дверью, в глубине композиции, простирался тщательно прописанный постапокалиптический пейзаж. Только этот наружный ландшафт разительно отличался от прежних работ Маши. Здесь не было ни растений, ни насекомых, вообще ничего живого. Видимо, день или очень светлая ночь, но ни теней, ни источника света. Одни развалины и мертвая местность. Причем вся эта убитая реальность была освещена так, что словно светилась сама каким-то пугающим мистическим сиянием. Была у Маши подобная серия, но что-то там не заладилось, цикл она забросила, и, как я сначала думал, тема осталась незавершенной. Потом, позже, альбом все-таки вышел и появился интернетовский вариант на личном сайте художницы. Но данной конкретной картины что-то не припомню. Возможно, новое произведение, но, скорее всего, просто пропустил: все-таки следить за творчеством Марии не получалось, да и не ставил я себе такой задачи.
На остальных полотнах виднелись давно уже знакомые миры после людей. Поросшие буйной зеленью индустриальные развалины и ландшафты, заселенные яркими крупными членистоногими и пышной растительностью с сочными цветами. В зале больше не удавалось заметить ни одной новой работы, только картины известные по уже опубликованным альбомам или клоны других знакомых работ.
– Привет! – послышалось откуда-то сбоку и сзади. – Все-таки пришел.
– Конечно, куда я денусь? – ответил я, поворачиваясь к источнику голоса. Мария мало изменилась за то время, что мы не виделись. Может, чуть-чуть пожестчела взглядом, но в основном оставалась все такой же. Изящной, сильной и уверенной в себе молодой европейской женщиной. Строгая прическа каре, совсем чуть макияжа, сердитый взгляд кошачьих глаз. Одета художница была в простую белую блузку, короткую черную атласную жилетку до пояса, слегка перекрывавшую серо-фиолетовую юбку до колен. На ногах черные лакированные туфли. – Слушай, сейчас был внизу, смотрел там разное и хотел у тебя спросить, как и за каким хреном…
– Стоп! Тоже заметил? – вдруг нервно возбудилась художница. Похоже, тема для нее многое значила.
– Ну да. Никогда раньше не слышал об этой Витимской. Кто такая?
– О мой друг, – с пафосом сочно произнесла Маша. – Ирина Витимская – восходящая звезда на художественном небосклоне! Шальная принцесса московского бомонда. Еще недавно она была обыкновенной провинциальной шлюхой и ни о чем таком даже не помышляла. Подрабатывала торговлей личными интим-услугами. Оптом и в розницу. Называла себя моделью, поскольку для всех, кому не лень, позировала или совсем голая, или одетая так, что выглядела неприличнее голой. За бабло, разумеется. Даже в порнороликах снималась, я сама их видела. Часто принимала такие позы и ракурсы, что женскую анатомию можно изучать. Апогеем ее мечтаний было работать в каком-нибудь глянцевом журнале для озабоченных мужиков. Ну а дальше просто повезло. Один столичный бизнесмен ездил на охоту в те края, по чьей-то рекомендации снял ее на вечер, а потом очень уж ему понравилось, как виртуозно она трахается и как затейливо ноги умеет задирать. Запал на нее и сделался постоянным папиком. Золушка, короче. Как в сказке. Привез в Москву, а чтобы она со скуки тут не дурела, сделал художницей. Галерею купил, раскрутил, имя создал. Это он придумал ей псевдоним – Витимская. На самом деле фамилия у нее какая-то смешная, неблагозвучная. Не то Пипкина, не то Попкина…
– Ну рисовать-то она все-таки умеет. Может, и не очень ярко, но…
– Она?! Умеет?! – сердито возмутилась Маша. – Не смешите мои тапочки, сэр. Это за нее «негры» работают. Сначала вечно голодные студенты художественных училищ, но, поскольку молодежь часто невоздержанна на язык, наняли с десяток ветеранов, что сейчас малюют по фотографиям такие вот пейзажики, короче. Работают старички медленно, платят им копейки, но дедушки и тому рады. А сама Витимская и кисти-то в руках никогда не держала. Тем не менее в соответствующем творческом союзе состоит, корочку МОСХа имеет. Считается, что где-то она обучалась, в каком-то пединституте на художественно-графическом факультете. Говорят, что она появилась лишь один-единственный раз за полгода до выпуска, одногруппникам что-то там наплели, все все поняли, но промолчали. Дело сейчас обычное. Потом в торжественной обстановке со всеми надлежащими почестями она получила диплом из рук ректора и стала вроде как профессионалом. Ну а дальше дело техники. Ее папик организовал ряд персональных выставок, обеспечил рекламу, прессу, телевидение, и процесс пошел. Теперь она «известный художник».
