- И что, мы никак не можем ему помочь? - наконец добрался до сути командир.

- Ну, вообще, - немного подумав, ответил Пальченко, - есть у меня в мыслях один вариант...

- Выкладывай! - потребовал я.

- Поставить тебе, Стёпа, капельницу с сывороткой подавления. Так, чтобы она поступала длительно, но малыми дозами, это может остановить процесс, во всяком случае, шанс такой есть.

- И сколько займёт эта процедура? - спросил я.

- Может несколько часов, а может - дней. Надо будет смотреть на реакцию организма, и в зависимости от этого тормозить или ускорять ввод так, чтобы одновременно и сыворотка постепенно обуздывала околист, и мозг успевал справляться с последствиями, иначе получится, как с тем молодым парнем - стажёром-биологом.

- У нас есть окли с околистами, - напомнил Сорвирог. - Испытайте метод сначала на ком-нибудь из них.

- Боюсь, это ничего не даст, - покачал головой Пальченко. - Они - обычные окли, их мозг никогда не был способен даже просто подавить околист, не то что перехватить управление, как делают драконы, а Степан не просто дракон, он - химера! Возможности его мозга радикально отличаются от возможностей окли, да и околист у него разросся, почти как у мониска...

- Ну тогда испробуйте на мониске! - не отступал Сорвирог. - У нас ведь есть настоящий мониск!

- Тот процесс, что идёт у Степана, у мониска - давным-давно завершён! Нельзя остановить то, что уже закончилось, командир! Организм мониска полностью перестроен, его мозг - это просто придаток околиста и уже не в состоянии самостоятельно справляться вообще ни с чем. Время драгоценное только зря потеряем! А каждый лишний день усугубляет отрицательные изменения, поэтому чем раньше мы начнём, тем больше шансов на успех.

- Успех? - вклинился я в их разговор. - Подождите! Я не понял: если процедура пройдёт успешно и я перестану превращаться в мониска, то смогу вступать с ними в контакт?

- Скорее всего нет, - честно ответил искровед. - Ты приобрёл эту способность благодаря разрастанию околиста, и когда мы это разрастание купируем, возникшие из-за него связи отомрут - собственно, в этом-то как раз и состоит наша задача.

- Нет! Чёрт! - возопил я. - Так не годится! Я - главная химера и моя задача - монисков перепрограммировать, иначе я не согласен!

Пальченко в ответ только плечами пожал, и я посмотрел на Сорвирога:

- Слышишь, командир?

Сорвирог встал и принялся расхаживать по кабинету. Мы с Егором молча провожали его взглядами.

- Я думаю, мы должны попробовать, - спустя минуту заявил командир и, взмахом руки остановив мои, уже готовые слететь с языка, возражения, продолжил: - Стёпа, я понимаю, ты рвёшься в бой, но... сколько ты, Егор, сказал?.. максимум пять контактов? - командир глянул на Пальченко и тот кивнул. - Это слишком мало! Что это даст нам в стратегическом отношении? Да ничего, только тебя зря в расход пустим!.. Так что давай, Егор, готовь процедуру!

- Но командир! Так не...

- Да всё, я сказал! - резко обрубил меня Сорвирог.

- Что значит - всё?! - возмутился я. - А тебе не кажется, что решение по поводу собственной жизни и смерти должен принимать я сам?!

- Ты решишь стать безмозглой тварью? - сдвинул брови командир.

- Нет, но...

- В монастырь я тебя всё равно не пущу, это ясно? - он подошёл ко мне вплотную и уставился в глаза. - Я спрашиваю: тебе ясно?!

- Да! - едва сдерживая бешенство, ответил я.

Сорвирог повернулся к искроведу:

- А ты почему ещё здесь?! Я же приказал немедленно приступить к подготовке!

- Понял! - Пальченко вскочил и почти выбежал из кабинета.

Окли

Ленка, разумеется, была полностью согласна с командиром. Опомнившись после шоковой информации, что её жених неудержимо превращается в мониска, она, естественно, схватилась за соломинку, что процедура даёт шанс остановить трансформацию. Ну, ещё бы! Как может абстрактное человечество за стенами "Оплота" конкурировать с конкретным, осязаемым, любимым и любящим её мужчиной? Ей, как и любой здравомыслящей девушке, нужен был нормальный муж, а не какая-то умозрительная возможность незнакомых людей выбраться из сетей околистов...

Я вроде как немного раздражался её натиску, но, говоря совсем уж откровенно, и сам понимал несостоятельность стремления прорваться в монастырь, чтобы перепрограммировать столько монисков, сколько успею. С точки зрения бесстрастной логики, это было, конечно, глупо, но я всё равно чувствовал, что, пройдя процедуру, лишусь того, что отличало меня от всех остальных оплотовцев, и это было очень неприятно. Пусть даже всё пройдёт по самому прекрасному сценарию, и я не лишусь своих химерьих способностей, главной химерой, способной изменить историю, я уже точно не буду, и осознание этого оказалось для меня весьма болезненным. Может быть, из-за бабы Яны, царство ей небесное, которая верила в главную химеру так слепо, что жизнь отдала за то, чтобы доставить меня в "Оплот", а теперь получалось, что, отказываясь от деятельности по перепрограммированию монисков, я её вроде как предавал? Или причиной было собственное честолюбие и слишком развитое чувство собственной важности? Скорее всего, всё вместе.

В общем, как бы там ни было, но отправляясь в лабораторию, где искроведы во главе с Пальченко уже приготовились к процедуре, я чувствовал себя просто отвратительно. Ленка видела это и старалась всячески меня поддержать.

- Да не пились, Стёпка! Даже если ты потеряешь все способности химеры, это всё равно лучше, чем сделаться безмозглым мониском, ты это понимаешь?!

- Не такие уж они и безмозглые, просто... другие.

- Ага, скажи ещё, что они - люди! - Ленка метнула на меня взгляд, способный прожечь дыру, но я увернулся.

- Нет, не скажу.

Дальше мы почти всю дорогу шли молча: казалось, Ленка ждала от меня чего-то, но я совсем не был расположен выдавливать из себя приятные ей слова. В конце концов, когда мы уже шагали по научному крылу, она всё же не выдержала:

- Нет, ну даже если тебе плевать на наши отношения, то ты об "Оплоте" подумай: на хрена нам мониск?! Их и так в монастыре до чёрта!

- Хватит, Ленк! - взмолился я, толкая дверь пятой лаборатории.

- Ну, хватит так хватит! - она, похоже, обиделась и развернулась, чтобы уйти, но я не пустил, удержав за руку.

- Прости, Ленк, просто... ну чего ты ломишься в открытую дверь?

- Привет, проходите! - Пальченко кивнул Ленке и пожал мне руку. - Стёпа, тебе сюда, - он показал на койку, рядом с которой стояло кресло и громоздилось разнообразное оборудование.

- А почему тут две капельницы? - удивился я.

- Вторая - питательная, - объяснил искровед. - Вдруг это займёт больше суток, будем тогда кормить тебя внутривенно, чтобы силы организма поддерживать. Сколько бы процедура не длилась, прерывать её нельзя, ну, разумеется, если не возникнет угроза для жизни!

- А что будет, если прервать? - спросила Ленка.

- Полагаю, он вернётся к исходному состоянию, но что ещё хуже, есть вероятность, что, когда попробуем повторить, сыворотка на околист больше не подействует.

- Почему?

- Переборов уже введённое вещество, околист станет к нему нечувствителен. Получится как бы прививка от сыворотки.

- У околиста выработается иммунитет? - удивилась Ленка.

- Типа того, - кивнул ей Пальченко и повернулся ко мне: - Давай, Стёпа, ложись.

- Я буду в сознании? - спросил я, вытягиваясь на койке.

- Нет, - ответил искровед. - Сыворотка обладает седативным эффектом, так что тебе придётся целиком на меня положиться. Ты будешь спать, а я следить, как идёт процесс, и корректировать скорость ввода препарата.

- Я могу остаться здесь и наблюдать, - сказала Ленка.

- Не стоит, милая, - ласково сказал я, гладя её по волосам. - Это может длиться сутки и даже более, я буду спать и твоей поддержки всё равно не увижу. - Я взглянул на Пальченко, он втихаря от Ленки подавал мне знаки одобрения. - Зря только изведёшься и кучу времени потеряешь...