"Бес рогатый! А вдруг пока я буду это делать, сюда кто-нибудь зайдёт и меня застукает? Или эта хреновина долбанёт меня так, что я уже не оклемаюсь, а может, и вообще окочурюсь? - я ведь понятия не имею, как всё это работает... Да ну и чёрт с ним! К бесу эти трусливые "а вдруг", риск - дело благородное, нельзя же упускать такой шанс! - решил я, хватая шлем и нахлобучивая себе на голову. - Я должен знать!"

"Медуза" с мерзким чавком присосалась к затылку, в шею словно упёрлась чья-то горячая пятерня, потом из среднего "пальца" выдвинулся длинный острый коготь и пронзил кожу, врезавшись в нерв - я тихо охнул, сочувствуя маленькому Серёже. На малыше шлем сидел глубоко, надвинутый на глаза, - у меня, к счастью, голова была больше, поэтому ничто не закрывало обзор. Я двинулся к столу с дисплеем, следя за "медузьими щупальцами". Когда они натянулись до максимума, я ногой пододвинул к себе стул и сел, левой рукой пытаясь достать до нужного прибора. Ну же!.. ещё чуть-чуть, ещё миллиметр... в плече что-то хрустнуло, и... есть! Палец вдавил большую белую кнопку.

"Введите пароль" - потребовал дисплей.

Бес рогатый! Сняв шлем, я прошёл к столу и наугад набрал на клавиатуре "Серёжа". На экране высветилась красная надпись "Неверный пароль!". "Околист" - напечатал я. "Неверный пароль!" - вновь сообщил дисплей и рядом с полем для пароля возник обратный отсчёт: "60, 59, 58..." "Проклятье! Значит, даётся всего три попытки, и теперь у меня осталась одна минута на ввод правильного пароля, иначе... Тревога? Сирена? Чёрт, какая разница, надо сматываться!" Вскочив, я метнулся было к двери, как вдруг в глаза бросился настенный календарь с фотографией сисястой полуголой певицы Мережковской. "49, 48...". "Мережковская" напечатал я и уже хотел нажать ввод, но, взглянув на жеманную позу певицы и сочные губки, сложенные для поцелуя, быстро стёр фамилию и стал печатать "Василис..." Э, нет, не Василиса, хоть и похоже! Я удалил буквы. Какое-то старинное русское имя, но не Василиса, а с выпендрёжем... Господи, как же вспомнить-то?! На календаре стояла её роспись: "Вася Мережковская". Да, так её всегда и представляли, но пароль не может быть из четырёх букв, это слишком коротко! Да как же, тебя, бес раздери, звать полностью-то? Вася, Вася... Василада? "15, 14, 13..." "Василида" - быстро напечатал я и нажал ввод.

Поле с паролем и таймер исчезли, и на экране появились слова:

"Нет контакта".

Ура! Ай да Стёпа!

Я метнулся к шлему, надел его и тут же почувствовал, что на голову словно ведро кипятка вылили, а потом стукнули по обваренному черепу щёткой. Зашипев сквозь стиснутые зубы, я инстинктивно зажмурился, пережидая боль, а когда открыл глаза, просто обмер, мигом позабыв про всё, кроме возникшей на дисплее картинки. Мой мозг там сиял, как новогодняя ёлка, - не все, но очень многие отростки околиста буквально горели белым пламенем, освещая извилины, но выходя оттуда, постепенно теряли накал и, по мере приближения к пучку возле основания черепа, становились совсем тусклыми, уходя в тёмно-серое тело органа.

- О Господи... - беззвучно прошептал я, вперившись взглядом в свой погасший околист, - да что же... Как же это?!

Мысли заскакали, беспорядочно налезая друг на друга: "Он не горит белым, значит, мёртв? Я всё-таки был атакован? Неужели мой околист погиб? Как там врачиха говорила - подавлен? Но почему тогда светятся его проводящие пути? Я что, бес?! Нет! Не может быть, нет! Я в своём уме и никто мной не управляет, я - не бес! Не бес, потому что... искра! Моя искра?! Ведь она загорелась..."

Прикрыв глаза, я вспомнил то злополучное Единение. Как разом вспыхнул свет у всех вокруг, а мои глаза остались тёмными... Это привело меня в ужас, этого никак не могло случиться, я должен был увидеть лучи, как это всегда бывало раньше - прошлые Единения ясно встали перед глазами, да гори же, гори! - внутренне возопил я и будто толкнул свой околист, да! После Единения я этот момент забыл, а теперь вспомнил то чувство толчка: "Гори!"

В тот же миг я открыл глаза и увидел, как околист на картинке вдруг ярко вспыхнул и снова погас. Не отрывая взгляда от дисплея, я вновь вызвал в памяти то чувство толчка и увидел, как свет от моих извилин потёк к органу, заставляя его наливаться светом.

У меня перехватило дыхание. "...Ты зажёг её!.. Ты, а не твой околист!"

Околист на экране снова потух, но меня это уже не пугало, я понял! Понял, что происходит.

Тут откуда-то издали со стороны коридора донесся шум, я замер и "понг!" - словно плёнка в ушах лопнула, слух резко обострился: это оказались мужские голоса - они, слава богу, отдалялись. Пока я прислушивался, мой околист опять загорелся, и всё стало окончательно ясно. Так вот оно что! Вот, значит, как это делается! Как зажигается моя искра, и как Брухов не теряет свои способности ловчего. И почему я сам могу ими пользоваться. Дракон - наконец-то этот эпитет Яны-"вороны" Корочкиной приобрёл смысл. Интересно, а что же такое тогда "химера"?! А чёрт его знает, старуха не дала никаких намёков, что он может означать! Зато насчёт "драконов" кое-что прояснилось.

Драконами она называла тех, кто умел управлять околистом. Ведь именно этот орган, вместилище Божьей искры, помогал определить склонность человека к какому-либо виду деятельности, вывести эти его способности на максимум. Околист также помогал справляться со стрессом и вообще сильно облегчал жизнь, давая возможность не беспокоиться зря о несущественном и сосредоточиться на самом важном - крайне полезное качество, вопрос только в том, как именно определяется это "самое важное"... То есть, говоря по-простому: кто - в связке человека и околиста - главный. У подавляющего большинства главным был этот подаренный Господом орган, однако, как я теперь убедился на собственном опыте, порой находились те, кто мог отнять у околиста бразды правления. "Драконы", по-видимому, как раз и являлись теми, кто мог заставить вместилище Божьей искры выполнять то, чего хотят они сами. Скажи я такое, например, тому батюшке из церкви, он заявил бы, что "драконы" - это отторгшие дар Господа бесы, но...

Я стянул с головы шлем и отжал большую белую кнопку, стирая картинку с дисплея.

"...Но действительно ли околист - вместилище искры Божьей? Он появляется у нас из рук загадочных, живущих в закрытом от всех монастыре, монисков, и как получают его они - ни я, ни кто-либо из моих знакомых не знает и узнать не может... Да и точно ли свет из глаз на Единении - это проявление Божьей искры, если я теперь могу зажечь его сам, когда захочу?.."

Мысли прервал тихий стук со стороны маленькой комнаты. Я повернулся и увидел прижавшегося носом к стеклу Серёжу.

- Привет! - я подошёл к двери вплотную.

- Привет, - ответил мальчик. - Ты новый доктор?

- Нет, малыш, я тут нелегально.

- Что такое нельгано?

- Нелегально, - поправил я. - То есть, если кто-нибудь узнает, что я тут был, то меня, скорее всего, убьют.

- Как убьют? - Серёжины глаза широко распахнулись.

- Ну так: был живой, а стану мёртвый, если ты проболтаешься, что со мной разговаривал. Но ты же никому про меня не расскажешь?

- Нет! - малыш яростно замотал головой, сверкая испуганными глазами.

- Вот и хорошо.

- А ты отдашь мне моего Мишу?

- Мишу? - не понял я.

- Мой Миша! - Серёжа привстал на цыпочки, вытянув шею и тыча пальчиком в стекло.

Он показывал туда, где его мучили шлемом. Я подошёл к столу с дисплеем и, наклонившись, увидел глубоко под креслом маленького игрушечного медведя - наверное, врачи случайно загнали его туда ногами.

В коридоре послышались шаги.

Т-с-с! - я приложил палец к губам, Серёжа с готовностью закрыл ладошкой рот, а я быстро метнулся за шкаф. Шаги прошли мимо лаборатории и стихли вдали.