Не упустить бы!..

Вверх-вниз, вверх-вниз... Идёт трудный волнующий поединок... Ещё одно, последнее усилие... Александра уже не чувствует себя отдельно от аудитории, хмель собственной речи опьяняет её, с непонятной стремительностью несётся она вперёд к концу речи...

Звенят и замирают последние слова...

Зал сразу наполняется говором, шумом, движением. Толпа, предоставленная сама себе, распалась, рассыпалась. Снова каждый живёт сам по себе. Усиленным движением Александра как бы спешит сбросить с себя остаток гипноза. Но минута слияния воедино, минута потери своего «я» в общем однородном переживании оставляет сладко-волнующее воспоминание, и благодарные руки тянутся к ней со всех сторон...

Опустошённая, но счастливая, сладостно-утомлённая, спускается Александра по лестнице...

В мае 1911 года Александра неожиданно получила приглашение прочитать лекцию о женском вопросе в партийном университете большевиков в Лонжюмо.

Университетом руководил Ленин, но приглашение было направлено ей через Георгия Чичерина[20], милейшего человека, возглавлявшего парижское бюро помощи политической эмиграции.

В феврале и марте в партшколе меньшевиков в Болонье Александра прочла целый курс лекций по женскому вопросу. И хотя в Лонжюмо ей предлагали выступить лишь с разовым рефератом по этой теме, она всё же с радостью согласилась: её всегда привлекала возможность встречи с новой аудиторией.

По своей инициативе она никогда не порывала контактов с отдельными большевиками, но отношения с Лениным последнее время были крайне натянутыми. Поговаривали, что до него дошёл отзыв Коллонтай о большевистской фракции, которую она в письме к Каутскому назвала «изолированной группкой людей».

У большевиков был свой специалист по женскому вопросу — Инесса Арманд, но ни одной серьёзной работы она не написала, а выдвинулась в партии только благодаря покровительству Ленина.

Арманд познакомилась с Лениным в 1910 году в Париже. Сорокалетний аскет с первого же взгляда влюбился в эту яркую, полную жизни, обаятельную тридцатипятилетнюю женщину. Она ответила ему взаимностью. Жена Ленина и верный соратник по борьбе — Надежда Константиновна Крупская — с пониманием отнеслась к любовной страсти вождя мирового пролетариата и не препятствовала развитию большого чувства. В период реакции и затухания революционного движения в России любовь Арманд помогла Ленину вновь поверить в себя и в силы российского пролетариата. Благодаря своему трудолюбию и великолепному знанию языков Инесса стала незаменимым помощником Ленина по партийной работе.

Необычно сложилась судьба этой женщины. Она родилась в 1874 году в Париже, в семье артистов мюзик-холла (отец был француз, мать — шотландка). После смерти отца Инессу воспитывали тётушка и бабушка, которые, нанявшись гувернантками, переехали в Москву и взяли с собой Инессу. Все они поселились в доме текстильного фабриканта французского происхождения Арманда. Инесса была принята в доме как член семьи, а в 1893 году она вышла замуж за одного из сыновей Арманда — Александра. Родив ему троих мальчиков и двух девочек, Инесса в 1903 году ушла к его младшему брату Владимиру, который умер от туберкулёза в 1909 году.

Среди ленинского окружения, кроме Арманд, никто женским вопросом не интересовался. Однако благодаря её влиянию на Ленина большевики впервые стали организовывать работу среди женщин. Равнодушная к фракционным разногласиям, Коллонтай всегда радовалась каждому новому шажку на пути к единению женского пролетариата.

На станцию Лонжюмо поезд привёз Александру без четверти десять. На платформе её встречала Крупская.

«Она ещё больше подурнела», — подумала Александра, протягивая руку жене Ленина. В последний раз они виделись в сентябре прошлого года в Копенгагене, на Восьмом конгрессе Социалистического интернационала. За эти восемь месяцев Крупская резко осунулась и постарела. Видимо, семейную драму переживала она всё же нелегко. Однако с Александрой Крупская на этот раз была приветливее, чем обычно.

— Спасибо вам, Александра Михайловна, что согласились выступить у нас, — с редкой для неё учтивостью начала Крупская. — Поначалу мы вообще не думали включать в план занятий женский вопрос. Учебная программа и без того насыщенная. До августа учащиеся должны прослушать чуть ли не весь университетский курс. При этом ещё ведутся семинарские занятия, мы заставляем их конспектировать, ставим зачёты, а публика в основном-то рабочая, к учению не очень привыкшая, усваивают довольно медленно. И всё же Инесса настояла, чтобы в план включили хотя бы одну лекцию по женскому вопросу.

   — А почему бы ей самой не прочесть, — осторожно поинтересовалась Александра. — Она этот вопрос знает не хуже меня.

   — Что вы, голубчик, ей, бедняжке, и так работы хватает. Сперва она читала у нас курс по истории социалистического движения в Бельгии, а теперь Ильич поручил ей вести семинарские занятия по политической экономии.

   — По политической экономии?

   — Да-да. И она прекрасно справляется с этим заданием. Лекции по политэкономии читает сам Ильич. Кроме того, он ведёт курс по теории и практике социализма в России, о материалистическом понимании истории и по аграрному вопросу. Зиновьев читает историю партии, Луначарский — историю искусств, Каменев — историю буржуазных партий в России. Ещё среди лекторов у нас Шарль Раппопорт, Семашко, Рязанов...

С вокзала они вышли на главную улицу городка, а через десять минут были уже на окраине Лонжюмо.

   — А вот и наш университет, — сказала Крупская, указывая на ветхий, покосившийся дом с пристройкой-сараем. — Этот дом принадлежал раньше французскому рабочему-столяру. В сарае у него помещалась мастерская. Мы её своими силами переделали в лекционную аудиторию. Сейчас Инесса заканчивает свой семинар, а в одиннадцать начнётся ваша лекция.

   — Сколько у вас слушателей?

   — Тринадцать человек, направленных партийными организациями России. Партия полностью оплачивает их дорожные расходы и скромное содержание. После окончания курса все они будут направлены на партийную работу в Россию. Кроме них у нас ещё пять вольнослушателей... Ну вот семинар, кажется, закончился.

Из дверей пристройки стали выходить рабочего вида люди с тетрадками и книжками в руках. Привычным взглядом лектора Александра стала оценивать своих будущих слушателей: сможет она их зажечь или нет? Жаль, что среди них только одна женщина, но по виду боевая — в сердцах таких Александра всегда находила отклик.

Последними из сарая вышли Ленин и Арманд. Александра знала, что Ленин присутствует на всех занятиях Инессы — честь, которую он не оказывал никому из других лекторов.

   — Очень рад, очень рад, — сказал Ленин, довольно живо приветствуя Александру. Он был явно в хорошем настроении. — Осветить вкратце нашим слушателям женский вопрос было бы весьма полезно. В каком аспекте вы будете об этом говорить?

   — Тема моей лекции называется «Образ новой женщины в современной беллетристике».

   — Вот и прекрасно. Можно будет убить сразу двух зайцев: и половой вопрос обрисовать, и помочь разобраться в современной беллетристике. Ну и, я надеюсь, тема вашей лекции малость оживит наши занятия. А то публика у нас к научным премудростям не очень привычная, и кое-кто на занятиях иногда засыпает.

Ленин вдруг заразительно засмеялся. И хотя ничего смешного сказано не было, Александра тоже невольно улыбнулась.

   — Да, мы, большевики, малость поотстали в разработке женского вопроса, — прервав смех, вдруг произнёс Ленин. — Вот только сейчас товарищ Инесса готовит программную брошюру по этой теме. — Он помахал стопкой бумажек в руке. — Мне нужно срочно ознакомиться с тезисами брошюры, так что я вынужден вас покинуть. — А вам, товарищ Коллонтай, я полагаю, хотелось бы до начала лекции обсудить с товарищем Инессой узкоспециальные вопросы?