Почитаешь мне? тихонько спросил он, целуя её белоснежную шейку. Она повернулась, держа книгу в одной руке и обвив его шею другой.
-Почитаю. Только сначала поцелуй меня.
А потом стало не до книги…
… Она металась в его объятиях прекрасной змейкой, лепестком пламени, выдыхая его имя, прикусывая его плечо и царапая коготками спину. Она была поразительно отзывчива на его ласки, её тело напоминало ему драгоценную цитру, прекрасный лунный цветок, трепещущий под его поцелуями и прикосновениями. Она была совершенна! Её стоны и вскрики приводили его в исступление, но даже полностью отдаваясь во власть страсти, он не утрачивал контроля над тем темным, разрушающим, что постоянно стремилось выбраться наружу.
Уже позже он подобрал выроненную книжку и наугад открыл её, всматриваясь в буквы и строчки в неверном свете угасающего огня. Алиса спала, уткнувшись ему в бок и обхватив одной рукой поперек живота. Стейн всматривался в плящущие строчки, понемногу складывающиеся в странный и корежащий душу стих:
Любовники Судьбы, обреченные,
Сломанные, жизнью разбитые,
Друг у друга в объятиях
Обретут покой.
Но лишь десять лет и три года
Даны им будут
И далее
Тьма неведения…
====== Часть 22 ======
-Раньше это был город, – говорил Чешир, пока они шли через пустошь, усыпанную обломками странных машин. Стейн не присматривался, его уже тошнило от этой мерзости.
-Потом, когда пришел Хозяин, что-то случилось, – котяра приостановился, чтобы помочь Стейну перебраться через навесной мостик, перекинутый через громадную трещину. –Люди превратились в невесть что, грюмы расплодились сверх всякой меры.
Это те штуковины, отрубленные руки с зубами? содрогнулся Илосович.
-Они самые, – кивнул Чешир, подавая руку и втаскивая Стейна на край трещины. –Ты так боишься высоты. Хотя вообще-то не кажешься трусом.
-Я не боюсь… – Стейн прикусил губу. –Просто не люблю. Я змей, а не птица.
-Не бойся взглянуть в лицо тому, что пугает или ранит тебя, – Чешир внимательно взглянул на Стейна, который под этим взглядом неуютно поежился. –Иногда это необходимо, чтобы сделать следующий шаг. Страхи часто становятся стенами на пути к себе.
-Прости, но я как-нибудь справлюсь сам, – Илосович выдернул руку из холодных пальцев котяры и пошел следом за Алисой.
Он боялся смотреть назад. Боялся всегда. Боялся увидеть того Стейна, что был когда-то, до того, как потерял всё, что было ему дорого. Он научился терять, сохраняя лицо. При Ирацибете его потери не были столь глубоки и болезненны, вместе с тем он учился быть таким, каким она хотела его видеть. Ему пришлось с нуля учиться дипломатии и умению подстраиваться под ситуации. А ещё ему пришлось учиться предавать и улыбаться. И он научился, как научился жить с этим. Он помнил полный боли и обиды взгляд Мираны, когда на конце копья протянул венок Королевы турнира Ирацибете, тогда ещё тоненькой, стройной прекрасной юной девушке. Если бы только знать тогда, на что готова была пойти всеобщая любимица Белая Принцесса, чтобы завоевать титул Прекраснейшей… Память уводила его в самые глубины, в безумные переплетения коридоров старой башни и западного крыла замка Стейн, где впервые он познал чужую страсть. Илосович не желал вспоминать, но в памяти его одна за другой рушились возведенные им самим стены. Не в силах остановить поток образов, звуков и эмоций, он упал на колени и вцепился в готовую расколоться голову.
…-Ты такой красивый мальчик, Илосович…
Подкатила тошнота от ощущения чужого мокрого рта, прижатого к его рту, к шее, рук, скользящих по его телу. Запах лаванды и гнили, собравшийся в жутковатый букет.
Нет! Стейн зарыдал, ударяя себя кулаками по голове. –Не надо! Я не хочу вспоминать это!!!!!
Вспышка… и вот уже он с отвращением смотрит на красивое нежное лицо, склонившееся над ним. Ощущает жадные прикосновения холодных пальцев.
Она что-то делает с ним, но он с силой отбрасывает от себя окутанную облаком кружев фигуру.
Уходи! его голос срывается от омерзения и гадливости.
С тех пор в замке у него появился заклятый враг…
Потом дни в военной школе надолго выбивают из его сознания, а затем и совсем стирают ту отвратительную сцену. И когда он приезжает в замок, уже Валет Её Алейшества, ОНА встречает его взглядом, полным ужаса и ненависти. А за её плечом он видит светящиеся торжеством глаза старой Тэмри. И голос, вроде бы его, но какой-то чужой, мертвый:
-Где Ашассарет?
… В полутемной гостиной Тэмри рассказывает ему о смерти маленькой Аш, и о том, как внезапно от скоропостижной болезни скончался герцог Стейн. Весть о смерти отца его мало волнует. Он расспрашивает о смерти маленькой Аш и выясняется, что малышка слегла сразу после того, как герцог переписал замок и свое имущество на молодую супругу и их дитя. И что после тех снадобий, что приносила ей её мать, леди Шелис, становилось только хуже. И что кучер рассказал, что мостик через Аблисс-ривер оказался разобран, а на сапогах Болгера, личного слуги леди, поутру была подсохшая грязь с берега реки. И что знахарь сумел добраться до замка до того, как сердечко маленькой Аш остановилось, и что позже он якобы уехал, не простившись с герцогом и его супругой, а тот же Болгер выволок через заднюю дверь странный тяжелый мешок…
…Потом путь наверх, по полустертым ступеням. В руке запястье леди Стейн. Она вопит, молит о пощаде, угрожает, но у него перед глазами нежное личико сестренки. Он не может простить себе и никогда не простит, что оставил её. Но он может показать ту, что виновна в её гибели. Она цепляется за его одежду, умоляя, говоря, что мать не желала бы худого своему дитя. Но он ей не верит. Он подтаскивает её к краю смотровой площадки и швыряет вниз, глядя, как кувыркается и визжит леди Шелис Стейн. Он смотрит вниз, на лежащее неподвижно, окутанное облаком белых кружев тело, и слезы, капая из его глаз, смешиваются с дождем… И голова ужасно кружится от ощущения падения. Его рвет вниз с высоты самой высокой башни замка Стейн. Рвет так сильно, что он теряет сознание и уже не чувствует ничего… -Оставь меня в покое!
Чешир присел рядом, сочувственно глядя в побелевшее лицо Стейна. Илосович кое-как поднялся, холодно взглянув на кота единственным глазом.
-Не лезь ко мне со своими советами, – отчеканил Валет, отряхивая покрытую пылью одежду. –Как-нибудь справлюсь сам.
Он пошел вперед, пытаясь осмыслить, как-то обработать в сознании отвратительное воспоминание. Мелькающая впереди синяя юбка Алисы неожиданно оказалась для него ниточкой, не дающей снова соскользнуть в прошлое, в ад собственных воспоминаний.
-Мы почти пришли, – сказал Чешир, поравнявшись с ним. –Смотри, там, внизу… и капля на твоей карте показывает именно туда.
-Там темно, я боюсь, – Баз судорожно вцепился в руку Чарли. Они стояли у входа в небольшую деревушку, над которой и правда сгустились уже сумерки. Чарли ободряюще похлопал друга по плечу.
-Зато в темноте хуже видно, и нас никто не заметит, – уверенно произнес он. Баз с сомнением посмотрел на пустынную улицу, на два ряда небольших домиков. Он доверял Чарли, но не отказался бы, будь с ними ещё и Кайл. Мальчики, крепко держась за руки, шагнули вперед.
В деревушке было тихо, слишком уж тихо, подумал Чарли, крепче сжимая кинжал. Его слегка трясло от возбуждения, как бывало обычно, когда он попадал в опасные ситуации. Потная ладошка База в его руке придавала сил и уверенности. Пару раз мимо них проскользнули странные тени, но, видимо, не заметив их, исчезли в проемах между домами.
-Смотри, – прошептал Баз, указывая вперед, – там окно…светится!
Мальчики прокрались к дому и подобрались к окну, стараясь остаться незамеченными снаружи. Чарли осторожно заглянул внутрь, в крошечную щель между не до конца сдвинутыми занавесками.
В комнате было много народу, в основном мужчины. Небольшие создания в коричневых и зеленых одеждах, колпачках. Во главе стола сидел пожилой джентльмен в цилиндре почти с него самого ростом, украшенном странными символами. Чарли прислушался, но человек в цилиндре говорил слишком тихо.
