— Кто пришел? — рассеянно спросила Алиса, проверяя Перцемолку, которую утащил из-под носа у Герцогини один из наиболее вменяемых Сумасбродов, одолженный Алисе Шляпником.

— Каюк… ну… шандец… смерть, в общем, — Страйф ухмыльнулся. — Судя по всему, драчки не избежать. Я уже поднял ребят на уши, Келли и Амбер поведут две группы с двух разных сторон. Огневая поддержка нам не помешает, но тут поможет зеленый. Он нам дает несколько десятков своих глазастых чайников. Они расчистят дорогу.

— Это хорошо, — Алиса заметно приободрилась, — но та Машинерия, что мы видели, возвращаясь по реке… что-то мне говорит, что пока мы не уничтожим её, Машинист будет неуязвим. Чешир, ты ещё тут?

— Здесь, — мурлыкнул Чешир, демонстрируя сверкающую улыбку из темного угла, — всегда к твоим услугам, Алиса.

— Вероятно, ты сможешь подсказать нам, как уничтожить Машинерию, — сказала она, помогая Страйфу закрепить на спине круглый щит. — Она огромная! Вряд ли человеку под силу…

— Машины, машины… — проворковал кот, закатив глаза, — мало кто понимает, как они уязвимы. Крохотная песчинка в хрупком механизме — и всё!

— До механизма ещё надо добраться, — пробурчал Страйф, поворачиваясь и двигая плечами, чтобы проверить, не мешает ли защита драться. — Там же сплошная листовая сталь!

— Часто при великих размерах существует шанс упустить в малом, — пожал костистыми плечами вредный кошак и растворился в воздухе.

Шляпник и Сэнди уже ждали их на выходе из замка. Танцовщица, одетая в кольчугу из крышечек самых маленьких заварочных чайничков, выглядела сногсшибательно. Шляпник же откровенно балдел, глядя на красавицу в доспехах круглыми влюбленными глазами.

— Отличная защита, — одобрительно взглянул на Сэнди Страйф, — и смотрится впечатляюще.

— Это Шляпник сделал, — Сэндфайр с мечтательным видом прижалась к руке возлюбленного, — переплел тонкой проволокой все эти крышки, всю ночь трудился.

Шляпник подхватил её на руки и прижал к груди, зажмурившись от удовольствия. Страйф завистливо вздохнул, ухмыльнулся и потопал по лестнице к большой вагонетке, что была уже оснащена двумя винтами по краям широкой полосы, припаянной к крыше. Алиса с опаской оглядела кошмарное транспортное средство.

— Надеюсь, оно не свалится вниз, прямо под ноги солдатам, — заметила она, влезая внутрь и устраиваясь у переднего окна.

— Скорее уж им на головы, — хохотнул Страйф. –Тоже вариант, если так посмотреть.

— Высадите меня возле Главной Башни, — сказала Алиса, проверив Перцемолку в последний раз и попробовав острие Ножа пальцем. — Машинист — моя задача. Ваша задача — дать мне время, столько, сколько сможете.

Она успела многое передумать и переосмыслить, пока летающая вагонетка несла их к Королевским Землям. Воспоминания вернулись не только к ней и сэру Джеффри. Рассказ Джека сложил все части паззла, выявив полную картину прошедших событий. Алиса не чувствовала страха, она не чувствовала ничего, кроме смертной усталости. Она прокручивала в памяти рассказ Джека и сопоставляла его с собственными кошмарными видениями и снами… вернее, тем, что принимала за сны.

История была кошмарна и проста. Одурманенные чаем из Радужного Гриба, они с Джеком становились пустыми сосудами, оболочками, готовыми принять чужое сознание. Собственные их души пребывали в это время в Стране Чудес — мире, что граничил как с Землей, так и с миром монстров. Тела же забирало чуждое, злое сознание, что не могло существовать без кровавых жертв, настолько безумное и свирепое, что уничтожило бы душу и тело любого человека. Лишь те, кто отведал настой из Радужного Гриба, росшего в мире, откуда пришло Зло, и остались живы, могли стать его носителями. Но таких было всего двое.

Среди клиентов Хаунсдичского приюта было достаточно знатных людей из тех, кто был вхож к королевской семье. А настой из гриба было достаточно принять лишь раз, чтобы навсегда подпасть под власть монстра. Черепах Квази, курировавший Зазеркальную Линию железной дороги, случайно стал свидетелем того, как Кукольник привел одурманенного, лишенного воли Джека в Страну Чудес, которую намеревался использовать в качестве перевалочной базы для своей чудовищной породы, бежавшей с умирающего мира. Но то была лишь душа молодого человека, тело его оказалось во власти мерзкого демона из другой Вселенной. Тело его, ведомое монстром, уничтожало женщин, питаясь их жизненной силой. А когда Джеку удавалось ненадолго вернуться, тварь вселялась в тело Алисы. Так появился труп злосчастного телохранителя у «Растерзанной русалки», так появились ещё несколько трупов мужчин, что были убиты чудовищем. Их списали на Джека Сплаттера, убийцу и негодяя, уничтожившего «Русалку».

Джек, вернее, принц Эдди, чувствовал, что с ним происходит нечто неестественное, страшное. Он не мог понять, откуда исходит опасность. А опасностью был он сам.

На какое-то время монстр оставил его в покое, затихнув, так как убийства не прошли незамеченными, а лишаться подготовленных тел чудовищу не хотелось. Три года Джек жил, не понимая, что происходит с ним. Провалы в памяти пугали его, но он чувствовал, что не желает знать, что делал в то время, что было стерто. Уже не властелин своему телу, он оказался лишен памяти вначале частично, а потом полностью. За это время монстр из иного мира успел проделать огромную работу, пользуясь личиной принца. Травля сэра Джеффри была его рук делом, как и путешествие, из которого он привез запас Радужного Гриба. И он также инсценировал свою смерть от гриппа и покинул склеп, где был захоронен. Лишенный памяти, марионетка чудовища, Джек вернулся к Бамби. А уж тот позаботился о том, чтобы полностью уничтожить память несчастного. Он не мог лишить его тела, необходимо было время от времени возвращать душу парня, иначе последствия сделали бы тело непригодным для монстра. Но Бамби перестарался, пытаясь уничтожить полностью всю память молодого принца. Что-то произошло во время очередного сеанса гипноза, и Джек вдруг обрел себя снова почти в той же мере, в какой это было до встречи с Бамби. Воля его была сильнее, чем думали Бамби и его хозяин. И Джек бежал. Бамби к тому времени было уже не до того. Он был слишком занят тем, чтобы удерживать Алису, чей рассудок яростно сопротивлялся вселению монстра.

Остальное Алиса знала и так. В рассказе Джека не было ни капли лжи. Тем тяжелее было понимать, что пусть и не по своей воле, но она была причастна к гибели людей. С каждым шагом холодная ярость всё больше охватывала её. Её тело использовалось не только для грязных утех отвратительного негодяя, куда хуже было то, что его использовали как орудие для убийства.

— Ты точно хочешь идти? — с сомнением спросил Страйф, глядя, как Алиса выбирается из вагонетки. — Не хочется мне отпускать тебя одну, девочка.

— Вот, держи, — Алиса вытащила небольшой Исцеляй-гриб из сумки с боезапасом и протянула парню. — Если получишь рану или устанешь сильно, откуси маленький кусочек.

Страйф взял гриб, задержав руку на ладони Алисы. Наклонился и прижался губами к тонким замурзанным пальцам.

— Маленькая такая ручка, нежная, — сказал он, с грустью глядя на девушку, — но сильнее всех, что я видел в жизни. Вернись, Алиса. Просто вернись. Всё будет так, как ты захочешь, только вернись!

Столько нежности и теплоты было в его голосе, что Алиса едва не застонала от боли, которую они ей причинили. Она успела привыкнуть к мысли, что отвратительна и грязна для любви, и теперь поведение Страйфа ломало те барьеры, что она воздвигла вокруг себя.

— Ты совсем не знаешь меня, — ответила она, отняв руку, — не знаешь, чего хочешь. По моей вине гибли люди, я видела негодяя, надругавшегося над моей сестрой, но промолчала об этом. Предпочла выдумать несуществующего монстра, чем признать свою трусость и эгоизм. Я молчала годами, Страйф, потому что была слишком эгоистичной, чтобы признать чужие страдания. Я не хотела видеть ничьих мук, кроме собственных.

— Сколько тебе тогда было? — спросил он, не делая попыток снова приблизиться.