«Почему вы здесь? За что вы оказались на улице?»

«Всего лишь за то, что осмелился не закрыть глаза, когда это было необходимо…»

«Подходит поезд, вагоны блестят. Колеса его, как звезды, горят. Не нужно бояться, малышки, потише. Машинист на Луне всех видит и слышит…»

Алиса пошевелилась, с трудом отрываясь от череды болезненно-ярких вспышек-воспоминаний. Что-то мокрое было на лице, она не сразу поняла, что это слезы. Стало чуть полегче. Она закрыла глаза, погружаясь в неглубокую спасительную дремоту.

Когда она очнулась от этого забытья, заменявшего ей нормальный сон, из дальнего угла доносилось хриплое болезненное дыхание Джека. Рядом с ним сидела Нэнни, как раз менявшая примочку на лбу парня. Несколько девушек устроились чуть поодаль вповалку и уже спали. Откуда-то ритмично грохотало, и слышался гнусавый голос Шляпника, напевавший старую песенку про красотку-принцессу. Алиса улыбнулась, даже не представляя, как страшно выглядит эта вымученная звериная улыбка на изможденном лице. Но сдержать её было невозможно при мысли о том, что Шляпник и Сэнди развлекаются, радуясь друг дружке. Хотя бы эти двое счастливы, подумала Алиса, хотя бы эти двое успокоены, и сердца их полны нежности и любви. Если что-то и может спасти этот проклятый мир, то, быть может, любовь. Не темная густая похоть, смолой и зловонием сочившаяся из тела Кукольника, наполнявшая изуродованную Страну Чудес, а настоящая, живая любовь, чистая, сверкающая, словно золотой песок на голове Сэнди и хромированный металл под зеленой шляпничьей шкурой.

Проходя по галерее над сложными механизмами и шестеренками, она увидела эту парочку. Шляпник восседал верхом на останках механического робота, которого когда-то построили спятившие Соня и Заяц. Несколько глазайников согласно гремели крышками, выбивая ритм. А на гладкой площадке перед ним в такт грохоту крышек и мурлыканью возлюбленного танцевала Сэндфайр. Волосы её песочным пламенем взметались над хрупкими плечами, полная грудь колыхалась и подпрыгивала, бедра тряслись с непостижимой скоростью.

— Красотка-принцесса с постели встает, ей няня умыться тотчас подает. И белый убор в жемчугах дорогих приносит в подарок любезный жених, — напевал Шляпник, дирижируя своим импровизированным оркестром.

Плечо и щеку обдало прохладным ароматом сандала. Алиса повернулась и увидела Люсинду. Видимо, девушка тоже залюбовалась на танец подруги.

— Защитница, — сказала Люси с растерянной улыбкой, — ты не видела Ванду? Нигде не могу её найти.

Алиса медленно опустилась на железный выступ, пытаясь подобрать нужные слова, не напугать.

— Ванда улетела, — мягко сказала она, — у неё завелся парень, и они полетели вдвоем в Уэльс, к его старикам.

Люсинда слабо улыбнулась.

— Я не знала, увижу ли тебя, — сказала она, глядя сквозь Алису, — я передала кое-что Ванде для тебя, Защитница.

— А она передала мне, — Алиса осторожно извлекла из сумки завернутую в тряпицу коробочку, — сказала, что я сумею понять. Но что я должна понять, Люси?

— Я скучаю по нему, — Люсинда присела рядом, опустив голову, — он был единственный, кого я не боялась.

— Джеффри? — рискнула Алиса, взмолившись про себя всем богам всех миров.

— Да. Он был так добр ко мне, и он защитил меня от чудовищ. И подарил мне бабочку. До него никто и никогда не дарил мне… ничего…

Сердце Алисы забилось так сильно, словно желало выскочить из груди.

— А ты хотела бы увидеть его снова, Люси?

Девушка-бабочка подняла на неё свои огромные глаза. Сейчас в них блестели слезы.

— Если бы только это было возможно!

Алиса вздохнула и поднялась с нагретого места. Как ни измучена она была, все же желание разгадать эту проклятую загадку терзало её со страшной силой.

— Пойдем, дорогая.

Расстояние до Сити они преодолели меньше, чем за полчаса — Алиса, паря в воздухе, Люсинда на своих прекрасных крыльях. Темно-синее небо то и дело расцветало невообразимо прекрасными сполохами, алыми, голубыми, зелеными, черными. Со стороны Куинсленда змеились от башен устрашающие языки бело-голубого и алого пламени. Улица между скал была почти пуста, по ней прогуливалась лишь пара прохожих-монстров, словно вышедших из мастерской Шляпника, и у стены сидела вязкая мясистая туша, при виде которой Алиса едва слышно застонала от облегчения.

— Джеффри!

Она опустилась рядом с нищим, который медленно, будто бы нехотя, поднял голову. Взгляд его скользнул по Алисе, затем по тонкой фигурке Люсинды. Тяжелые веки дрогнули, поползли вверх.

— Люси? — тихо произнес он, словно не веря своим глазам. Слезы ручьями потекли по обвислым бородавчатым щекам.

Девушка-бабочка подошла к нему и опустилась на колени, обхватив тяжелую бородавчатую голову своими белыми нежными руками. В лице её не было ни брезгливости, ни страха, только безмерное облегчение и радость. Она вдруг расплакалась в голос и обняла отвратительное жалкое существо по имени Джеффри.

— Мне сказали, что я никогда больше не увижу тебя, — по щекам Люсинды катились слезы, — а я не верила… не верила, что ты бросил меня навсегда. Джеффри, милый мой, дорогой мой…

Сама не своя от счастья, она прильнула своими алыми нежными губами к отвратительному жабьему рту. Алиса отвернулась, перенося внимание на приближающихся монстров.

Раскат грома был таким мощным, что заставил её подскочить на месте от неожиданности. Она уставилась на расчерченное сполохами небо, затем принялась судорожно озираться, пытаясь понять, что послужило причиной этого жуткого звука. А когда взгляд её вернулся к двоим на тротуаре, Защитница Страны Чудес едва не села там, где стояла. На месте мерзкой жабьей туши сидел молодой мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Его черные жесткие волосы падали на плечи в беспорядке, огромные глаза под тяжелыми веками были ярко-голубыми, а черты лица — словно вырезанными из гранита. Его нельзя было назвать красавцем в классическом смысле этого слова, но он определенно был весьма привлекателен. Люси поцеловала его снова, и теперь их поцелуй выглядел куда как приятнее.

— Любовь, — мурлыкнул знакомый голос, — самая странная и могущественная магия Страны Чудес. И ты помогла ей свершиться, Алиса. Быть может, теперь и есть шанс для этого мира.

— Если бы я ещё знала, что всё это значит, — устало отозвалась она, опускаясь на край гигантской игральной кости, стоявшей у обочины, — ты ведешь меня странными окольными путями, Чеш.

— Возвращение прошлого имеет свои побочные эффекты, — задумчиво произнес кот, глядя на самозабвенно целующуюся парочку, — например, потерю существенных воспоминаний.

Алиса вскочила, борясь со странным ощущением, с желанием забыть, зачем она здесь.

— Джеффри!— зарычала она, царапая щеки ногтями, чтобы отогнать волну забвения. — Ответьте, умоляю! Кто выбросил вас на улицу? Кто хотел обидеть Люси?

«Подходит поезд, вагоны блестят. Колеса его, как звезды, горят. Не нужно бояться, малышки, потише. Машинист на Луне всех видит и слышит…»

Бывший жаб оторвался от поцелуя, нахмурившись. Он словно пытался вспомнить и… не мог. Но вот глаза его сверкнули, и морщина над переносицей разгладилась.

— Принц… — произнес он и пошатнулся. Люсинда удержала его.

— Вам нужно уходить и как можно скорее, — голос Чешира перешел в злое резкое мяуканье. — Скорее, Алиса!

Она больше не спрашивала. Сграбастав обоих влюбленных за шкирки, она толкнула их в дверной проем. И вовремя. С оглушительным свистом на то место, где они только что стояли, рухнула игральная кость гигантских размеров.

— Джеффри, ответьте, что за принц? Что произошло тогда? — Алиса схватила бывшего жаба за плечо и развернула к себе. — Отвечайте же!

— Принц Эдди, — Джеффри мотнул головой и вцепился в Люсинду, прижав её к себе, — или кто-то другой… спасите нас, Алиса, и я расскажу всё, что знаю.

— Вы забудете прежде, чем я вытащу вас, — Алиса угрюмо поежилась, — ну да ладно, как-нибудь разберусь. Быстрее!

Она пошла вперед, и влюбленные последовали за ней. За дверью была роскошно убранная комната, видимо, жилая. Стены обиты зеленым узорчатым бархатом и отделаны вставками из дорогого палисандрового дерева.