— Моя тетка сочла бы это место отвратительным, — сказал Ганнибал. — Как-то раз я сводил ее посмотреть на тела в резервуарах в лаборатории колледжа. Это была не слишком-то приятная экскурсия для нас обоих.

— Ты привел ее туда по той же причине, что и меня?

Взяв Ганнибала за запястье, Уилл направил свет от фонаря вокруг комнаты, чтобы лучше ее рассмотреть.

— В некотором смысле — да. В основе лежали те же мотивы, — Ганнибал замолчал под грузом воспоминаний: бледное лицо его дяди за стеклом резервуара, быстро заглушенный вскрик леди Мурасаки. Он и в самом деле верил, что она будет довольна. Он тогда был слишком юным.

— Никто не может полностью понять другого человека, не будучи в него влюбленным, — продолжил Лектер. — Я хотел, чтобы она узнала меня.

— И она это сделала?

— Нет, — ответил Ганнибал после немного затянувшейся паузы. — В конечном итоге она предпочла этого не делать.

Он почувствовал вдруг какую-то тревожную перемену между ними; от холода подземелья у него на затылке волосы встали дыбом. Уилл перестал изучать взглядом комнату и сфокусировался на лице Ганнибала. Молча, с ничего не выражающим лицом, он так долго и пристально смотрел на него, что в своем разуме Ганнибал едва не пошатнулся от непривычных сомнений.

— Что ты ей показал? — спросил Уилл.

— Только то, что я показал тебе.

Уилл так сильно сжал в руках иссушенную костную ткань черепа, что его пальцы побелели.

— Только то, что ты показал мне.

— Уилл… — Ганнибал протянул руку к нему, но Уилл выставил между ними этот череп, словно оберег. Ганнибал положил руку на него и попытался забрать его у Уилла, но это было бесполезно. Он бы раскололся в их руках еще до того, как Лектер бы смог высвободить его.

— Уилл, оставь его в покое. Можно подумать, ты так сильно влюблен в смерть.

— Но ведь так оно и есть, разве нет? — очень тихо ответил Уилл. — Ганнибал. Что ты показал ей?

Он и так уже это знал; Лектер понял это по боли в его взгляде. Ганнибал на мгновение вернулся в темные залы своего разума, чтобы ясно запечатлеть этот момент в своей памяти. Последняя секунда. Он всегда думал, что почувствует при этом вкус триумфа.

— Тогда он немного иначе выглядел. Был совсем свежим. Она тут же его узнала.

— Я не… даже после того, как ты показал мне его фотографию… я еще не знал, — сказал Уилл. Он больше не смотрел на Ганнибала, обращаясь к черепу в своих руках.

— Ты и не должен был.

— Но тебе нужно было показать мне.

— Да.

Уилл вновь поднял взгляд на него. Когда он вновь заговорил, его голос был совсем тихим, почти неслышным среди костей.

— Почему? Зачем тебе было это делать?

Ганнибал осторожно положил руку поверх руки Уилла на черепе. Уилл стиснул череп сильнее, почти царапая ногтями его поверхность.

— Я не собирался делать тебе больно, — сказал Ганнибал.

Уилл стряхнул его руку так, как стряхивают паука, ползущего по обнаженной коже. Он отступил назад.

— Уходи. Я дам тебе фору.

— Уилл… — горло Ганнибала сжалось от боли. Совершенно незнакомое ощущение. Его тело никогда физически не реагировало на сильные эмоции.

— Ты должен уйти. Пожалуйста.

— Я не могу оставить тебя здесь.

— Почему бы и нет? Тебе пришлось сильно постараться, чтобы доставить меня сюда.

— На улице дождь.

Уилл хрипло и болезненно рассмеялся.

— Я могу уехать на такси. Мне не нужно, чтобы ты обо мне заботился. Я никогда не нуждался в тебе. Я просто хотел… — он уселся, сгорбившись, прямо среди черепов, обняв колени руками. Несколько секунд тишины, а затем — дрожащий выдох:

— Со мной все будет хорошо, Ганнибал. Можешь уйти. Тебе не нужно переживать за меня.

Ганнибал несколько секунд стоял, разрываясь, как никогда раньше, желая прикоснуться к нему, желая чего-то, что он и сам не мог описать словами.

— Я оставлю тебе фонарь, — сказал Лектер, положив его у ног Уилла.

Уилл ничего не ответил и даже не взглянул на него, никак не дав понять, что вообще слышал его слова.

Ганнибал развернулся, подошел к лестнице и поднялся обратно. Охранник что-то сказал ему. Ганнибал прошел мимо, ничего не ответив, и вышел на улицу, под проливной дождь. Он сел в машину и уехал.

Только тогда, когда он добрался до квартиры, к нему, похоже, отчасти вернулась способность логически мыслить. Он мог бы убить охранника.

Он мог бы убить Уилла.

Он мог бы улечься на полу рядом с ним. Остаться с ним. Навсегда. Мы — лишь голые кости, ожидающие здесь ваших. Но Уилл сказал ему уйти, и он ушел.

Он вышел из машины и отпер дверь. Собрал сумку. Посмотрел на кольцо у себя на пальце.

Уилл захочет получить его назад. Оно принадлежало его отцу. Если Уилл захотел, чтобы Ганнибал ушел, то, несомненно, захочет, чтобы он вернул кольцо.

Ганнибал потянул за кольцо. На секунду ему вдруг показалось, что оно не снимется. Он никогда раньше не пытался снять его. Может, этого вообще уже нельзя было сделать. Он потянул сильнее. Чуть задержавшись на сгибе пальца, оно все же соскользнуло. Ганнибал положил его на кухонный стол.

Оно тускло сверкнуло мрачным серебром грозовых туч. Он дотронулся кончиком пальца до гравировки на внутренней стороне кольца, а затем покинул квартиру.

========== Глава 14 ==========

Уилл сидел в темноте, сжавшись в комочек. Грудь его болела, как от удара. Горло и глаза жгло, будто огнем. Колени саднило. Усевшись прямо на пол, он все еще держал в руках тот череп. Уилл закрыл глаза.

Роберт Лектер медленно покачивался внутри резервуара; его длинные волосы колыхались в жидкости-реагенте, как морские водоросли. Уилл моментально открыл глаза. Он уже увидел слишком много, и его разум уже начал соединять одно с другим, порождая выводы, на которые Уилл не мог закрыть глаза, пусть и очень хотел. Роберт Лектер не был первой жертвой и, вне всякого сомнения, последней — тоже.

Ганнибал оставил ему карманный фонарик. Его луч подсвечивал пустые глазницы черепа и абрис потемневшей от времени скулы. Уилл осторожно положил череп назад, к его собратьям. Один уже и так раскололся под его ногой: он не хотел сломать еще больше.

Он сидел, скрестив ноги и закрыв лицо руками. В его голове ничего не было, ни единого обрывка ясности, ничего, за что можно было бы зацепиться.

Он мысленно приказывал себе встать, поймать такси и поехать назад, в квартиру. По крайней мере, там он смог бы выпить. Бокал или даже пять. И все же он оставался на месте. Он понимал, что, должно быть, тело его уже окоченело от холода, вот только сам он этого не чувствовал.

Уилл не знал, сколько уже прошло времени, когда вдруг услышал шаги на лестнице, ведущей в подвал. Он взглянул наверх, едва луч света появился в пасти склепа, но то был всего лишь охранник.

Охранник заговорил с ним, сперва нетерпеливо, а затем — гораздо мягче. В конце концов он спустился к Уиллу и слегка потянул его за плечо.

— Врача? — заботливо спросил он.

Уилл отрицательно покачал головой.

Охранник присел рядом с ним, пытаясь заглянуть в глаза. Его явно тревожила и даже пугала перспектива оставаться и дальше рядом с нестабильным мужчиной в наполненном костями склепе. Ничего удивительного. Уилл в конце концов отреагировал. Он попытался встать на ноги и чуть не упал. Все его кости ныли. Он понятия не имел, как долго просидел здесь.

Охранник помог ему добраться до ступенек и стоял внизу, пока Уилл не поднялся наверх, а затем и сам последовал за ним. Затем охранник налил Уиллу кофе из своего термоса и долго-долго что-то ему рассказывал. Уилл не понимал ни слова. Он не был даже уверен, что с ним разговаривают по-английски.

— Такси? — наконец спросил охранник.

Уилл кивнул.

На мгновение, пока он садился в машину, ему показалось, что он забыл адрес квартиры. Ганнибал всегда был за рулем, как гарантия того, что домой они в любом случае доберутся. Но он как-то раз видел его записанным: память услужливо подкинула ему словно сфотографированные чернила на белой бумаге и плавный почерк Ганнибала.