— Даже не знаю, о чем сначала спросить. И как, понравилось?

— Не очень. Не люблю мюзиклы.

Едва они вышли из туалета, всплеск оваций возвестил о конце первого акта.

— А при каких обстоятельствах это было?

— На свидании, веришь ли. Она хотела пойти. Я купил билеты.

— Думаю, ассоциация не продлилась много времени.

Уилл прикусил губу, сдерживая усмешку. — Ты такой сноб.

— Ты признал, что тебе не понравилось.

— Оперой я тоже не увлекаюсь. Не такая уж и большая разница. И там, и там на сцене стоят люди в странных костюмах и почему-то поют.

— Ты говоришь так только для того, чтобы досадить мне.

— Я говорю так, потому что это — правда. Злить тебя — всего лишь бонус.

Они отправились в фойе, и пока они шли, рука Ганнибала лежала на спине Уилла. Он к этому уже привык, как и к самому Ганнибалу; привык до такой степени, что порой отсутствие и того, и другого заставало его врасплох. Утром, пока он принимал душ. В классе. Во время выгула собак, пока на улице была такая грязь, что в ней увязали ботинки. Ганнибалу бы подобные прогулки не понравились, и неважно, что он утверждал, будто бы готов был с ними смириться.

Бармен в фойе подал им напитки: виски — для Уилла, шампанское — Ганнибалу. От этого Уилл почувствовал плохо скрываемое смущение, которое обычно он испытывал от всей этой роскоши, принимаемой Ганнибалом за нечто само собой разумеющееся.

Ганнибал поднял бокал для тоста. Уилл смотрел в сторону, никак не отреагировав.

— Что-то не так? — удивленно приподняв брови, спросил Лектер.

— Просто я больше привык быть на другом уровне социальной лестницы.

— Даже теперь? Ты ведь больше не ребенок, живущий на грани нищеты, а высококлассный специалист в своей области.

— Здесь все уверены, что я — просто парень, с которым ты трахаешься.

— Уилл, — выдохнул его имя Ганнибал.

Уилл быстро взглянул на него, почти улыбаясь.

— Вот такого выражения лица я и добивался, когда назвал эти твои оперы мюзиклами.

— Просто ужас, — пробормотал Ганнибал.

— У тебя бровь дергается. Чуть-чуть совсем. Левая.

— Ужасный ребенок.

— Ты это заслужил за… — тут же остановился он.

— За то, что так сильно тебя балую? — спросил Ганнибал.

Он притянул Уилла ближе, положив руки ему на талию. — Не могу заставить себя жалеть об этом.

Уилл взглянул на свой напиток и прислонился к Ганнибалу. — Не так уж и долго это продолжается.

— Все верно. Мне еще многое предстоит.

Уилл не нашел на это ответа. Жужжание мобильника в кармане избавило его от необходимости пытаться. Он вынул его и выпрямился, отстраняясь от Ганнибала.

— Я вернусь через минуту.

— Тебе обязательно отвечать?

— Это Джек, — Уилл нажал кнопку приема, выходя из фойе в зал, где было гораздо тише.

— Где ты? — спросил Джек.

— Не дома. Что случилось?

Джек промолчал, словно привыкая к мысли, что у Уилла есть какая-то жизнь помимо работы. Сам Уилл также не до конца еще к этому привык.

— Мы нашли тело, у которого были изъяты некоторые органы.Зеллер думает, что это Потрошитель.

— Звучит так, будто ты не уверен.

— Мы обычно находим свежие трупы. Этот — нет. Насколько быстро ты можешь приехать?

Уилл на мгновение представил себе, как говорит Джеку, что не может приехать, что у него есть планы на вечер, и они не включают в себя расчлененные тела с пропавшими органами. А затем спросил адрес и отключился.

В фойе он обнаружил Ганнибала беседующим с пожилой женщиной и мужчиной с рыжими, свисающими, словно у моржа, усами. Грэм коснулся плеча Ганнибала, чтобы привлечь его внимание.

Ганнибал приобнял его за талию, притягивая к себе, пока заканчивал фразу, а затем повернулся к нему.

— Ты собираешься сказать мне, что тебе нужно уйти.

— Да. Извини.

— Нужно — значит, нужно, — Ганнибал вынул из кармана парковочный талон и протянул ему. — Возьми машину. Я уеду на такси.

— Давай лучше я себе такси вызову.

— И застрянешь потом в том богом забытом месте, куда тебя Джек вызвал? Нет, ты должен взять мою машину.

— Ты уверен?

— Просто верни ее этим же вечером, — ответил Ганнибал, и его тон не оставил никакого сомнения, что на самом деле он хочет видеть у себя дома этой ночью вовсе не машину.

Уилл нервно сглотнул.

— Я не знаю, насколько поздно я буду.

— Ничего страшного. У тебя есть ключи. Разбуди меня, когда вернешься.

Было невероятно странно, даже несколько дерзко выставлять напоказ их роман перед посторонними людьми, которых это, казалось, забавляло так же сильно, как и шокировало.

— Хорошо, — ответил Уилл. — Так будет гораздо проще.

— Это разумно.

Ганнибал наклонился, чтобы поцеловать его.

Уилл ожидал чего-то легкого и формального. Вместо этого Ганнибал развернул его к себе и впился в его приоткрытый рот глубоким, дразнящим поцелуем с языком. Его руки лежали на спине Уилла так, чтобы их тела плотно прижимались друг к другу.Уилл вцепился в него, чтобы не упасть. Легкую вспышку недовольства мгновенно подавило ощущение прикосновения горячих губ Ганнибала, и он позволил ему целовать себя, почти позабыв о публике, опере и даже ждущем его теле.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Ганнибал нежно провел костяшками пальцев по щеке Уилла. Уилл знал, что его лицо залилось румянцем, и постарался собрать все свое недовольство, чтобы высказать Ганнибалу все, что он думает о подобных выходках, но вместо этого вдруг потянулся за следующим поцелуем, опьяненный и счастливый, прекрасно понимая, что ему все равно придется заставить себя уйти.

Ганнибал сделал это за него.

— Иди, — сказал он, целуя его в уголок губ. — Увидимся дома.

Уходя, Уилл чувствовал, как горела его шея от пристальных взглядов половины комнаты, но на сердце у него было так легко, что казалось, будто оно вот-вот взмоет ввысь прямо из его груди.

*

Тело было найдено в окрестностях Хейгерстауна в маленьком кирпичном домике с белой черепицей на крыше, окруженном неряшливыми вечнозелеными кустарниками. Беверли встретила его у заградительной ленты и уставилась так, словно видела впервые.

— Уилл-как-там-тебя-Грэм, ты серьезно притащился на место преступления на Бентли и в смокинге?

— Я был в опере, — ответил Уилл.

Ее рот широко распахнулся от удивления. Она закрыла его и тут же открыла снова.

— Приколоться надо мной решил? Если это розыгрыш, то пять с плюсом тебе, молодец.

— Ганнибал…

— Ах, Ганнибал, — ответила она, словно это все объясняло. — Но все-таки. Вау. Только взгляни на себя.

— Лучше не надо.

Он совершенно точно был уверен, что чувствует засохшую сперму на внутренней стороне бедра. С Ганнибалом, в его сверкающем мире, это даже могло бы быть волнующе. Хорошо, точно было бы. Стоять рядом с Ганнибалом и ощущать ее, зная, что Ганнибал может почувствовать ее запах, зная, что они сделают это снова, когда вернутся.

На месте преступления же он ощущал только зуд.

— Ну тогда взгляни на труп.

— А какой-нибудь еще выход у меня есть?

Поморщившись, она все же изобразила улыбку и впустила его внутрь. Причина, по которой она морщилась, сразу стала ясной: запах был даже хуже, чем обычно.

Мебель в гостиной была отодвинута к стенам, свернутый ковер лежал сверху на кожаном диване. Деревянные половицы были подняты.

Тело лежало посреди досок, расчлененное, но с располагающимися более-менее в порядке конечностями. В брюшной полости зияла дыра. Все вокруг было усыпано цветами. Мертвые, засохшие розы, маргаритки и пионы заполняли каждый дюйм пространства между досками от одной стены до другой.

— Где его голова? — спросил Уилл.

— Его жена сказала, что она была под ее любимым стулом, — указала ему Беверли.

Голова пристально смотрела вверх, словно отдыхая на покрове из лепестков роз. В глазницах и вокруг рта ползали личинки.

— Она — подозреваемая? — вновь спросил Грэм.

Джек подошел к ним и встал сзади.