Уилл был прав – Ганнибал увидел и прочувствовал это мгновенно.

-Если ты думаешь, что это заставит меня остановиться…

-Ничего подобного. Просто хочу укорениться в твоем сознании так же глубоко, как ты в моем.

Захлестнувшее Ганнибала чувство могло в равной степени оказаться как гневом, так и жаждой обладания, но, чем бы это ни было, оно требовало немедленного выхода.

-Не думаю, что ты знаешь, о чем просишь. Я уже говорил, что часто представляю, как ты совершаешь убийство. В подробностях вижу, как ты вспарываешь живот и погружаешь руки глубоко в тело, как они становятся липкими и алыми от чужой крови. Одна из моих любимых фантазий - как я слизываю эту кровь с твоих пальцев. Поверь, тебе не захочется укореняться в моем сознании.

Уилл промолчал, но стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев.

-Мне ждать истерики и слез? – поинтересовался Ганнибал.

-Ты заставляешь меня жалеть, что я тебя не убил, - голос Уилла звучал хрипло и задушено, а глаза не отрывались от мелькавшей впереди ленты дороги.

Ганнибал не знал, были ли эти слова правдой, манипуляцией, или тем и другим. Он знал только, что эта картина навсегда запечатлеется в дворце его памяти до малейших деталей – руки Уилла, сжимающие руль, полутемный салон автомобиля, смешанный запах вяленого мяса и колы и убегающее назад шоссе, выхваченное из тьмы светом фар.

========== Глава 7 ==========

Уилл свернул с шоссе 1-95 к побережью.

-Можно узнать, куда мы направляемся? – спросил Ганнибал.

-Неправильный вопрос.

Ганнибал задумчиво побарабанил пальцами по колену.

-Значит, мы направляемся не куда-то, а, скорее, в когда-то?

-Угадал. Примерно на тридцать лет назад.

-К другу твоего отца?

-Он не был другом. Просто знакомый.

-Не был другом, но все эти годы ты не терял его из вида?

-Когда мне было одиннадцать, мы с отцом помогли ему спрятать труп.

В те времена они кочевали по северным штатам, а зимовать остались в щитовом домике возле озера Мичиган, где стылый воздух насквозь был пропитан ледяной водной взвесью. Насколько Уилл мог вспомнить, в ту зиму все вокруг казалось ему покрытым грязной ледяной коркой. Они с отцом законопатили окна утеплителем и термостойкой пленкой, и все равно приходилось спать в свитере, штанах и двух парах носков. Днем отец, надев голубую спецовку (которую Уилл зачем-то долго хранил после его смерти) и перчатки с обрезанными пальцами, чинил лодочные моторы, обогреватели и микроволновки. А по вечерам околачивался в барах.

Однажды, в промозглый вторник, отец вернулся вечером с заплывшим глазом и сбитыми костяшками на правой руке. Уилл притащил ему льда и воды, и отправился спать. Отец разбудил его через час.

-Вставай, Уилли. Пойди, открой дверь. Если это полиция, скажи, что меня нет.

Уилл побежал на громкий стук к двери, но, глянув в глазок, никакой полиции не увидел. Стоявший на крыльце мужчина был один, и замотан от холода так, что из-под армейской вязанной шапки виднелись только глаза, а все остальное надежно скрывал темно-коричневый шарф.

-Это мистер Хаксли, - крикнул Уилл отцу.

Тот нахмурился, но махнул рукой, разрешая открыть дверь. Мистер Хаксли первым делом толкнул Уилла в плечо, так что он чуть не отлетел в сторону, процедил сквозь зубы «Прочь» и потащил отца в дальний угол комнаты. Уилл счел за лучшее вернуться в спальню, но стены дома были слишком тонкие, и хотя он застал разговор не с самого начала, услышанного было более чем достаточно.

«тот мужик, с которым ты подрался на парковке у Ланди, погнался за мной с ножом, пришлось стукнуть его как следует, вся голова всмятку. Все видели, как ты с ним дрался – ты, а не я, ты об него свои кулаки ободрал, это у тебя на рубашке его кровь, а я чист»

И однозначная угроза: «лучше помоги мне, иначе…»

Уилл быстро натянул джинсы и влез в ботинки. Когда он вышел из спальни, отец и Хаксли резко повернулись и уставились на него.

-Иди обратно в комнату, парень, - сказал Хаксли. – Тебе все приснилось. Заруби себе это на носу, иначе я напомню, не сомневайся.

-Земля промерзла, - ответил на это Уилл. – Но я знаю, где можно его спрятать.

Заброшенный дом стоял на окраине, в тупике безлюдной улицы, как завершающая предложение точка. Он давно покосился, крыша начала заваливаться на растущий во дворе дуб. Уилл почти каждый день после школы забирался по веткам на чердак, где в лучах солнца было относительно тепло, а в углах пылились ящики с разнообразной литературой – от комиксов до французской философии.

Уилл указал наверх.

-Вот как я попадаю туда, но можно обойти вокруг дома, там дверь в подвал закрыта только на цепочку.

По совету Уилла отец захватил с собой болторез. Цепь поддалась с металлическим визгом и лязгом – хорошо, что в округе не было соседей, которых мог бы побеспокоить странный шум. В подвале было грязно, холодно, но мороза не ощущалось.

-Насколько я знаю, тело все еще там, - завершил рассказ Уилл. – Лет десять назад кто-то выкупил дом, сделал ремонт и залил пол нижнего этажа цементом.

-Неплохо.

-Очень плохо. Если кто-то до сих пор ищет этого человека, у нас могут быть проблемы. Хотя, насколько я знаю, никто так не обеспокоился его исчезновением. Одежду, в которой отец в тот вечер ходил в бар, я утопил в озере - всю, включая ботинки. За что потом мне от него хорошенько досталось.

- Вместо благодарности.

-Это были хорошие ботинки.

Ганнибал скептически хмыкнул.

-Думаешь, этот Хаксли согласится тебе помочь?

-Думаю, он согласится продать нам катер, не задавая лишних вопросов.

-И что потом?

Уилл покачал головой. Весь прошлый день и сегодняшняя ночь слились для него в один сюрреалистический кошмар – не хватало только горячего дыхания пернатого оленя за спиной. Он и представить не мог, чем все это может закончиться.

Вскоре две полосы на шоссе трансформировались в одну, асфальт сменился гравием, а потом – просто дорожной грязью. Соленый бриз, дувший с океана, чувствовался даже через систему фильтрации «Бентли». Напряжение, цепями сковывавшее Уилла по рукам и ногам последние шесть месяцев, слегка отпустило. Он почти слышал звон лопавшихся невидимых нитей, так долго отравлявших его кровь.

Трейлер Хаксли одиноко стоял посреди пустоши. От грязи, времени и запущенности белая краска на нем облупилась и покрылась желтыми пятнами. Нарисованный на стене пылающий череп выцвел и встречал подъезжающих не черно-красным отливом, а серой и грязно-розовой унылой гаммой. Олдсмобиль бледно-голубого цвета и грузовой Форд, - оба образца середины восьмидесятых, - стоявшие рядом в траве, по самые окна заросли сорняками.

Уилл вылез из машины, и тут же окунулся в бесконечный шум океана и звон роящихся насекомых, который поглотил его с головой.

Услышав шум, вышел Хаксли, грохнул дверью трейлера и наставил на незваных гостей дуло дробовика.

-Проваливайте! – крикнул он. – И даже не вздумайте делать вид, что не заметили табличку «частная собственность»! Я их развесил кругом на милю вперед. Я не хочу неприятностей, но если будете нарываться, вам не поздоровится!

С сигаретой, которую Хаксли сжимал в зубах, он вряд ли расставался часто, о чем свидетельствовал прокуренный хриплый голос, посаженный никотином и дымом. Фланелевая рубашка, очень похожая на рубашку Уилла, туго обтягивала выпирающий пивной живот.

-Я видел предупреждения, мистер Хаксли, - сказал Уилл.

-Я тебя знаю, парень? – недоверчиво спросил тот, но дробовик все же немного опустил.

-Вы знали моего отца. Беу Грэма, - Уилл не произносил этого имени вслух с самых похорон.

Хаксли тяжело шагнул на полшага вперед, старые доски жалобно заскрипели под его весом.

-Уилли? – протянул он. Дробовик опустился еще ниже, но потом резко вернулся на прежнюю позицию. – Я слышал, ты теперь коп?

-Был. Теперь уже нет.

-Тогда чего тебе надо?