Уилл отдалённо вспомнил, что у него когда-то в прошлой жизни были друзья, некоторые из них даже альфы, и никто из них и вправду никогда не упоминал, что Уилл пах омегой.

— Наша встреча… мой запах запустил в тебе некоторые процессы, которые были в спячке всю жизнь.

Мужчина замер, опираясь ладонями на столешницу так, что Уилл мог видеть, как напряжены его сильные руки.

— Организму тяжело переносить такие сильные изменения, поэтому тебе было плохо в самом начале. Болела голова и тошнило. Морисси описал симптомы в точности так, как было у тебя, за исключением одного.

Уилл не заметил, как до крови закусил губу.

— У тебя всё ещё не было течки. Она должна была случиться со дня на день, но ничего не произошло.

Уиллу хотелось начать оправдывать себя — мол, надо подождать, всё ещё может быть, не надо поспешных выводов, — но он не мог выдавить из себя ни слова.

Ганнибал с минуту постоял на месте, а потом продолжил готовить: он подошёл к холодильнику, открыл его, осмотрел. Закрыл глаза и, кажется, чертыхнулся.

— По собственной непредусмотрительности я забыл купить мясо. Ты сможешь побыть некоторое время один? — он обернулся на парня через плечо.

Уилл нерешительно кивнул: он ведь говорил, что хотел поспать, неужели Ганнибал забыл?

— В таком случае, я ненадолго покину тебя, — мужчина вёл себя так, будто торопился уйти.

У Уилла не было сил умолять его остаться и не покидать его: в конце концов, он находился у Ганнибала в квартире, и рано или поздно он должен был сюда вернуться. Хотя бы для того, чтобы выгнать отсюда Уилла.

Парень побрёл в спальню, где, не раздеваясь, повалился на большую застеленную кровать, достал подушку из-под покрывала и лёг на неё. Она оказалась мягкой и прохладной. В комнате было темно из-за тяжёлых занавесок на окнах, и парень ощутил усталость всего сегодняшнего дурацкого дня; глаза сами собой закрылись и Уилл уснул крепким сном без сновидений.

~~~

Сколько Уилл проспал, он не знал, но только сквозь тоненькие щели затворенных занавесок уже не виднелся дневной свет, а температура во всей квартире была понижена, как и бывало ближе к ночи.

Немного шатаясь, Уилл вышел из спальни, сонно щурясь и почёсывая затылок сквозь запутавшиеся кудри. Тело немного ломило от неудобной позы для сна, а кожа будто зудела от мятой и несвежей одежды. Впереди коридора виднелся свет и отдалённо слышалось оперное пение — это Ганнибал вернулся из магазина и готовил ужин.

Уилл по пути выправил рубашку из брюк и прошёл мимо, даже не взглянув, вечно закрытой двери, из-под которой всегда виднелась будоражащая раньше воображение фиолетовая полоса света. За всё пребывание у Лектера в квартире Уилл ни разу не попытался заглянуть в эту таинственную комнату: даже в голову не приходило.

По мере того, как свет кухни приближался, а пение становилось громче, на душе у парня становилось спокойнее: только бы хозяин квартиры был там, стоял у плиты и жарил мясо или варил соус, закидывая туда приправы и помешивая это деревянной лопаткой.

Уилл замер в дверном проёме, на миг прикрыв глаза, а следом с улыбкой поглядел на Ганнибала: белая рубашка, поверх которой был накинут белый фартук, чёрные брюки… Мужчина стоял лицом ко входу, склонившись над чем-то розово-красным. Он надавливал на красное пятно ладонями, сохраняя при этом невозмутимо-задумчивое выражение лица.

Сердце парня пропустило один удар. Он выпрямился, пригляделся к тому, над чем трудился мужчина и почувствовал, как у него подкашиваются ноги.

На столе перед Лектором лежали человеческие лёгкие. Самые настоящие человеческие лёгкие. Они выглядели не совсем так, как на картинках или в кинолентах: не такие округлённые по краям, скорее, немного рваные, но это определённо были они.

Из горла Уилла вырвался захлёбывающийся, булькающий звук; на долю секунды он почувствовал, что теряет сознание, но вовремя успел ухватиться за дверной косяк и удержался на ногах.

— Уилл? — донеслось откуда-то сбоку.

Парень неопределённо замахал руками, понимая, что вскоре окажется в цепкой хватке Ганнибала. Из его грудной клетки будто разом выбили весь воздух, он собрал все свои силы и развернулся, направляясь прочь. Перед глазами поплыли чёрные и жёлтые пятна, послышался плеск воды. Сам того не осознавая, парень рванул на себя ту самую дверь с фиолетовым светом: та, на удивление, оказалась не заперта. Забежав туда, он попытался закрыть её за собой на защёлку: это оказалось тяжело, потому что из коридора кто-то явно оказывал сопротивление.

«Ганнибал-каннибал».

Кое-как справившись с дверью, Уилл, задыхаясь, повалился на пол, обхватив колени руками. Голова разрывалась. За дверью беспрерывно рычала и завывала Эбигейл, слышались увещевания Ганнибала и удары в дверь, а Уилл находился посреди необъятного тёмного озера.

«Ганнибал-каннибал».

Впереди, в тёмной чаще, не было никого. Откуда-то Уилл знал, что лань больше не покажется из леса, её не придётся спасать, ведь она уже мертва. Эбигейл загрызла её. Никого уже не надо спасать. Уже поздно.

— Уилл, открой дверь!

«Ганнибал–каннибал».

Голова раскалывалась, да так, что парень не мог разлепить глаза. Послышался громкий треск и близко от головы Уилла прозвенело и отскочило что-то железное: Ганнибал выбил дверь и защёлка отлетела.

Уилл не помнил, как его откачивали. Помнил, что с посторонней помощью поднялся и огляделся: комната оказалась чем-то вроде парника. У стен находились одинаковые контейнеры с землёй, из которой росли зелёные, серые и тёмно-красные травы, привольно раскинув широкие листья в стороны. Также в земле парню показались куски человеческих рук и ног, но он не был уверен, что не бредил. Все травы находились под лампами, излучавшими фиолетовый свет. Или ему это тоже почудилось? Всё смешалось в голове…

— Уилл, ты слышишь меня?

«Ганнибал-каннибал».

Кажется, его окатили водой. Или он просто не хотел запивать таблетки: нос зажали, пришлось глотать. Привычно мягкие руки казались грубыми, жёсткими, и Уилл был рад, когда его, наконец, оставили в покое.

Он лежал в гостиной на диване на боку и смотрел на один из корешков какой-то книги из находившегося напротив стеллажа. Его била крупная дрожь; казалось, что он пролежал на этом диване несколько часов, когда на деле прошло всего сорок минут.

Тик-так, тик-так, тик-так… Сосредоточиться на слабом, но уверенном тиканье часов оказалось не так-то и просто.

Боковое зрение уловило слабое движение у стеллажей: это Ганнибал бесшумно скрестил руки. Он внимательно наблюдал за Уиллом, будто ожидая чего-то (может, что парень попытается сбежать или позвонить в полицию?). Уилл осознал, что не слышал рычания: Эбигейл поблизости не было, вероятно, Ганнибал приказал ей сидеть где-нибудь на кухне. Кухня… парень зажмурил глаза, пытаясь разобраться, что правда, а что ложь.

— Знаешь, Уилл…

Нет, нет, не сейчас, можно не сейчас? Можно ведь поговорить попозже, не в эту минуту, когда больше всего на свете не хочется разговаривать!

—… кажется, ты был прав.

Прав насчёт чего? О чём это он? Ничего не понятно… Зачем он открывал рот и произносил слова?

Прежде чем заговорить снова, мужчина выждал паузу, будто бы собирался с силами. Вздохнул. Без надобности поправил воротнички белой рубашки.

— Ничего не выйдет.

Эти слова долетели до Уилла будто бы издалека, эхом, отголосками. Господи, неужели это всё происходило именно с ним?

— И…

«Что? — тупо подумалось Уиллу. — „И я убью тебя?“». Теперь понятно, ради чего всё это затевалось. Ясно, что за взгляды бросал Лектер на парня вначале: взгляд хищника на свою жертву. Интересно, как он хотел приготовить Уилла? Какова вероятность, что это могли быть его лёгкие на столе?

— И тебе… — мужчина прочистил горло, — придётся уйти.

Уилл перевёл на мужчину притуплённый взгляд: серьёзно? Вот так, значит? Уйти куда? В другую комнату? Выйти… на улицу? Идти-то некуда.

— Уилл… — мужчина приблизился; на секунду парню показалось, что руки у Ганнибала в крови, но это оказалось просто игрой света на пару секунд. — Вставай.