Уиллу было тошно. Он не хотел сейчас ничего выяснять, не хотел разбираться ни в чём, и уж тем более не хотел вставать. Неужели нельзя просто оставить его наедине со своими мыслями? Но мужчина не собирался давать Уиллу такого шанса.

— Давай, Уильям, вставай.

Не без чужой помощи парень поднялся на диване и спустил ноги на пол. Затуманенным взглядом посмотрел на хозяина квартиры: что теперь?

— Я могу вызвать тебе такси. От тебя требуется лишь назвать адрес.

— Чт… что ты такое… несёшь?

Ганнибал никак не отреагировал на грубость Уилла, только помог парню встать на ноги.

— Мне жаль, что ничего не получилось. Видимо я… ошибся. Прости за отнятое у тебя время. Я могу…

— Прекрати, — выдохнул Уилл, качая головой. Он попытался снова сесть на диван, но мужчина не дал ему это сделать. — З… замолчи, не надо этого говорить.

Он посмотрел на Ганнибала измученным, полным отчаяния взглядом: что же он творит? Он же прекрасно знает, что Уиллу некуда идти, у него в мире больше никого нет. Зачем он издевается? За что наказывает Уилла?

— Извини меня, — глухо проговорил Уилл, исподлобья посмотрев на Ганнибала. — Мне не стоило так реагировать. Мне всё равно, чем ты занимаешься. Это… не моё дело. Более того… думаю, в глубине души я знал. Догадывался. Должен был.

На секунду глаза мужчины расширились и в них будто бы мелькнула жалость, но он лишь сжал губы и нахмурился.

— Пойдём, я провожу тебя.

Потихоньку отойдя от предыдущего шока, Уилл почувствовал себя в состоянии нормально говорить. Он попытался вывернуться из цепкой хватки Ганнибала, но у него снова ничего не получилось.

— Пусти.

Весь путь от гостиной до коридора парень тупо думал о том, что у него нет никаких вещей и собирать ему нечего, более того: даже одежда, которая была в данный момент на нём, принадлежала не Ганнибалу.

В руке хрустнула бумажка: это Лектер вложил в ладонь Уилла стодолларовую купюру. Уилл начал осознавать происходящее: Ганнибал хочет, чтобы он ушёл? Прощается с ним? Навсегда? Неужели это всё из-за того, что Уилл неправильная омега?

— Я никуда не пойду… мне некуда идти! — наконец нашёл в себе силы сопротивляться парень.

Они остановились с Ганнибалом у входной двери, пока закрытой. Ганнибал пристально смотрел на Уилла, будто ждал каких-то слов или поступков.

— Тебя давно объявили в розыск, Уильям. Если хочешь, направляйся сразу в полицию, тебя отвезут. Но лучше возьми такси.

Что-то давно забытое всколыхнулось в сознании Уилла; взгляд его затуманился.

— Ищут… кто? — на ум пришло непривычное на вкус слово. — Отец?..

Кажется, отношения с ним были не огонь… Всё, что было у Уилла в жизни от отца, это золотая карта и его вечная просьба не беспокоить.

— Нет. Мне жаль, но не он, — хозяин квартиры склонил голову набок, выражая сожаление. — Твои друзья. Помнишь их? — интерес психиатра, не любящего или влюблённого человека.

Уиллу было всё равно на них, на поиски, на полицию. В его голове крутились нелепые «дело не в тебе, дело во мне» и «останемся друзьями».

— Я никуда не пойду. Я… не смогу без тебя, — Уилл доверчиво заглянул Ганнибалу в глаза, аккуратно взялся кончиками пальцев за белоснежный рукав мужчины и потянул на себя, но тот лишь отстранился.

— Мне жаль, Уилл, но ничего не выйдет. Надо было раньше обо всём сказать…

С этими словами Ганнибал потянулся вперёд, нажал на ручку входной двери — та с лёгкостью раскрылась. При виде лестничной клетки парню вдруг вспомнилось, сколько раз он пытался сбежать, но в голову совершенно не приходило, с какой целью. Куда он хотел сбежать? Зачем? Ему в руки всунули ботинки.

— Ты же не всерьёз… после всего, что было, ты не можешь… — Уилл почувствовал, как его аккуратно выводят из квартиры.

Парень не на шутку перепугался. Ботинки глухо стукнулись о коврик у двери.

— Нет, нет, стой, я никуда не пойду, пожалуйста, пожалуйста!.. — он ослабевшими руками цеплялся за Ганнибала, но тот уверенно убирал его пальцы от себя.

На глаза навернулись слёзы.

— З-за что ты так со мной? Я же извинился… Извини! Прости, я не хотел тебя расстроить, я…

— Уилл, — тёплая ладонь легла на щёку, голубые глаза заглянули прямо в душу, — дело не в этом. Мы просто друг другу не подходим, — Уилл всеми своими внутренностями ощущал, как тяжело мужчине давались эти слова. Но почему же он продолжал говорить? — Иди домой и постарайся забыть обо всём, что произошло.

— Н-нет! — губы неприятно изогнулись, из глаз потекли слёзы, нос заложило. — Не надо, пожалуйста, пожалуйста, я…

— Supremum vale. [«последнее прости», лат.]

В ответ на протянутые, нелепые в своей беспомощности руки Уилла послышался лишь мягкий щелчок двери. Парень остался один на лестничной клетке. Тонкие ноги подкосились, будто кто-то зараз перерубил их; Уилл сначала грохнулся на колени, потом, содрогаясь от рыданий, опустился перед дверью. Положив голову на жёсткий коврик, он зашептал куда-то в щель между закрытой дверью и полом:

— Пожалуйста, пожалуйста… я один не смогу, я… — и всё в том же духе, пока ему в голову не пришло, что он выставлял Ганнибалла в невыгодном свете.

Что подумают соседи? Заплаканный, нелепый парень лежал у психиатра под дверью и умолял не оставлять его: это какой-то фарс. Пересилив себя, Уилл сначала встал на четвереньки, потом вытер рукавом рубашки слюну, вытекающую из уголков рта, поднялся на трясущихся ногах и, сгорбившись, сделал несколько шагов к лестнице.

Вдруг парень почувствовал острую, режущую боль в животе. В глазах потемнело; он сел на ступеньку, уткнулся головой в колени, застонал. Болело внизу живота, где-то в паху, прямо жгло огнём.

Ганнибал так и остался стоять в прихожей, ссутулившись и прислонив ладонь к глазам. Он осознал, что ни один поступок в жизни не стоил ему стольких усилий. Если бы это был не Уилл, Лектер бы сразу направился в комнаты — собрать самое необходимое и срочно покинуть квартиру, пока сюда не приехала полиция. Хотя вообще-то, если бы это был не Уилл, он бы уже никогда не вышел из этой квартиры живым.

Но это был Уилл. Ему можно доверять, ведь даже Морисси сказал, что они и вправду Истинная Пара. Но Моррисси также сказал, что для обретения полной гармонии и схожести мышления, необходимо, чтобы у Уилла были течки, а парень находится в таком возрасте, что вызвать их могло лишь одно.

Сильное, сильное потрясение.

Так, чтобы прямо наизнанку. Чтобы захлёбываться слезами на лестнице, пока Ганнибал стоит за дверью и сжимает руки в кулаки, пытаясь сосредоточиться на своём сердцебиении, а не на жалобных завываниях своей обезумевшей от горя омеги.

Ганнибал весь день размышлял над словами врача. Думал о том, как подобная выходка скажется на психике Уилла, да и на нём самом — что будет происходить в душе, когда губы будут произносить ужасное «я ошибся» или «ничего не выйдет»? Как поплатится он за своё желание получить всё, пойти наперекор природе, и что из этого получится?

«Мы в ответе за тех, кого приручили»: такая простая книжка с простыми истинами, а подходит на все случаи жизни.

Ганнибал стоял, не шевелясь, и представлял, что именно он сделает с Морисси, если этот план не сработает.

Если всё получится, они с Уиллом переедут в другую страну — Лектер внимательно следил за продвижением расследования (благо, есть свой психопат пациент в ФБР) и знал, что оно зашло в тупик. Отец кудряшки, довольно известный предприниматель, для вида поплакался на камеру и замял дело, а у друзей не хватало средств, чтобы продолжать поиски. Они принимали в свои ряды добровольцев, но находились вовсе не там, где следовало: обыск проходил на том самом пляже и в окрестностях дачи, а Уилл находился за много-много миль оттуда.

Они могли бы путешествовать по солнечной Италии. Ганнибал купит себе необходимую канцелярию и будет, как и хотел в начале, рисовать Уилла.

Неужели всего этого не будет из-за халатности врача? Неужели…

И тут Ганнибал почувствовал. Вернее, даже услышал — настолько это был сильный запах. Пахло персиком, мёдом и мускусом, как и всегда от Уилла, но сейчас к этому аромату прибавился ещё один — более насыщенный, тёмный, более желанный: спелый виноград, а в глубине едва уловимый шлейф крепкого табака, щекочущий ноздри.