Мужчина распрямился, посмотрел на дверь, ведущую на лестничную клетку. Неужели получилось? Неужели и вправду?..

Отыскать Уилла не составило большого труда: он, блестящий от пота, лежал на ступеньках лестницы, до крови закусывая губы и заламывая бледные руки, чтобы не застонать.

— Извини… извини, — говорил Лектер, пока быстро подхватывая парня на руки и нёс его себе обратно в квартиру, — Я не думал, что будет так больно… прости меня. — он крепко прижал к себе Уилла, качая на руках, словно маленького ребёнка. — Сейчас всё будет в порядке…

— Жжётся, — простонал парень, запрокидывая голову, — не могу больше… помоги.

— Сейчас. — Ганнибал ногой (впервые!) закрыл входную дверь и понёс едва трепыхающегося парня в спальню.

Там он аккуратно опустил болезненно стонущего Уилла на кровать. Парень сразу начал стаскивать с себя ненавистную на тот момент одежду, не заботясь о том, что пуговицы на рубашке с глухим треском отрывались и летели в стороны. Ганнибал, сохранив остатки самообладания, раздевался стоя. Пару секунд спустя он кинул одежду назад, напрасно понадеявшись, что она попадёт на кресло.

Уилл уже лежал на кровати на спине. Он приподнялся на локтях и потянулся навстречу мужчине; Ганнибал запустил руки в отросшие кудряшки и потянул парня на себя, увлекая его в страстный, влажный и собственнический поцелуй. Новый, усовершенствованный запах Уилла сводил с ума; с трудом оторвавшись от губ омеги, Ганнибал полной грудью вдохнул его аромат, зарывшись носом в каштановые волосы.

В это время Уилл жадно целовал шею мужчины, одной рукой гладя по его спине. Не в силах больше ждать, Ганнибал легко перехватил руку парня и опустил на простыни, побуждая и самого Уилла откинуться назад. На секунду его душу прожёг взгляд кудряшки, полный преданности и желания. Мужчина зарычал, показывая собственное возбуждение, и перевернул легко поддающегося парня на живот под собой. Покрывая спину Уилла поцелуями, мужчина спускался всё ниже, наслаждаясь тем, как его омега выгибался и шумно дышал, шёпотом умоляя его о большем.

Ганнибал раздвинул ягодицы омеги и задвигал головкой члена вдоль отверстия. Уилл всхлипнул, удерживаясь на локтях, как вдруг почувствовал липкую влагу на своей шее. Мазнув по коже пальцами и поднеся их к лицу, он приоткрыл рот от удивления: метка, оставленная Ганнибалом ранее, кровила. Но в тот же миг другие чувства и эмоции заставили его позабыть про кровь и вцепиться в прохладные простыни руками: мужчина, наконец, одним резким движением вошёл внутрь, заставив Уилла шумно вдохнуть и зажмуриться от предвкушения.

В этот раз всё было иначе, будто перешло на новый уровень: жар чужого тела, его частое дыхание и тихие просьбы — глубже, сильнее, ещё, ещё, — затрагивали новые, доселе неизведанные струнки души Ганнибала, открывая в нём, помимо всего прочего, Альфу — охотника, собственника и защитника его второй половины.

Уилл выгибал спину и подавался назад при каждом новом толчке, приближая развязку. Он чувствовал, как кровь текла по шее на грудь, а оттуда редкими каплями срывалась на белоснежные простыни, расплываясь рваными ранами на ткани, но не обращал внимания, отвлечённый новыми, яркими взрывами чувств, которые будил в нём его альфа.

Вскоре он не выдержал и застонал — развязно, томно, хотя тысячу раз клялся себе, что не будет этого делать! — и его начало трясти от подступающего оргазма. Выдыхая несвязные слова, он, как мог, предупредил об этом Ганнибала, после чего начал гладить себя в одном ритме с толчками.

Альфа задвигался еще резче, чувствуя формирование узла, про который он знал лишь из книжек про Истинную Связь, но никогда не думал ощутить на себе. Почувствовав, что процесс завершился, мужчина совершил движение вперед в последний раз, проталкивая узел сквозь тугие кольца мышц и заполняя им своего кончающего омегу.

Обоих бросило в дрожь, когда член надавил на внутренние стенки, растягивая Уилла до предела и открывая путь к новым, неведомым доселе ощущениям, яркими вспышками взрывающихся в сознании и доступным лишь Истинным, нашедшим друг друга в этом большом мире Парам.

— Te amo est verum, — [«люблю тебя — это истина», лат.] пробормотал куда-то в затылок парню Ганнибал, и так вышло, что эта была вторая фраза, которую Уилл знал на латыни.

Он говорил много всякой ерунды на латыни, изливаясь в тело своей омеги. Потом нагнулся вперёд, накрыв спину парня и слизнув кровь с шеи (Уилл обрадовался, что кровь не отвратила любовника), заново прокусил влажную горячую кожу, соединяя их вместе не только на физическом, но и на духовном уровне.

***

— Ганнибал.

— Мм?

— Ты спрашивал, чем от тебя пахнет. И я… кажется, только сегодня понял, что ты имел в виду. Я почувствовал и различил множество запахов, которые сливаются в один, и он исходит от тебя.

Мужчина покорно позволял Уиллу слабо перебирать его волосы рукой и с некоторым волнением ожидал, что же парень скажет дальше. Они оба лениво лежали на кровати, наслаждаясь чудесным моментом.

— Я и сейчас это чувствую… целый лес. Лесную поляну, понимаешь? Аромат, наполненной солнцем древесины, нагретой на поляне земляники… ммм… запах грибов и мха… Непередаваемая свежесть и лёгкость, залитая солнцем… Ещё что-то горьковато-цитрусовое, вроде лимона на поверхности.

Ганнибал никогда не думал, что узнает что-то про свой собственный запах, и уж точно никогда не думал, что он будет иметь такие составляющие.

— И это всё ты, — рука замерла в волосах, и мужчина ощутил на себе взгляд, полный любви. — Я был прав тогда, сказав, что ты пахнешь любовью.

Ганнибал прикрыл глаза: он подумал о том, что вечно бы так лежал, слушая Уилла.

А потом решил, что в ближайшем времени они пойдут с ним в магазин и приобретут ему любую гитару, какую парень только пожелает.

Ведь предыдущая затерялась где-то в руинах его прошлой жизни.