— Я приобрёл Chateau La Lagune. Классическое, красное. Надеюсь, ты не откажешься и попробуешь его вместе со мной, — поменял тему хозяин квартиры.
— О, спасибо, я не пью, — каким-то наигранно-беззаботным тоном отказался Уилл, рассматривая картину с нарисованными фруктами на стене.
— Всё хорошо? — Ганнибал замер, достав тёмную бутылку с красной этикеткой из бумажного пакета.
— Что? Да, всё нормально, — рассеянно кивнул кудряшка, проводя указательным пальцем по рамке картины, едва касаясь её: теперь ему казалось, он чем-то провинился перед мужчиной, и он мстит ему своим недоверием и сомнением в их чувствах.
Ганнибал молча смотрел за этим нехитрым, но изящным движением, после чего заметил:
— Я сложный человек, Уилл, и могу не разбираться в понятии «нормально», но, по-моему, оно включает в себя тот момент, когда собеседники могут смотреть друг другу в глаза.
Кадык на шее Уилла дрогнул: он сглотнул, плотнее сжал губы, медленно обернулся, сначала посмотрел на пол под ноги Ганнибала, потом перевёл взгляд на стрелки его серых брюк, потом на манжеты белой рубашки, потом на пуговицы жилетки, и, наконец, посмотрел мужчине в глаза. Ганнибал в свою очередь ободряюще приподнял уголки губ, показывая, что доволен, после чего достал свой фартук и принялся за их предстоящий ужин.
Наблюдая за напряжённой спиной мужчины во время готовки, за тем, как двигались его руки, Уилл заёрзал на стуле. Хотелось, хотелось очень сильно. Ганнибал был прав — он правда был голоден, но голод этот был другого типа. Вот мужчина стряхнул ножом с доски зелень на сковородку, взял перечницу…
Через пару минут мужчина уловил едва слышимое поскуливание за своей спиной, и он был уверен — это не Эбигейл. В который раз он восхитился мудростью природы, создавшей Связи: ничто в поведении Уилла не раздражало его, наоборот — чем больше Уилл привязывался к Ганнибалу, тем сильнее мужчина дорожил этим.
Он спиной чувствовал сконцентрированный взгляд Уилла и только чудом заставил себя сначала закончить готовку, выключить газ и помыть разделочную доску, и только потом нетерпеливо подхватить не сопротивляющегося парня на руки и понести в спальню.
Чем больше они узнавали друг друга в постели, тем комфортнее им было вместе. Уилл был очень послушным мальчиком, что, несомненно, заводило Ганнибала, а парень сходил с ума от уверенности и опытности мужчины.
Ранки от Метки на шее кудряшки совсем зажили, и его каждый раз вело, когда мужчина касался её: парень едва заметно вздрагивал и, прикрыв глаза, закусывал губу, полностью отдаваясь чувствам. Ему хотелось, чтобы эта близость никогда не заканчивалась, чтобы смазанные, кривые поцелуи были вечными, а горячие подушечки пальцев никогда не прекращали касаться спины и скул.
У Ганнибала опять выбилась прядка, и Уилл снова её заправил. Он отметил про себя, что ему никогда не надоест наблюдать, как при этом нехитром движении у мужчины теплеет взгляд, а на губах появляется неосознанная улыбка.
Иногда Ганнибал произносил какие-то фразы на латыни, Уиллу это нравилось, хотя он и не знал перевода. Нехорошие воспоминания об их первой близости (сначала поцелуй в том дешёвом отеле, потом первый раз в душе) заменились картинками всех последующих разов — чистое удовольствие, никакой боли или принуждения.
Всё было бы просто замечательно, не будь завтра этого странного осмотра, на котором так настаивал Ганнибал.
========== amor non est medicabilis herbis ==========
Комментарий к amor non est medicabilis herbis
Название главы: «любовь травами не лечится», то есть нет лекарства от любви.
Последняя глава. Спасибо всем, кто ждал и верил, и спасибо вам за терпение с:
Уилл молча стоял за стеклом, будто зверушка в зоопарке: несчастная, загнанная, страстно желающая вернуться домой. Понурив голову, он искоса наблюдал за Ганнибалом, который разговаривал с Морисси. Врач показывал ему какие-то снимки и постоянно возвращался к статистике, напоминающей показатели сердечного пульса: он водил по ней пальцем, объясняя что-то, кивал головой.
Уиллу не нравилось, что Ганнибал общался с другим мужчиной, что пришлось выйти на улицу, идти в хоть и частную, но всё же больницу, лежать в странных кабинах и слушать мерные гудки, пробирающиеся прямо в подкорку мозга… Конечно, если Ганнибалу это было нужно, если это так необходимо, то можно и потерпеть, но уж больно долго мужчина общался с врачом, совсем позабыв про кудряшку!
Тут, будто уловив мысленные жалобы Уилла, Ганнибал обернулся на него и, одёрнув серый жилет, ободрительно приподнял уголки губ. Парень мгновенно воспрянул духом, моля только об одном: чтобы мужчина, не переставая на него смотреть, подошёл, мягко взял двумя пальцами за рукав и повёл за собой на улицу, в машину, обратно домой…, но Ганнибал снова перевёл взгляд на Морисси, в очередной раз разбив Уиллу сердце.
Уилл не знал, что именно служило предметом их обсуждений, ведал только, что это было напрямую связано с ним и обследованием. Морисси сказал что-то, что не понравилось Ганнибалу: он нахмурился и снова обернулся на Уилла, а в глазах его читалось нечто, отдалённо схожее с жалостью. Парень сжал ладони в кулаки и уставился в пол, втайне рассердившись на врача: вдруг он наговорил Ганнибалу такого, после чего мужчина решит отказаться от Уилла вообще? Потому что если так, то… то…
— Уилл, пойдём.
Парень неосознанно потянулся вперёд даже ещё раньше, чем услышал голос: почувствовал приближение Ганнибала.
Мужчина, вопреки ожиданиям, взял парня за руку, а не за рукав. Попрощавшись с Морисси (Уилл сумел лишь выдавить из себя кивок, и то только ради Ганнибала, чтобы не подвести его, показавшись невежей), они пошли назад тусклыми коридорами и светлыми лестницами, снова заканчивающимися коридорами.
Мужчина молчал, обдумывая что-то, а Уилл не решался спрашивать. Они сели в чёрную BMW Лектера. Уилл попытался поставить диск с классической музыкой, подумав, что угодит мужчине таким образом, но его рука была перехвачена на полпути.
— Не стоит. Не сейчас.
Парень сглотнул, отвернулся и стал смотреть на проплывающие мимо серые дома. Улицы были отталкивающими и неприглядными, и парню не верилось, что когда-то в прошлой жизни он ходил там, вместе с другими людьми.
— Ты был прав насчёт течки, — внезапно сказал Ганнибал, на секунду удостоив Уилла потеплевшим взглядом. — У тебя и вправду её никогда не было. Прости, что не верил тебе, — последние слова явно дались ему труднее предыдущих.
Уиллу стало только тяжелее на душе от тона мужчины, которым это было сказано: обдуманные, подобранные, взвешенные слова. Он не знал, что ответить: чувство собственной никчёмности, испорченности овладело им. Ганнибал имел в виду, что он не омега? Не пара ему? В горле будто застрял комок.
До самого дома они так и не придумали, что сказать друг другу. В гостиной мужчин встретила Эбигейл: волчица, как обычно, рычала на Уилла и ластилась к Ганнибалу.
— Если… — Уилл растерянно провёл рукой по волосам, избегая смотреть Ганнибалу в глаза. — Если тебе нечего сказать, я хотел бы вздремнуть перед ужином. Очень устал. Если… ты не против.
Ганнибал молча снял пальто, стянул с себя и положил на полочку шарф. Он всё ещё выглядел задумчивым и как будто не услышал слов Уилла. Отреагировал же на них он только когда направился на кухню и на пути встретил вопросительный взгляд.
— Думаю, тебе просто необходимо отдохнуть, Уилл.
Парень практически потянулся вслед за мужчиной, когда тот прошёл мимо, никак не проявив чувств: не тронул кудряшку кончиками пальцев, не поцеловал. Внутри что-то оборвалось, и Уилл, сам не зная для чего, побрёл за альфой на кухню, не желая оставаться один.
Мужчина заметил присутствие парня спустя полчаса. Он аккуратно шинковал зелень, когда Уилл заёрзал на стуле, чем привлёк к себе внимание. Мужчина поднял на кудряшку затуманенный взгляд, пару раз моргнул. Продолжил резать зелень, негромко заговорив:
— Стивену удалось выяснить, кем ты являешься на самом деле, — зелень под остриём наточенного ножа рубилась легко-легко. — Ты и вправду омега, Уилл, — сняв с крючка полотенце, мужчина вытер ими руки и посмотрел на парня. — Только скрытая. Твои инстинкты спали всю твою жизнь, пока однажды ты не встретил меня. Если быть более точным, я нашёл тебя. По запаху, который больше никто не чувствовал.
