Почтальон ушла, и Молли, хмуро рассматривая оборот посылки, зашла домой. Они ласково чмокнули друг друга в губы, и Уилл продолжил накрывать на стол. От письма в ее руках исходила странная энергия, и он несколько раз незаметно глянул в ее сторону.

— Написано Молли и Уильяму Фостерам. Это какая-то шутка, или про нас знает миллионер? Ты ничего не хочешь мне рассказать, Уилл?

— Ты о чем?

— Верджеры. Те, что держат мясокомбинаты по всем штатам, — освободив руки от корзины, она разорвала пакет и вытащила на свет черную коробочку и письмо с вензелем и восковой печатью. — Довольно старомодно. Тут твое имя.

Уилл оставил тарелки на столе и, вытерев полотенцем руки, взял письмо. Еще не прочитав, он уже знал, что оно от Аланы. Он молча рассматривал печать с буквой V, когда заметил, что Молли открыла черную коробку.

Вскрикнув, она тут же выбросила ее, и коробка вместе с содержимым упала на пол, человеческое ухо оказалось рядом с его ногой. Время замедлилось, он наклонился и поднял кусочек плоти, думая сначала, что это муляж.

Я не собиралась вмешиваться в твою жизнь, но, думаю, ты хотел бы знать. Это все, что от нее осталось.

Когда он съел ухо прямо у нее на глазах, Молли отшатнулась в чистом, непритворном ужасе.

Видеозапись с Беделией, выходящей из магазина «Вера Даль», попала к ней после Джека. Конечно. Она даже не удивлена. Даже после того, как его отстранили, он все еще нарушал правила, пользуясь связями, и пытался вмешиваться в ее расследование.

После смерти Катц ему могли помочь добраться до улик только Брайан или Джимми, которые работали на нее, но все еще считали Джека другом.

Она подъехала в аэропорт, показала пропуск и сразу завернула к частной полосе, откуда взлетал частный самолет, принадлежащий ФБР. В салоне через ряд уже сидел Джек. И, опять же, вполне ожидаемо. Интерпол не дал разрешения на всю команду, но на Кроуфорда местечко нашлось. В любом случае, скандал устраивать бессмысленно: европейские власти не знали, зачем к ним летят американские коллеги, и так и должно было оставаться. Эбигейл вежливо кивнула и устроилась на мягком сидении, делая вид, что его присутствие ее не заботит.

Они не разговаривали, сохраняя видимость профессиональных отношений, но Эбигейл чувствовала его неприязнь. Без доказательств, без улик, без единой зацепки он знал, кто виновен в смерти Катц. Эбигейл улыбнулась окну. Как же это было приятно.

В аэропорту их встретили Ринальдо Пацци и невероятное ярко-алое закатное солнце, словно облившее полицейского кровью с ног до головы. Он кивнул им, обменялся крепкими рукопожатиями и позвал с собой до машины, ожидающей у входа. Он говорил по-английски довольно сносно.

— Вы из Флорентийского участка, — заметил Джек, увидев его удостоверение, прикрепленное к лобовому стеклу.

— Женщина, которую вы ищете, выехала на электричке до Флоренции и там вышла и скрылась где-то на севере. На машине из Рима будет быстрее, чуть больше часа. Мне подумалось, вы не захотите тратить время, раз уж дело касается сами знаете кого.

— О чем вы?

— О Ганнибале Лектере, конечно.

Пацци был самоуверен, крепко сжимал руль, ведя машину по полосам шоссе довольно нагло для таких узких дорог, и его взгляд в стекло заднего вида явно не упустил ни одной детали. Он не пытался унизить Эбигейл или показать, что главный разговор тут между ним и Кроуфордом. Он будто исподволь ждал, пока Эбигейл откроет рот, чтобы словить каждое ее слово. Пацци был настороже, как притихшая охотничья такса, и ей это не нравилось.

— С чего вы взяли, что это связано с Ганнибалом Лектером?

— Я бы хотел говорить начистоту, но я должен быть уверен, что и вы не пытаетесь водить меня за нос. Это сэкономит нам всем время и не даст этому bastardo снова скрыться от меня.

— Снова? — впервые подала голос Эбигейл, наклонившись к передним сиденьям. — Вы уже сталкивались?

Неужели кто-то еще выжил после встречи с Лектером? О, должно быть, перед ней действительно интересный человек. Или хороший врун. Он явно был в курсе, кто такая Эбигейл и что связывало ее с доктором. Других объяснений у нее не нашлось. Пацци быстро стрельнул своими черными, как масляные оливки, глазами в ее сторону.

— В участке не знают, кого вы ищете, иначе бы репортеры уже караулили под нашими дверями. Никому не стоит верить на родине самого слова «папарацци», наши журналисты могут без мыла в задницу залезть.

— Если никто в участке не знает, то как узнали вы?

— Вы и агент Кроуфорд довольно знаменитые личности, тем более, я давно слежу за делом Лектера. Я видел его так же близко, как сейчас вас, синьора. В галерее Уффици двадцать лет назад. Тихий молодой человек, приехавший из Парижа и снявший квартирку возле Санта-Мария дель Фьоре. Никто его не подозревал, но я знал — это он. К сожалению, у меня не было ни единого доказательства его причастности. Так что, если у меня есть шанс прижать подонка, я им воспользуюсь.

— ФБР будет очень признательно за содействие, — кивнул Джек, расслабившись на переднем кресле.

— Очень на это рассчитываю, агент Кроуфорд.

Ищейка словно заготовил речь и немного подредактировал ее под Кроуфорда. Не говоря о своих подозрениях и решив подождать, во что это выльется, Эбигейл хранила молчание. Пацци хотел поймать Лектера, но он бы не стал держать это в секрете от остальных в участке с таким рвением. Конечно, чем меньше народу знало о Лектере, тем лучше, однако это приводило к тому, что им придется полагаться только на Пацци и его людей. Только ли месть ведет инспектора? Она сильно сомневалась.

Они с Кроуфордом заселились в отеле неподалеку от центра города, и Пацци терпеливо ждал, пока они приведут себя в порядок после перелета, в баре под кондиционером с чашечкой кофе. Итальянцы пили его странно: в маленьких чашечках, опрокидывая одним глотком и запивая водой. Эбигейл была сторонницей Старбакса и Коста, где готовили что угодно от карамельного мокко до апельсинового рафа, и, увидев черную жижу в чашке, скривилась. Пацци ухмыльнулся.

— Попробуйте, синьора, и поймете: на родине вы пили помои.

Она чувствовала его взгляд на коже, как липкую ленту для ловли мух. Несколько раз он будто случайно коснулся ее руки, когда пропускал в дверях, и Эбигейл не могла отделаться от ощущения, будто он выуживает из нее что-то, и она не может этому помешать. Будто он крадет часть ее прямо у нее из-под носа.

Они доехали до участка, где у парней как раз был ужин, и многие ели прямо за мониторами. Участок стоял на ушах: похоже, Пацци дал им указания просмотреть все, что только возможно, по общественным камерам за тот день в поисках Беделии, точнее, белокурой женщины в ярко-синем костюме.

Джек как раз пересматривал записи с вокзала, где Беделию видели в последний раз, когда Пацци подошел к Эбигейл слишком близко, врываясь в ее личное пространство.

— Кто эта женщина Лектеру?

Почему ты думаешь, что я тебе отвечу, — хотелось спросить Эбигейл, когда он снова коснулся ее руки, и она отшатнулась. На ее возмущенный взгляд Пацци улыбнулся, как игрок в покер, будто ничего не произошло.

— Думаете, он с ней спит?

— Мне нет дела, что он с ней делает. Главное — найти их прежде, чем они убегут из города.

— Может, она ему помогает? Или это ловушка?

Эбигейл нахмурилась.

— Откуда такое любопытство и с чего вы вообще взяли, что я знаю ее? — она широко распахнула глаза в догадке. — Вы…

Пацци прижал палец к губам, делая знак, чтобы она хранила молчание.

— После истории с Грэмом я знал, что вы скоро догадаетесь. Но я не такой, как тот юноша, его дар мощный, не чета моим редким озарениям, но и их хватает понять, что вы знаете эту женщину на экране.

— Еще раз протянете свои грабли, и я сломаю вам руку, это ясно?

— Яснее некуда, сеньора, — улыбка с его лица не сползала, будто радостная, но холодная маска.

— Двадцать лет назад вы его проверили?

— Конечно, проверил, откуда бы мне еще было знать, что это он? Подозрительный парень приходил каждый день к картине Сандро Боттичелли, а спустя неделю нашли убитую пару в виде Зефира и Флоры. Я пришел допросить его в один из вечеров из-за заявления смотрителя музея. Я держал в руках его альбом для рисования.