— Он держал в руке скальпель доктора Лектера, но не смог сказать, убийца он или нет.

— Он знал, что им точили карандаши.

— Да, но разве мы уверены, что Лектер использовал его только для этого? — она специально использовала «мы», чтобы показать, что она на его стороне, и перевести его гнев в полезное русло.

— С Лектером ни в чем нельзя быть уверенным.

— Возможно, Грэму понадобится пробыть в доме больше, чем один день.

Кроуфорд сложил руки в замок и тяжело вздохнул.

— На время расследования его имущество и счета арестованы. Адвокат Лектера добился неприкосновенности офиса и медицинских записей, и его дом — единственное, что у нас есть, пока числится местом преступления. Сколько ему нужно?

— Я не знаю, сэр.

— Он и правда этот… — Джек махнул рукой, — медиум? Только честно, Хоббс. Я не желаю подставлять шею под идиотские мистификации. А если прознают журналисты, от нас вообще живого места не оставят. Для него же лучше, если он настолько хорош, и мы рискуем не зря.

— Вы не доверяете доктору Блум? — нахмурилась Эбигейл. Ей казалось, для него она — единственная женщина, кто вообще имеет право голоса среди коллег.

— Алана так же эмоционально вовлечена в это дело, как и я, и я не могу полностью доверять ее суждениям. Между ней и доктором Лектером были довольно… близкие отношения.

— Это не мое дело, сэр.

— Если Грэм увидит это своим магическим чутьем, будет твоим, — жестко оборвал ее Кроуфорд. — Мне нужно знать все, что он нароет. Даже если это будет список по минутам, как Лектер мочился в туалете. Ты меня поняла, Хоббс?

— Да, сэр.

— Когда ты его повезешь?

— После двух, сэр. У меня как раз будет перерыв.

— Тогда жду звонка. Это мой личный телефон, так что звони в любое время. — Кроуфорд протянул ей визитку. — А теперь марш на занятия.

— Всего доброго, сэр, — она кивнула и вышла из кабинета, чувствуя себя выжатой как лимон, а день только начался.

Пока Грэм собирал вещи, она пила свой остывший кислый кофе. Он предложил ей воспользоваться его холодильником, чтобы найти что-нибудь перекусить, и Эбигейл с ужасом обнаружила на полках замороженные пакеты с полуфабрикатами и полный ящик яблок. Дверца, как и почти весь холодильник, не использовалась вовсе.

— А нормальная еда?

Грэм достал из шкафа четыре одинаковые серые футболки и уложил в сумку.

— Мой рацион полностью удовлетворяет мои потребности.

— Соль? Сахар?

— Я получаю сахар из яблок. Фруктозой.

— С ума сойти. Ну, а кофе? Чай?

— Два литра воды в день вполне меня устраивают, — он кивнул на бутыль, стоящую под кухонным столом.

Следом за одеждой Грэм уложил стопку полотенец, зубную щетку, пасту, мочалку и пять брусков мыла, Эбигейл бесцеремонно взяла один в руку. Без рекламного стикера, просто прозрачная упаковка и номер. Она поднесла мыло к носу.

— Где вы его взяли?

— Мой надзиратель привозит каждую неделю из больницы вместе с лекарствами.

— Оно больничное, — Эбигейл снова вдохнула странный запах.

Она так привыкла к своему с карамелью, что сначала даже не смогла понять, что ей это напомнило. Лаборатория в академии, где все патологоанатомы пользовались формалиновым мылом. Грэм дождался, пока она положит брусок обратно в сумку, и застегнул молнию, избегая любого физического контакта.

— Это все? Вы больше ничего не возьмете?

— Я могу взять еду.

— Нет-нет, — она замахала руками. — Я буду приезжать каждый день и, если не доверите покупать по списку, свожу в ближайший супермаркет. Сейчас вы на полном попечении ФБР. Можете даже заказать австралийских раков или лягушачьи лапки.

— Зачем? — Уилл уставился на нее по-детски большими глазами.

— Попробовать? — предположила она, растерявшись.

— Все белки и необходимые ферменты я получаю из куриного мяса. Плюс курс витаминов. В австралийских раках нет необходимости.

Эбигейл посетила жуткая мысль.

— Мистер Грэм, вы что, не заказываете еду на дом?

Он несколько раз моргнул и отвел взгляд.

— Я знаком с услугами доставки.

— Вы вообще никогда не заказывали?! Даже когда работали полицейским? Я думала, копы только и живут на бистро и пончиках.

— Я брал с собой. Домашняя еда экономит до трехсот долларов в месяц.

— Едрить-колотить, — вырвалось у нее. — Знаете, к черту. Вот как мы поступим: сейчас я вас отвезу, затем у меня занятия до шести, а потом я вернусь, и мы с вами что-нибудь закажем.

— Вы студент академии, — напомнил Грэм. — Насколько я помню, график у вас довольно плотный.

Эбигейл и сама понимала, что мужчине за тридцать вряд ли нужна сиделка, но ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала — Грэм остро нуждался в честности и открытости, в защите и одобрении, особенно сейчас, когда чужие эмоции для него были заперты лекарствами и он постоянно бросал на нее взгляды, проверяя ее микромимику.

— А еще у меня три соседа в общежитии, где невозможно заниматься без наушников. Или вы против компании?

Грэм медленно покачал головой.

— Вы меня не боитесь?

— Я умею постоять за себя. Мы и так будем тусоваться вместе в течение дня между моими занятиями, по-моему, нам лучше сразу подружиться. Как думаете?

Судя по выражению лица, Грэм знал термин «тусоваться» только по словарю.

— Я настаиваю, чтобы вы оповещали свое начальство каждый раз, когда будете меня навещать.

— Вы беспокоитесь обо мне? — на секунду ей показалось, что она увидела отблеск какой-то эмоции в его глазах.

— Алана приостановила лечение, пока я занимаюсь этим делом.

Эбигейл удивленно замерла.

— Вы берете ампулы с собой?

— Нет.

Это значило, что он собирался помочь ей с делом во что бы то ни стало. Ей бы обрадоваться, но Эбигейл почувствовала укол совести. Выключив счетчики, Грэм сдал ключи домовладельцу, и они поехали в центр города. Некоторое время в машине царила тишина, и, боясь, что шум будет раздражать ее молчаливого пассажира, Эбигейл даже радио не включала.

— От вас потребуют полный отчет того, что вы увидите. У вас есть блокнот или ручка? Можем заехать по пути в магазин.

Грэм ничего не ответил и вытянул руки на весу. Пальцы дрожали как при Паркинсоне.

— Оу. Черт.

— Смешивание разных лекарств порой дает неприятные побочные эффекты.

Больше она не пыталась завести разговор, и спустя двадцать минут они приехали в фешенебельный район Гилфорд, состоящий сплошь из особняков и поместий. Эбигейл припарковалась возле одного из двухэтажных домов. Грэм вышел из машины, и она, опустив окно, перегнулась через пассажирское сидение.

— Эй, возьмите. Это мой диктофон. Мне он сейчас все равно не нужен, а вы сможете записать все, что придет в голову. Только посмотрите на этого монстрилу, работы у вас ого-го.

— Спасибо, — он прижал диктофон к груди, будто собираясь защищать его ценой своей жизни, и серьезно добавил: — Сообщите начальству, что вам нужно табельное оружие. Без него сюда не возвращайтесь.

— Посмотрим, что смогу сделать, — она ухмыльнулась, закрыла окно и уехала в сторону академии.

— Сейчас двадцать две минуты четвертого, третье сентября, Балтимор, и меня зовут Уилл Грэм.

Он поставил диктофон на паузу, осматриваясь.

Уилл занимался этим далеко не первый раз. Людям требовалось время, чтобы свыкнуться с его даром, навешивая на него много пустой ненужной работы. Даже если половину из того, что он скажет, ФБР и эта девушка-стажер уже знали, им нужен был сам факт, что он узнал информацию не от них. Что он использовал свои способности. Настоящие вопросы начнутся потом, сейчас же Уилл стоял перед раскиданным пазлом, чьи кусочки еще надо было найти.

Справа возвышалось бывшее здание баптистской церкви, сейчас отданное под благотворительное «Общество по защите коренных растений». Их табличка стояла прямо на газоне. Уилл взглянул на дом, прятавшийся одним боком в тени церкви, а другим — за деревьями.

— Район старый, начала девятнадцатого века. Каждый дом был построен по заказу одной из старых фирм. Судя по расположению соседних домов, Гилфорд — проект конторы Олмстеда. Хозяин выбирал дом очень тщательно, следуя внутренним очень строгим критериям.