Но Гаррель почему-то медлит, не жмет на гашетку. Потом Лещинский слышит, как гудят сервомеханизмы, поднимая «фонарь». Потом – удар подошв по бетону: это Гаррель выпрыгнул из кабины бронехода.

Землянин и арсианец идут друг за другом походкой кукольных человечков.

Вокруг клубятся дым и пыль. И ветер завывает в оплавленных волноводах.

Таблицы не лгали. Храм находился именно там, где они указывали, – на обрывистом мысу, омываемом желтыми водами Соленого озера. Издалека Храм можно было принять за скалу из красного песчаника, – причудливая фантазия пересмешников словно соперничала с изысками ветровой эрозии. Повисшие в пустоте арки, контрфорсы, подпирающие разрушенную стену, прореженные колоннады с фрагментами фриза… Годы не пощадили Храм, но он все-таки существовал, а на большее Натали и не рассчитывала.

Прежде чем продолжить путь, она окинула взглядом кочковатую пустошь, заросшую багряной растительностью.

Все спокойно. Даже безмятежно. Бледно-голубое небо без единого облачка. Солнце взошло три часа назад и уже изрядно припекало. Если Натали не доберется до тенистых сводов Храма за пару часов, тепловой удар ей обеспечен. Не спасет и озерный ветер, редкими порывами долетающий в глубь пустоши.

Натали машинально сняла с пояса фляжку. Встряхнула. В ней еще булькало, но Натали решила приберечь последний глоток кислицы. На всякий случай. Шатуны поговаривали, что в Храме обязательно должны сохраниться колодцы с питьевой водой, но мало ли о чем болтают долгими ночами у костров. Даже сам великий вождь Том Два Ворона был не прочь потешить благодарных слушателей байками, при этом безбожно привирая. Хотя ему хватало историй вполне правдивых. Натали научилась хорошо различать, что в словах старого индейца быль, а что – сказки. Правдивые истории она тайком записывала для будущей книги о великом кочевье североамериканских индейцев в другой мир.

Перескакивая с кочки на кочку, Натали двинулась дальше. Жесткая трава металлически взвизгивала под толстыми рифлеными подошвами. Не будь на ногах стареньких вибрамов, Натали давно бы располосовала пятки в кровь. В здешней почве содержалось слишком много железа. Окислы окрасили этот мир в цвета ржавчины. Железо текло не только в жилах местных животных, но и придавало некоторым видам растительности упругость стали. Не напрасно равнины, лежащие к западу от Соленого озера, индейцы назвали Железными прериями. Жаль только, что трава все-таки недостаточно жесткая. Вряд ли она помешает преследователям настичь одинокую женщину.

Жара и однообразное движение притупляли внимание. Натали приходилось поминутно встряхивать отросшими волосами и озираться. Над пустошью дрожали струи нагретого воздуха. Обманчивые миражи могли скрыть целую армию, не говоря уже о группе зубоклювых, которая со вчерашнего дня шла за Натали по пятам. Трудно сказать, что им могло понадобиться. Что можно отнять у человеческой женщины, в рюкзаке которой, кроме овсяных лепешек и старых таблиц, ничего нет? Разве что – жизнь…

Но и эта овчинка не стоила выделки. Зубоклювые хорошо знали, что жизнь человека из Племени стоит недешево. Барабан револьвера-самоделки набит патронами, а длинный нож из рабочего когтя бродячего муравьеда в опытной руке разит без промаха. Прежде чем они порвут ей горло, Натали успеет отправить к инопланетным праотцам двух-трех, а то и четырех бандитов.

Жара усиливалась. Пот заливал глаза. Ноги начинали уставать от непрерывных прыжков. Натали то и дело останавливалась, уверяя себя, что необходимо осмотреться. Но марево над пустошью делало это занятие бесполезным. Даже для того, чтобы просто не потерять направление, приходилось напряженно вглядываться в знойное колыхание воздуха. А красноватая громада Храма, как заколдованная, все еще маячила вдалеке. Усталость навевала сонливость, едва не сыграв с Натали злую шутку.

К счастью, рефлексы не подвели. Когда под ногами разверзлась пропасть, Натали успела отшатнуться, упала на спину – таблицы немедля впились под лопатку – перекатилась на живот и, работая локтями, отползла от края. Несколько мгновений она лежала ничком, переводя дух. Потом перевернулась, села, подобрав ноги, заглянула в бездну, от которой ее отделяли считаные дюймы.

Все-таки сведения пересмешников безнадежно устарели. Они ничего не говорили о том, что мыс, на котором стоит Храм, отделен от остальной суши широкой промоиной, на дне которой плещутся соленые волны. Хотя промоина вполне могла образоваться после того, как были составлены таблицы. Кто знает, сколько веков минуло с тех пор, когда умер последний пересмешник, разбирающийся в иероглифах. За это время и Храм мог исчезнуть. Обрушить своей тяжестью ставший островом мыс, когда озеро подмыло его основание. Натали несказанно повезло, что она успела добраться до Храма, прежде чем его руины скрылись под волнами.

Хотя о везении говорить пока преждевременно. Нужно еще перебраться на ту сторону.

Натали отцепила фляжку и осушила ее до дна. Кислица, как всегда, придала сил. Натали сняла рюкзак, вытащила моток нейлонового троса. Отцепила от клапана карабин со складной кошкой. Щелчок – и якорек ощетинился стальными когтями. Спасибо старику Тому, он сумел наладить производство разных полезных штук прежде, чем его недалекие потомки похерили большинство начинаний вождя. Раскручивая в руке трос, Натали всмотрелась в руины. Над обрывом на той стороне высились остатки колоннады. Часть фриза сохранилась, и если бросок будет достаточно ловким…

Утяжеленный кошкой трос со свистом вспорол горячий воздух. Натали, затаив дыхание, смотрела, как искра якорька исчезает за резной глыбой фриза. Рывок. Натали с облегчением выдохнула. Сегодня ей везло. Кошка зацепилась сразу. Остальное было делом техники. Натали изо всей силы несколько раз дернула веревку, кошка держала прочно, затем отбежала, оттолкнулась двумя ногами и полетела в пустоте. Подошвы вибрам шваркнули о камень на той стороне пропасти. Натали с трудом сохранила равновесие, выпустила веревку, упала на четвереньки. Отдышалась и только потом медленно выпрямилась на чуть дрожащих ногах.

Вблизи Храм выглядел еще более разрушенным, чем издали. Натали припомнила план, начерченный на таблице «Воздвижения». На нем храмовое здание напоминало ловец снов, который когда-то на другой планете показывал ей старик Два Ворона. Включив воображение, можно было предположить, что эти колонны были частью кольцевой галереи, окружавшей главное строение, а вот эти тянулись, как радиальные паутинки в ловце. Правда, центр архитектурной композиции формой отличался от «дырочки» скво старика Тома. Не круг, а треугольник, который в двухмерной проекции обозначал пирамиду. Теперь, стоя в трех десятках шагов от главного строения, Натали ясно видела, что перед ней именно пирамида – угловатая вершина отчетливо выделялась на фоне блеклого неба.

Поглядывая по сторонам, Натали пошла в обход главного строения. От уступчатых стен веяло зноем. Прикасаться к ним не хотелось. Несколько раз ей пришлось перебираться через груды щебня, в которые превратились рухнувшие колонны. Солнце припекало, пить хотелось все сильнее. Натали уже начала сожалеть о затеянной авантюре. Ведь если она не найдет в Храме воду, придется спешно возвращаться к становищу. И неизвестно, будет ли у нее вторая попытка. Шатуны – народ непостоянный. Взбредет что-нибудь в голову, и племя снимется с места, каким бы привлекательным оно поначалу ни казалось, и поминай как звали.

Натали обогнула ребро пирамиды и увидела черный треугольник портала, четко выделяющийся в массиве красного ноздреватого камня. Мелкими шажками, почти на цыпочках, подобралась к нему и заглянула в темный, веющий прохладой зев. Никакой водой здесь не пахло. Пахло пылью и чем-то неуловимо знакомым. И еще был звук, мало совместимый с тишиной запустения, но вполне объясняющий знакомый запах. Пожалуй, идти внутрь пирамиды не стоило. Воды там точно не добыть, зато в тенистой прохладе могут скрываться хищники. Наткнуться на муравьеда, переваривающего завтрак, или вляпаться в медузу, прозрачным студнем скопившуюся на дне какой-нибудь ямы, боже упаси…