Братья-гуманоиды кинулись обнимать Лещинского, хлопать гвардейца по плечам, галдя на всех языках.

– Х́та оро… Су-зия…

– Lucky son of a bitch, well done…

– Задолбали эти крокодилы…

– Крю расх, троу…

– Поймаю однажды эту суку, башку отвинчу…

Радостно возбужденная кучка повлекла Лещинского наверх. Кто-то сунул ему комок жевательной смолы, кто-то – кусок «колбасы», завернутый в светло-зеленый лист, похожий на капустный. А следом появилась и бутыль с «грибной» настойкой.

– Хлебни, братан! – посоветовал коренастый мужик в рваном матросском обмундировании, до глаз заросший рыжим курчавым мехом.

Лещинский благодарно кивнул, припал к горлышку. Кисловатая на вкус, отдающая маринованными опятами жидкость продрала горло.

– Меня зовут Глеб, – представился рыжий. – Но свои кличут Морпехом. Я на Северном флоте служил…

– Костя, – сказал Лещинский, пожимая веснушчатую лапищу.

– А это – Даррель, – Морпех кивнул на торговца клинками, который успел собрать свою продукцию в мешок.

– Мы почти знакомы, – проговорил Лещинский. – Ц́та но, Даррель… Благодарю за помощь.

Арсианец слегка поклонился.

– Ну а с нашими дружбанами, Люком и Арчи, – продолжал рыжий, – ты еще поручкаешься.

Морпех показал на худенького, наголо бритого паренька, облаченного в изгвазданный медицинский халат, и на карлика-нгена в кафтане с дырявым жабо, – те собирали с парапета нераспроданный хлам. Кто из них – Люк, а кто – Арчи, Лещинский не понял.

– Пока пацаны товаром заняты, мы успеем заказать у Торо что-нибудь пошамать… Погнали, братва, в шалман!

Морпех первым двинулся к вытянувшимся вдоль набережной развалинам, среди которых, в тени магистрального волновода, теснились с десяток халуп. Лещинский замешкался, и Даррель легонько, но настойчиво подтолкнул его вперед.

«Ага, – подумал гвардеец. – Это приглашение, от которого нельзя отказаться. Ладно, посмотрим, что им от меня надо. Может, что интересное расскажут».

Они подошли к дверям заведения. На покоробленной от сырости картонке красовалось изображение бутыли, обвитой «колбасным» полукругом. Морпех толкнул хлипкую дверь. Внутри, как ни странно, оказалось прохладно и светло. Ячейки контактной сети были в живописном беспорядке развешаны по дощатым стенам. Из потолка торчали трубки волноводов, откуда струился свежий воздух.

«Вот те раз… – опешил Лещинский. – Да у них тут классные инженеры, не хуже заводских! А этот сучонок Корсиканец жрачку для них зажимает…»

Собранные из разнообразного лома столики были почти все заняты. В основном – торгашами с рынка. Длинноволосый, задастый, как баба, тапер бренчал на дребезжащем рояле – невиданное диво в этих краях. Между столиками топталось несколько пар. Пахло жареной «колбасой», настойкой и незнакомыми Лещинскому специями. Гвардеец сразу почувствовал, что дико голоден.

Расторопный Морпех мигом обнаружил незанятый столик, замахал лапищей, приглашая приятелей. Расселись по табуреткам из гнутой металлической арматуры и кусков пластика. Морпех подозвал официанта, больше похожего на вышибалу. Прежде чем принять заказ, тот осведомился:

– Чем платить думаете?

Морпех хмыкнул, покопался в своем рюкзаке, выложил на столешницу глухо звякнувший мешочек.

– Что здесь?

– Так, ерунда, – отозвался рыжий и подмигнул арсианцу. – Помадки, чушики, вертячки…

– Годится, – буркнул официант и сгреб мешочек.

Хлопнула дверь, и в заведение вошли новые посетители. Ими оказались Арчи и Люк. Оба волокли по рюкзаку. Морпех свистнул, и они устремились к столику.

– Знакомьтесь, – сказал Морпех. – Это Арчи! – Рыжий ткнул жестким пальцем во впалую грудь бритоголового подростка. Арчи охнул и плюхнулся на табуретку. – А это… – морпех сделал драматическую паузу, указывая на нгена, – Скайольюк! В просторечии – Люк Скайуокер! Слыхал о таком? – поинтересовался он у Лещинского.

– Конечно, – отозвался гвардеец.

– Ну, мало ли… – протянул Морпех. – Ты из какого года?

Лещинский опешил.

– Я?..

– Да, ты! – нетерпеливо произнес рыжий. – Я, например, из девяносто седьмого. Арчи из шестьдесят четвертого…

В Колонии было не принято говорить о таких вещах, но, похоже, здесь имели другие представления о приличиях.

– Из две тысячи тринадцатого, – нехотя проговорил Лещинский.

– Ух ты! И как там? Наши выиграли чемпионат мира по футболу?

– Не знаю… Не фанат.

Официант принес поднос, на котором, помимо кружек и бутыли с грибной настойкой, скромно ютилось глиняное блюдо с горкой «колбасы» и несколькими пучками зелени. Дружки Морпеха возбужденно загудели. Даже эта малость была для них пиршеством. Лещинский же радовался, что неприятный разговор забыт.

Под «колбасу», зелень и настойку пошел общий треп. Хламоторговцы обсуждали мелкие операции, поминутно проскакивали какие-то «фриксы», «соляпы», «куртузки». То и дело упоминался Грязный порт. В какое-то мгновение Лещинскому показалось, что морпеховские дружки ходят вокруг да около банды высокородного Нарреля. И каждый раз, когда упоминались хитники, рыжий Глеб хитро постреливал в его, Лещинского, сторону голубыми глазами. Лещинский делал вид, что ничего не замечает. Он не собирался втягиваться в чужую игру. Наконец Морпех не выдержал, наклонился через стол к гвардейцу, спросил вполголоса:

– Откуда у тебя пушка, братишка?

Лещинский в недоумении поднял брови.

– Да ладно тебе, – продолжил рыжий. – Видел я, как ты ящериц пугнул… Знатный ствол, нам такие не попадались.

– Достал по случаю…

Морпех покрутил рыжей башкой, оглядел зал, забитый посетителями под завязку, и наконец сказал:

– Понимаешь, мы с пацанами шаримся по развалинам, добываем всякую техническую мутотень и сбываем в Колонию на запчасти. Собираем и цветмет… В общем – ничем не брезгуем, но все равно, как видишь, не жируем. А в Грязном порту есть одно местечко… Давно на него заримся, да руки коротки… Нам бы такую пушку, как у тебя, мы бы пробились. Не продашь?

Лещинский фыркнул:

– Нашел дурака!

Рыжий вздохнул, поскреб в щетинистом подбородке.

– Тогда помоги нам туда пробиться. Сорок процентов добычи – твои.

– Щедро, – отозвался гвардеец. – Через хитников пробиваться будем?

– Если совсем не повезет, – признался Морпех. – Но после того, как гвардейцы Корсиканца завалили Нарреля, хитники попритихли. Говорят, они на танкере, что сел на камни в устье пролива. Скоро последний побирушка сообразит, что в Грязный порт можно пробраться безнаказанно, и тогда ловить там будет нечего.

– А сейчас что там ловить? – с видом простачка осведомился Лещинский.

– Чудик! Это же порт! Корабли на приколе, доки, ремонтные мастерские… Да мало ли!

– Ладно, я понял, – отозвался гвардеец. – Когда идем?

– Да прям щас.

– По рукам!

Морпех расцвел. Хлопнул рукой по столешнице, рявкнул:

– Баста, братва!

«Братва» без лишних разговоров поднялась. Тощий Арчи схватил тарелку из-под «колбасы» и облизал.

Лещинский поднялся тоже. Он понимал, что место в Грязном порту, до которого у компашки Морпеха были «руки коротки», скорее всего, контролируется остатками банды высокородного Нарреля. Что ж, на определенном этапе неплохо иметь ловких попутчиков.

Вышли наружу. Начало смеркаться. Чертово Коромысло сияло червонным золотом, словно нимб на старинной иконе. Воздух посвежел.

– А ветерок-то попутный! – воскликнул рыжий. – Хорошая примета… Айда, пацаны!

И он нырнул в щель между шалманом и соседней хибарой. Следом за ним устремились Арчи и Люк. Арсианец Даррель выжидательно посмотрел на Лещинского.

– Понял, – буркнул тот и двинулся вслед за остальными.

Роль торговца клинками в команде Морпеха окончательно стала ясна. Даррель глаз не спустит с обладателя завидной пушки.

За пару минут они покинули небольшой поселок, гуськом втянулись в прилегающие городские кварталы. Солнце садилось все ниже, длинные тени пролегли через улицы, вдоль которых торчали вкривь и вкось уцелевшие стены. Аборигены не любили прямых углов и предпочитали не повторяться. Два одинаковых здания в городе Лещинскому еще не попадались. Правда, он и видел-то лишь небольшую часть этого суперполиса.