Как же Шпиц обрадовался, когда снова вышел в зал с фонтаном, где в одном из проходов Леона порадовала его своими сисечками. В зале он нос к носу столкнулся с ламией-привратницей, однако не растерялся. Первым поклонился и заговорил:
- Не подскажете мне, прелестная ламия, как мне пройти к воротам, а то я заплутал в этих коридорах, а меня снаружи жена дожидается, такая же милая ламия, как вы. – На язык мужчины будто медовый пластырь наклеили. И конечно немного неловкая улыбочка. Что вот же я обалдуй, заблудился в трёх соснах.
Монстродева не раскусила лесть бабника, она тоже разулыбалась и указала на один из провалов:
- Вам сюда. Вы счастливчик. Вчера ворота были закрыты и никого не пропускали. Хотя с чего это вы так разделились со своей супругой?
- Ох, знаете, я такой рассеянный. Она решила пойти вперёд, чтобы к ужину кабанчика зажарить, а я искал ей подарок и заблудился.
- Ну значит готовьтесь к горячей ночке, которая продлится ни одну ночь.
- Ух, я так её люблю, что готов вовсе не покидать её объятий, но мне не хочется, чтобы она считала меня ленивым. Ещё раз благодарю за помощь. Прощайте!
- Отчего же прощаетесь? Может ещё встретимся. Хотя, пускай будет так. Прощайте!
Шпиц радостно побрёл к выходу. Немного кружилась голова и вору не верилось, что он так легко, как ему казалось, отделался. Интересно, как там лошади? Ламия сказала, что ворота были закрыты вчера, значит он проплутал по подземелью и дворцу не больше суток. А ведь и правда, спать захотелось только сейчас. Мужчина почесал грудь и обомлел, медальона не было. Видимо он просто сгорел, не выдержав нагрузки. Шпиц нахмурился и попытался вспомнить, когда это могло произойти. Последний раз он помнил как начал нагреваться амулет ещё до выхода в сад, а там его охватила такая похоть, что он потерял концентрацию. После этого грудь ничего не жгло. Видимо там он и потерял медальончик. Шпиц поспешил к выходу и вскоре увидел знакомые ворота, только изнутри и широко распахнутые. Он отсалютовал ящеркам-стражницам и поспешил в сторону бывшего лагеря. Если его товарищи уже выбрались – это хорошо, если нет, значит они точно уже обратились. Шпиц и на свой счёт не мог сказать что-то однозначно. Может и он уже не человек?
========== Первая линия. Душа и сталь. ==========
Опять он рассердился. Я не понимала, что же я сделала не так. Может, дело не во мне? Я-то справлялась со своими обязанностями, а вот мой любимый вредничал. Наверное не стоило бежать от этих монстров и сражаться с ними. Может, стоило с ними поговорить? Уверена, что они бы всё поняли. Но, с другой стороны, я не дам им съесть любимого, сперва пусть попробуют меня прокусить! Обломают и зубы, и когти. Эх, не могу я пока всего его прикрыть и даже защитить толком не могу. Не могу даже стать удобнее. Он уже сказал, что однажды возьмёт другую, а меня оставит дома. Не хочу пыль собирать и скучать, ожидая его. Я ведь его знаю, он может на месяц пропасть, а потом заявиться как ни в чём не бывало, а ты лежи и мучайся сомнениями, а хорошо ли ему с другой, а жив ли он ещё? С тех пор, как мы вступили в эти зловещие земли, я ощутила странную энергию, она вливалась в меня, не спеша, потихоньку. Я даже нашла в себе силы немного меняться. Это воистину благое место! Благодаря этой силе, я стану удобнее. А ещё я чувствовала, что становлюсь прочнее. Не могу объяснить как это, но вот было такое ощущение. Просто стала крепче и всё. А вообще поход не пошёл впрок милому. Сначала его не устраивали монстры, что маячили повсюду, но старались в бой не вступать. Я же говорю, всё, что нужно было, это просто поговорить с ними, они явно не настроены на боевой лад. Затем он вообще набросился с топором на беззащитные ворота. Конечно он герой и привык действовать напрямик. Увы, но вынуждена признать, что в этом виновата я. Я слишком хорошо его защищаю. Конечно Говард и сам парень хоть куда и может уклоняться от ударов, но пропусти он парочку и, глядишь, стал бы осторожнее. Однако из-за того, что я оберегаю его, он совсем потерял осторожность. Стал самоуверенным и считал себя неуязвимым. Ему повезло, что я не могу его связать или сковать, чтобы он не лез в пекло. Я несовершенна и пламя дракона или её когти наверняка смогут меня уничтожить или повредить и тогда он и сам пострадает. Мантикора всё-таки смогли оставить на мне заметные царапинки. С другой стороны, милый так долго находится в моих объятиях, практически каждый день, по несколько часов. Надеюсь, я не слишком тяжёлая?
Этого следовало ожидать. Вера в собственную неуязвимость снова притупила его бдительность. Удар по шлему не причинил вреда ни мне, не любимому. Керамический кувшинчик раскололся на мелкие черепки, когда ударился об меня. Я выдерживала когти монстров и удары мечей, что мне какой-то сосудик? Запоздало я успела подумать, что кувшинчики бывают не пустые и там может содержаться всё, что угодно. Будь у меня сердце, оно бы заколотилось сейчас от волнения набатом. Но, к счастью, там оказалась всего-навсего какая-то липкая субстанция. Ничего страшного, просто запачкалась немно… ой. Странная смесь смогла каким-то образом немного впитаться в меня и я ощутила необычное волнение и тепло. Да что со мной такое? Через весь мой металл пробежала мелкая дрожь. Какое странное, но приятное чувство. Ой, а это что такое? В паховой раковине ощутилось явное давление плоти. У Говарда иногда бывает такое, по утрам, но сейчас вроде не утро, да ещё разгар боя. Что же это такое происходит? А уж какие от этого чувства я испытывала и не передать. Будто меня только выковали и опустили в ледяную воду, только в данном случае это походило на моментальный нагрев. Я себя так не ощущала, даже когда милый вляпался в горящую смолу. Да что же это такое? Мне захотелось разорвать на мелкие нитки его панталоны и плотно обхватить паховой раковиной его плоть. Между нами такая тонкая преграда, но она прочнее крепостных стен! Меня заливал поток чувств, с которыми я не могла справиться, которых я не понимала. Огонь, кровь, сталь, боль – всё смешалось внутри, но это была не та ярость битвы, которая охватывала меня на полях сражений. Это было чем-то иным. Мне хотелось, чтобы любимый скинул с себя всю одежду и погрузился в меня полностью обнажённым. Я бы смогла его защитить от всего. Я была бы очень удобной и не стала бы натирать его кожу или придавливать волоски гибкими сочленениями. Говард, разденься! Прими меня как… не знаю как, но не так как обычно. Мне казалось, я сойду с ума. Я даже не заметила, как он вытирал меня пучком травы. А в лагере он взял и снял меня с себя. Если бы я могла кричать, я бы закричала! Однако он меня начал снова гладить промасленной тряпочкой, он делал это очень тщательно и тёр меня во всех местах, как и много раз до этого, но теперь эти чувства были очень острыми и яркими. Во имя Арес, натяни меня на своё обнажённое тело! Мне хочется немного другого масла. Я же знаю, что твой пот не только едкий, но ещё и довольно масляный. Не знаю, что тут подействовало, может просто с меня сняли эту странную жидкость, а может всё дело в поглаживаниях тряпочкой, но я успокоилась. И как только рыцарь надел меня, так я сразу постаралась как можно плотнее прижаться к нему. Во мне что-то билось, что-то росло. Я не понимала этих чувств. Казалось, что моя любовь к милому переполнила меня и вышла на новый уровень. Так бывает, когда тебя после долгой ковки начинают ещё сильнее разогревать, чтобы закалить. После этого у тебя появляется новый уровень прочности. Это как кожаный чехол, который поверх меня надевают, чтобы я голенькой не появлялась на поле боя, но при этом твой статус разительно меняется. Понять эти чувства я пока ещё не могла, поэтому решила считать это новым видом колдовства, направленным на то, чтобы смутить меня и не дать выполнять свой долг.
Мы продолжили поход. Пока Говард сопровождал монахиню, проверяя направление какого-то потока, меня посетила очень странная мысль. А ведь мечница в чём-то была права, сказав, что он не может жить со мной. Он и я совершенно разные. Конечно, женщины не так хороши как я. Я могу заключить милого в свои объятия полностью, меня практически нельзя повредить, если это не когти дракониц и их пламя. Но мужчины и женщины похожи друг на друга, а я не похожа на милого. Мне доводилось видеть детей и наблюдать, как они растут, превращаясь во взрослых. Причём растут очень быстро. Мы с Говардом всего пять лет вместе. Но я видела как наш сосед ещё недавно неуверенно переставлял ноги, а теперь он вырос и начал резво бегать. А я за пять лет практически не изменилась. Но самое страшное было в том, что Говард тоже начнёт изменяться. Я не знаю когда, но это начнётся. Люди называют это старостью. Я не хочу, чтобы Говард менялся. Я хочу, чтобы мой любимый оставался таким же, какой он сейчас. А ещё я начала ревновать его не к другим доспехам, а к женщинам. Они явно нравились любимому и он им нравился. Но он мой и только мой! Я сама могу дать ему всё, что нужно! Я постараюсь. Главное это задержать моего милого в этом месте. Тогда я смогу набрать очень много этой странной энергии и стать гораздо сильнее.
