Был поздний вечер, в городе не было фонарей, и торговцы зажигали факелы, масляные лампы, магические огни, стремясь привлечь поздних покупателей. Голставра считала, что торговать ночью нельзя. Потому что ночью нужно спать. Так что она собирала товар в короб и подсчитывала выручку. Петров помогал ей укладывать инструмент. В этот момент он вдруг понял, что хочет эту женщину. И не просто хочет на один раз, нет, он хочет её много раз и каждый день. Даже не обязательно в сексуальном смысле. Уже второй день Петров ловил себя на мысли, что хочет, чтобы эта женщина каждую ночь была с ним в одной кровати, чтобы каждое утро видеть её лицо, каждый день проводить время вместе. Эти чувства были настолько чужды, что мужчине потребовалось двое суток на их осознание. Голставра почувствовала взгляд и обернулась. В её глазах было удивление и немного лукавства. Хитрая монстрица уже всё поняла, но не давала прямых намёков.

- Коля, что ты так на меня смотришь? Иди уже, мне ещё подоиться надо, а то молоко в сисечках испортится. – Закрыв короб, Зимка достала из-под прилавка ведро.

- Эм. Может мне тебе помочь и с этим?

- Хочешь подоить меня? Прости, но я могу это позволить только мужу. – Монстродева сделала вид, что она не позволит сделать это, однако при этом уже возилась с завязками одежды, не стесняясь мужчины.

- Ну, Зимка… – Николай был в сильном замешательстве. Ему ещё не приходилось объясняться в сложных чувствах. К тому же он не мог толком объяснить, что с ним происходит. Язык едва слушался. – Понимаешь, ты мне давно нравишься. Знаешь, я не так уж и нужен в нашем отряде. Командир может и сам заряжать пушку. Ещё и король забрал боеприпасы. А с тобой мне нравится. Я тут как рыба в воде.

- Только это? – Девушка оголила грудь и сняла с шеи колокольчик. – Ты как-то обмолвился о том, что на женщину должно быть что-то ещё, кроме эрекции.

Николай действительно пересказал Зимке некоторые моменты разговора под Громоградом, который состоялся между ним и Ласкиным. Эта фраза казалась Петрову такой удачной, что он слово в слово пересказал её.

- А у меня на тебя не только эрекция. Я с тобой тут уже второй день торчу. Позавчера хотя бы к королю сходил. А так бы уже и все три дня было бы. Мне с тобой интересно. Я просто колебался, поскольку не могу бросить экипаж. Но не буду же я с ними всю жизнь колесить по миру. Димка хочет подзаработать деньжат и осесть. Да и тебе сподручнее будет. Не таскать же короб на себе? А ежели с торговлей где не пойдёт, ну там, неходовой товар будет, так я тебе подсоблю.

- Да, ты умело торгуешься. – Зимка стала с силой сжимать свои сисечки. – Ох, вымя такое тяжёлое стало. Надо бы подоить меня. Ты мне тоже нравишься, Коля. Давай тогда я позволю тебе подоить себя, только сразу не убегай, мы с тобой соединим наши судьбы по законам монстров. Только что-то я не услышала от тебя кое-чего. Неужели оглохла?

- Так это, кхм. Зимка, я предлагаю стать тебе моей женой. Ты мне правда нравишься, я когда смотрю на тебя, то даже сердце бьётся быстрее.

- Чтож, это то, чего я ждала. – Улыбнулась монстродева и окончательно разделась.

- Эй, ты чего? – Забеспокоился мужчина. – А вдруг увидит кто?

- Во-первых, наш прилавок не освещён, во-вторых, он частично нас скрывает, а в-третьих, какая разница? В Кривом Вороне и Булатограде это делают и на улицах. Ольга мне рассказала, как сэр Дмитрий женился с Чиутаха на улице в закоулке под звёздным небом. А в Аль-Финик прилюдный секс на площади посреди белого дня – настолько обычное дело, что никто не обращает внимания. Это здесь, на базаре, люди и монстры больше думают о торговле, а остальное скрывают прилавки.

Зимка поставила ведро перед собой, а перед ведром – низкую табуретку. Затем склонилась вперёд так, чтобы руки упирались в табуретку, а грудь свисала над ведром. Над прилавком торчал только её задранный хвостик. Николай огляделся, соседние прилавки были уже пусты. Справа торговали овощами и они были раскуплены ещё до заката, а слева был торговец драгоценностями, но едва солнце зашло он куда-то быстро убежал со своим товаром. Мужчина посмотрел на прилавок напротив. Там стоял торговец тканями. Он убирал свой товар, а рядом в нетерпении стояла арахна. Этот факт почему-то снимал тревогу с Петрова. Присев на корточки, он размял кисти.

- В общем, это я в первый раз дою женщину… Я вообще первый раз кого-то дою. Так что ты подсказывай, чего делать. – Впервые взгляд на женскую грудь заставлял смущаться прожжённого циника и бабника.

- Конечно подскажу. – Улыбнулась мечтательно голставра, предвкушая грядущее единение. – Прикоснись к ним ладонями. Какие у тебя горячие руки, это хорошо. Не люблю, когда титечки лапают холодными руками. Иногда так трудно самой себе ладошки разогреть. Как тебе? Они не сильно вспотели за день?

- Не очень. Упругие такие. – Николай немного помял сферы Зимки. Конечно они были немного липкими от пота и на удивление плотными. Скорее всего из-за скопившегося молока.

- Рядом с коробом ящичек стоит. Там есть тряпочка и горшок с водой. За день вода нагревается и я протираю своё вымя перед дойкой. Чтобы молочко без привкуса было.

Николай намёк понял и вскоре влажной тряпочкой из льняной ткани аккуратно протирал два «мячика» своей невесты. Однако потом осмелел и стал действовать немного грубее. Голставра охнула, но старалась говорить ровно.

- Уже хватит, а то дырку протрёшь. Погладь их, ладонями. О-о-о-о! Волшебно. – Голос сбился с ровного ритма, когда Николай выполнил все действия, о которых говорила Зимка. – А теперь сожми их. Сильнее, да, вот так. М-м-м-м…

- Что дальше? – Петров чувствовал, что эрекция у него на девушку определённо есть.

- Направь сосочек в ведро и сожми грудь как можно сильнее. – С придыханием ответила монстродева.

По потяжелевшей груди и затвердевшим соскам можно было понять, что девушка сильно возбудилась. Когда Николай последовал совету своей компаньонки, из её груди в ведро ударила белая струя, а голставра протяжно замычала, причём удовольствие в этом мычании было явственно слышно. Мужчина мысленно закрыл глаза, навряд ли этот звук остался неуслышанным. Справившись с первым приливом наслаждения, девушка продолжила давать советы по дойке.

- Теперь чуть ослабь хватку, двумя пальцами сожми сосочек у основания. А теперь потяни вниз. – Голос дрожал от вожделения и возбуждения.

Мужчина сделал, как сказала девушка, и в ведро снова ударила белая струя, уже не столь сильно, но явно в большем объёме.

- П-повтори это с другой сисей. А потом снова с этой. Я скажу, когда закончится.

Петров мысленно пытался уговорить себя, что всё это в порядке вещей, что тут можно, но было трудно принять эту реальность. От стресса, по идее, эрекция должна была пропасть, но почему-то тот факт, что их могут застукать, только разогревал желание мужчины. Через полчаса из грудей было выдавлены последние капли молока. Всего получилось почти два литра. Оба участника дойки тяжело дышали. Но голставра не спешила менять позу, с довольным видом глядя на любимого. Она даже покрутила задранной попкой.

- Коленька, чего вы тут стоите, как два дурачка? Давай уже, пора жениться.

Танкист перевёл дыхание и тут заметил, что за прилавком напротив творится кое-что покруче дойки. Причём арахна с мужчиной практически не таились. Но никто особенно на них и не глазел. Так что татарин выдохнул и быстро разделся. Воздух был ещё тёплым, хотя уже чувствовалась ночная прохлада. Пустыня быстро нагревается и так же быстро остывает. Бёдра с внутренней стороны у Зимки были мокрыми от выделений, её розовая пещера была буквально затоплена нектаром любви. Старшина колебался недолго, его боец уже рвался в бой. Немного смущало его, что он был потным после целого дня на базаре, но, в конце-концов, не грязный. Через секунду шомпол мужчины вошёл одним резким движением в лоно девушки. О чём забыл Николай, так это о том, что голставра ещё не познала мужчину и потому не сразу понял, что за сопротивление испытал вначале. А вот Зимка сразу ощутила, что больше не будет прежней, и вскрикнула.