Именно командир танка и был второй фигурой на вершине холма. Ласкин Дмитрий Олегович был самым младшим в экипаже танка, не считая Ольги, но при этом его авторитет был довольно высоким. Командиру редко кто перечил. В свои 22 года молодой человек уже был старшим лейтенантом и доказал, что соображает в тактике. Он прислушивался к мнению экипажа и работал со всеми наравне, не делая скидок на своё звание. Если надо было выкопать окоп для танка, он брался за лопату, если прочистить пушку – шомпол. Рос Дмитрий в полной семье и после школы пошёл учиться в харьковское БТУ, где сначала учился на командира Т-26, а затем и командира Т-34. Начало войны он встретил на предпоследнем курсе. Училище было эвакуировано в город Чирчик и уже в 1942 году Дмитрий окончил его с отличием, получив звание старшего лейтенанта, после чего был отправлен в резерв. Там был сформирован экипаж, но за танком пришлось ехать на завод. В первом же бою танк был сожжён. Экипаж уцелел, успев выскочить из горящей машины. Поскольку танки были, а в экипажах был недокомплект, то всех членов экипажа раскидали по разным машинам. Дмитрий тоже получил новый танк и новый экипаж. Хотя слово «новый» к танку не относилось. Если бы не механик, то пришлось бы ждать поступлений с завода. Даже зампотех махнул на него рукой. Дмитрий быстро завоевал авторитет и уважение. Русоволосый, среднего роста человек, не было у него интуитивного мышления как у Лукиной, не был он столь же хитрым и расчётливым как Петров, он знал танк очень хорошо, но не так, как Калачёв. Но была в нём какая-то сила, если хотите – харизма. На гражданке он всегда привлекал внимание прекрасного пола и на танцах ему не давали скучать. Мужчины же чувствовали в нём волю и готовы были выполнять его приказы. Но в первой же серьёзной стычке с противником Ласкин показал себя понимающим и знающим командиром, так что уважение от экипажа он получил вполне заслуженно.

Подбежав к танку, Николай постучал в люк механику-водителю.

- Эй, паря, просыпайся! Заводи мотор! Похоже засекли.

- Подъём. – Командир танка толкнул в бок спящую Ольгу. – Нужно уходить. Данные я собрал, но не удалось уйти тихо.

Экипаж проснулся тотчас же. В бою и лишняя секунда могла стать фатальной. Калачёв завёл двигатель, танк отозвался басовитым урчанием. Остальные члены экипажа быстро заняли места согласно боевому расписанию. За холмом раздался нарастающий шум. Ласкин прислушался:

- А, зашевелились, фрицы. Чёрт, теперь они позицию сменят! Ну вот и к чему тогда командованию мои сведения?

- Да с кем не бывает. А что случилось-то? – Спросила Ольга, протирая глаза и уверенно занимая место у пулемёта.

- Да наткнулись на патруль. Убрали тихо, что умеем, то умеем, но рядом оказалась ещё одна группа фрицев. Пришлось уходить. – Ответил Дмитрий, привычно устраивая ноги на плечах Алексея. – Скоро будут тут. Давай-ка уйдём поскорее.

- Постараемся. – Вздохнул мехвод и потянул рычаги. Танк взревел и начал движение.

Сам танк тоже имел свою судьбу, хотя был моложе всех. Да, танк тоже был частью экипажа и в этом были уверены все остальные члены боевой единицы. Танк был собран на челябинском танковом заводе. Он был избавлен от многих проблем более ранних моделей. Так башня у него была шестигранной, которую ещё называли «гайкой», склёпанная из броневых листов, а не литая «пирожком». На башне имелось два люка вместо одного, большого и тяжёлого. На танк были установлены дополнительные топливные баки, что значительно увеличило дальность хода. Подвеска Кристи была заменена на торсионную, благодаря чему увеличились и скорость, и манёвренность. Подрессоривание каждого колеса каучуковой прокладкой тоже отменили и теперь лязг гусениц не заглушал собой мотор, обеспечивая более тихий ход. Неудобная четырёхскоростная коробка передач была заменена на пятискоростную. Но танк был довольно своенравным. Ему требовалось угодить, иначе он просто отказывался работать. Возможно его бы уже попилили на металлолом, но в его жизни появился Калачёв Алексей. Неизвестно, что он сделал. Может просто поговорил с танком за жизнь, распив с ним бутылку спирта, а может нашёл и исправил некий заводской дефект, но теперь машина работала как… танк. Вот и теперь танк проявил свою волю, взрыкнув мотором и рванув с места, несмотря на то, что двигатель ещё не прогрелся как следует. Настало время уносить свою броню и заодно экипаж. Танк стремительно уходил на восток, только вот не по прямой, а зигзагами. Это было оправдано. Вскоре все услышали близкий взрыв, а по броне отбарабанил дождь из осколков и кусков земли. Противник открыл огонь из пушек. Алексей резко изменил движения танка, уходя к группе чахлых деревьев, каким-то образом уцелевших посреди поля боя. В это время начал подниматься туман.

- Отлично, Лёха. Двигай так, скроемся в тумане. – Одобрил его действия командир, только водитель его не услышал.

Ласкин показал Петрову пятерню**, тот понятливо кивнул и загнал фугасный снаряд в пушку, а затем развернул башню и дал залп по вершине холма, наверняка там уже стоит наводчик, пускай лежит и желательно по частям. Гильза выпала внутрь и тут же помещение танка окутали пороховые газы. Рыча мотором, танк уходил в туман, скрываясь от врага. Снова ухнула пушка и где-то взорвался снаряд. Раздалась очередь из пулемёта, треск винтовок и пистолетов-пулемётов. Но пули не могли причинить серьёзного вреда, особенно учитывая тот факт, что стреляли в белый свет как в копеечку.

- Вот же разворошили осиный улей! – Хмыкнул старлей.

- Командир, командир! – Ольга дёрнула Ласкина за штанину. – Туман!! Посмотрите на тума-а-ан!!!

- Что? Оленька, я тебя не слышу!!! Туман? Да-да, мы едем в туман.

- Не-е-ет! Посмотрите на туман!!! – Звонкий крик девушки всё-таки пробился через рычание мотора.

Ласкин открыл люк и выглянул наружу. Творилось действительно что-то странное. Туман стал отливать зелёным цветом и закутывал машину в плотный кокон. Стрельба затихала быстро, будто танк шёл со скоростью сто километров в час, а не тридцать. Но встречного ветра не отмечалось. Командир постучал мехвода по голове и показал крест из рук поднявшему взгляд Алексею. Танк встал и затих. Дмитрий снова выглянул наружу. Солнца не было, но было светло, как и положено утром. Вокруг была плотная пелена зелёного, как первая листва, тумана. Не было слышно ни выстрелов, ни пения птиц, вообще ничего. Гусеницы терялись в густом слое низовой части тумана. Корма и часть ствола едва угадывались в нём же. Ласкин нырнул обратно в башню и закрыл крышку люка. Вытерев пот со лба, он сказал механику:

- Лёша, давай двигай отсюда на малых оборотах. – Его слова в полной тишине звучали словно крик и командир закончил уже шёпотом. – Не нравится мне это. Надо выбираться.

- Может, это газы? – Предположила Ольга. – Немцы же используют химическое оружие.

- Да, возможно. Надеть противогазы!

Экипаж надел противогазы и Алексей включил первую передачу. Танк снова взревел и неспешно пополз среди местности, стараясь не врезаться во что-нибудь и не свалиться в овраг. Но ничего не было. Пять минут ничего не менялось. Плотные плети зелёного тумана всё так же держали танк в своём плену. Но затем наметился просвет. Алексей свернул туда. Туман становился всё менее зелёным и более редким. Наконец из густой пелены стали проявляться тени, в которых угадывались стволы деревьев. А затем земля взбрыкнула кочками и наконец танк вырвался из зелёного плена, продираясь уже через лес, утопающий в жидких сетях обычного тумана. А затем и тот рассеялся. Экипаж выдохнул, насколько позволяли противогазы, и танк снова остановился.

Ласкин вылез наружу и только тут заметил, что из леса за ним наблюдает какая-то девушка. Глаза у неё были по пятаку, рот приоткрыт, у ног валялась вязанка хвороста, одета девушка была как средневековая крестьянка. И хотя крестьяне они вообще народ консервативный, но наличие лаптей – это как-то слишком. Чтобы наладить контакт, старлей поздоровался и попытался улыбнуться.

- Доброе утро.