- Ваши работники говорят, что двадцатого к вам должны были прийти четверо человек...

- Во сколько? - Перебил его Бартоломью.

- После завершения работы фабрики. - С готовностью подсказал служитель.

- Не помню, простите. - Слегка покачал он головой. - Если честно, не помню даже, чтобы кто-то заходил. Особенно вчетвером... а что, работники видели? - Как бы между прочим поинтересовался он.

- Вечером двадцатого где-то через полчаса после закрытия фабрики, в городе появились трое мужчин и девушка, поинтересовались где вас найти и отправились в указанном направлении. После этого их никто не видел. Кстати, почему после закрытия вы всё ещё были на фабрике?

- Понимаете, - Бартоломью встал, и закрыл дверь кабинета на ключ, - Я тут живу. У меня есть, конечно, дом - маленький двухэтажный домик где-то в получасе ходьбы от фабрики. Но он законсервирован, так как его надо ремонтировать, а мне некогда этим заниматься и лучше приложить к этому женскую руку, которой пока нет. Да и нормальное это состояние для моей семьи, видите? - Не отходя от входной двери он повернулся к косому потолку (прямо под лестницей), вытянул руку вверх, коснулся почти не видимой выемки и отпустил отошедшую полку с койкой. Он не мог не заметить, что полицейские занервничали, стоило ему закрыть дверь и облегчённо выдохнули, когда увидели, что это всего лишь кровать. - Как вы можете видеть, кровать находиться прямо у двери, поэтому и приходиться закрываться на ключ - что бы меня никто не ударил, если кто-то будет с утра искать. - Сообщил он с лёгкой улыбкой. Удовольствие мурашками пробежало по его позвоночнику, когда мужчины содрогнулись от его без эмоциональных глаз. - Но, так как она под лестницей, то я слышу, как кто-либо поднимается по ней. И я никого не слышал.

- А почему вы должны слышать, как кто-то поднимается по лестнице?

- Как вы сами могли убедиться, кабинет находиться в совершенно неочевидном месте. Переделывать всё будет долго, трудно и дорого, поэтому мы и не меняем ничего. Поэтому, если в холле никого нет, все идут на второй этаж, где прямо у лестницы расположен кабинет секретаря.

- Вы позволите? - Поинтересовался тот из пары, что был немного моложе. Сразу видно - он в паре младший не только по возрасту, но и по званию, и выполняет всю работу. Бартоломью кивнул и тот аккуратно скрутил матрас, ставя колено на панцирную основу кровати. Осмотрев полку с внутренней стороны, он кивнул и так же аккуратно расправил матрас. Поворачиваясь, он зацепился взглядом за ковер. - А что насчёт ковра? У вас под ним что-нибудь есть?

Бартоломью сделал вид, что задумался.

- Не знаю, право слово. Насколько я знаю, единственный раз, когда его двигали, так это когда мой дед подарил его моему прадеду. Его как занесли, так и не трогали.

- А как вы его прибираете?

- Раз в две недели приходит уборщица, мы выносим мебель, она убирается, мы её назад заносим. Всё кроме книжных шкафов, конечно.

- Почему кроме книжных шкафов? - Поинтересовался уже старший. Ещё и вперёд наклонился, словно на след напал.

- Так они же тяжёлые!

- Ваш стол тоже не маленький.

- Так книги надо будет доставать и назад ставить. А это - трата времени. Мне же хочется, что бы они стояли так, как я привык, а если их так переставлять, так это ещё дольше.

- А вы их все помните? - С сомнением и подозрением спросил старший.

Бартоломью сел за стол и принялся двигать рукой, называя по памяти все книги на первой попавшейся полке - ни разу ни сбившись и не обернувшись. Сказать, что у тех пропал дар речи, ничего не сказать. Мужчина тихо и довольно хмыкнул - с недавних пор это стало его любимым развлечением - Смоки была просто в восторге.

- Поэтому, как вы видите, мне удобно, когда они стоят на своём месте. Но если вы действительно хотите двигать ковёр, то вам стоит спросить у уборщицы - она, может, это и делает, я не в курсе. - Он свёл лопатки, с тихим хмыканьем откидываясь в стуле.

- Не стоит, сэр. - Подал голос молодой, который осматривал ковер. - Тут металлические гвозди. Он прибит. - "Конечно, они фальшивые, и на первый взгляд и не скажешь, что от гвоздей там лишь приклеенные шляпки. Его неподвижность обеспечивается весом."

- Ещё вопросы, господа? - Спокойно поинтересовался мужчина, внутренне ликуя от маленькой лжи на виду.

- У вас вон там - Кивок старшим в сторону стеклянной полки для кинжала. - Холодное оружие. Лицензия есть?

- Конечно. Предъявить? Хотя, она и не нужна.

- Что, простите? - Едва не выплюнул старший, подобравшись.

- Это пример исторического оружия. Сейчас носит лишь декоративный характер. С тем же успехом он мог бы быть пластиковым.

- А что это за клинок? - Глаза у младшего блестели неподдельным интересом.

- Это Пеш-кабз. Использовался в основном в Индии и Персии. Применялся для пробития брони и кольчуги. Все документы на него есть, могу предоставить. - Холодное оружие было маленьким грешком Бартоломью, так как это увлечение считалось дедом абсолютно бесполезным, а потому запрещенным. Бартоломью на словах соглашается с ним, а по делу прячет его, как только может. Даже семейную энциклопедию оружия, купленную одним из предков чисто из декоративных целей (что б красиво стояла на полке, да и в то время такой интерес был совершенно нормальным для мужчины) заменяет фальшивкой - бабушкиной книгой по вязанию с поддельной обложкой, сделанной из простых альбомных листов и коробочки с красками - и прячет под кроватью.

- А может вы знаете, как называется такой меч, у него такая штука у рукоятки...

- Гарда.

- Что?

- Такая штука у рукоятки, которая отделяет рукоять от лезвия называется гарда. - С мягкой улыбкой подсказал Бартоломью. Сразу видно - молодой интересуется, но информации достать не может.

- А-а. - Радостно протянул он. Быстро перелистнув блокнот и записал новую для себя информацию. - И вот эта вот га-арда...

- Нет, просто гарда. Без двойного 'А'.

Младший радостно покивал.

- Она идёт такая красивая, как кружевная...

- Гарда 'корзинкой'. Меч с такой гардой называется Чиавона. Только это не меч, а палаш.

- А чем...

- Так, хватит. Если так хочется узнать, то спросишь потом, после работы. А нам работать надо. - Раздражённо прервал их старший мужчина. У младшего как обрубило - глаза потухли, и на лице отразилось чистейшее разочарование.

Он походил на маленького ребёнка у которого отобрали игрушку. Бартоломью хмыкнул.

- Постойте. - Он склонился и с самой нижней полки левого шкафа взял тяжёлую потрёпанную книгу. Теперь там стояла не подделка, умело сделанная маленьким Хадаранги, а настоящая энциклопедия, которую вернул из-под кровати Бартоломью. Слегка подкинув её в ладонях, он мягко улыбнулся и искоса глянул на младшего полицейского. - Это моя маленькая историческая энциклопедия холодного оружия. Она у нас в семье уже несколько поколений. Могу одолжить на пару месяцев. Но, - он с шутливой серьёзностью указал на собеседника, - вы мне - расписочку напишите, что бы я мог с вас потом ей стребовать.

Так, младшего подкупили, за старшим дело не встанет.

Главное, что б кинжал на экспертизу не взяли. Он его плохо от крови почистил. Даже сейчас он видел тускло светящееся пятнышко крови. Оно слегка сливалось с маленьким рубином на рукоятке, так что сейчас вроде не видно. Но если присмотреться... однако полицейские уже уходят. Бартоломью улыбается, вставая из-за стола.

Со свадьбой не затягивали, ведь круг должен был, наконец, замкнуться с рождением сына.

Смоки была морально готова. Не то чтобы счастлива, но точно готова. Её платье, оказывается, шила миссис Мак'гран. Оно было и простеньким, и красивым. Особенно хорошо оно обхватывало грудь и бёдра - особую гордость во внешности будущей матери.

Миссис Мак'гран так же взяла на себя смелость пригласить весь их городок. Бартоломью лишь отправил письмо родителям. Однако, они приехали. Они скрипели зубами (особенно мать), но улыбались поздравлениям и сами поздравляли новобрачных.