В качестве решения великий мейстер предложил ей принять снадобье, которое он сам изобрёл, как раз по истечении девяти лун, предполагаемых Рейгаром, чтобы вызвать раннее деторождение. На самом деле это будут восемь лун; ребёнок будет недоросшим и, возможно, ему придётся бороться за жизнь, но для его размеров и здоровья можно будет придумать множество оправданий. Как только худшее пройдёт, сказал ей Пицель, малыш будет в порядке.

Это был не тот путь, который ей хотелось пройти. Тем не менее, он оставался единственным.

— Я беременна, — заверила Серсея брата. — Только не так, как должна была.

— Кажется, у тебя и твоей названой сестры есть что-то общее, — пошутил Джейме, но вызов памяти Лианны был неприятен. Она резко повернулась на каблуках, встретившись взглядом с братом и сжала зубы. Джейме рассмешил вид её злости.

— Почему ты находишь в этом развлечение? — всё ещё в гневе спросила она; слёзы покалывали её глаза. — Я так близко, Джейме, так чертовски близко к победе над его сердцем, а ты смеёшься над моими страданиями. — Будь хорошей женой, будь уступчивой, говори, только когда спросят. Балуй своего лорда-мужа, дели его бремя, позволь делать ему с тобой всё, что захочет. Серсея делала всё это, и всё-таки это к непослушной волчице его всё ещё влекло.

Серсея закрыла глаза, не желая услышать ответ от брата.

— Ты должен это исправить, — дрожащим голосом потребовала она. — Её сын жив. Она жива. Ребёнок в ней жив, и это твоя вина. Теперь ты должен это исправить.

— Исправить как? — спросил Джейме, и на этот раз не шутливым тоном. Серсея открыла глаза и увидела, как нежно он на неё смотрит, словно она была чем-то драгоценным.

— Закончи работу, — спокойно приказала она, снова закрывая расстояние между ними. Стальная броня отделяла её от его груди, холодная и тяжёлая, но она всё равно прижалась к его сердцу. — Убей её или её ребёнка, Джейме. Пожалуйста, брат, я не хочу, чтобы она была рядом.

Джейме молчал, сжав губы в строгую линию.

Серсея начала снова:

— Пицель дал мне яд, который ты можешь подлить ей в напиток. Небольшое количество убьёт ребёнка; всё убьёт и её тоже, — сказала она сладким голосом, не подходящим для разговоров об убийстве, хоть она и отчаянно хмурила брови. — Я не буду делать это сама. Ты подвёл нас с отцом, так загладь свою вину.

По-прежнему молчание.

Сознательные мысли ушли прочь; руки Серсеи нащупали горло Джейме, вонзившись кончиками ногтей в кожу. Несмотря на её дрожащие руки и обнажённые зубы, его выражение лица не изменилось — оно оставалось ровным, холодным, далёким.

К Серсее пришла страшная мысль.

— Ты любишь её, — прошипела она, не в силах поверить своим словам. Когда Джейме не сразу ответил, глаза её расширились в потрясении. — Ты любишь её! — воскликнула она, отдёргивая руки от его шеи, словно его кожа обжигала её.

— Я не люблю её, — заверил Джейме, безжалостно изогнув губы. Серсея задрожала, и её глаза словно застило туманом, как будто она выпила что-то сильнодействующее и отвратительное. Её брат, её Джейме, в пасти волчицы… — Проклятье, я не люблю её, Серсея, но она хорошая. Тебе бы лучше подружиться с ней…

— Подружиться! — усмехнулась она, сухо засмеявшись. — Подружиться с этой шлюхой, этой воровкой! Она забирает то, что моё, снова и снова, брат, она забрала тебя, а ты просишь меня подружиться с ней!

— Рейгар никогда не был твоим, сестрица, и никакие твои действия не изменят этого…

— Нет, не мои действия, а твои, — резко вернула Серсея. — Убей её, Джейме; я хочу, чтобы она умерла. Хочу её смерти. — Затем, в последней попытке, Серсея кинулась к нему и прижалась своими губами к его. Немного поколеблясь, Джейме расплавился в ней, как она и думала, и его большие руки обхватили её талию. Она отведала его страсти к ней, его нужды в ней, и поняла, что всё ещё держит его в своей власти.

Она нерешительно отстранилась от него, позволив ему последний поцелуй, и встретила его взгляд.

— Ты сделаешь это ради меня, — нежно сказала она ему и погладила его пальцами по щеке, теми же самыми, которыми хватала его горло. — Так ведь, брат?

Он не кивнул, но облизнул губы. Серсея подошла к комоду в углу комнаты, порылась в нём и извлекла стеклянный флакон, спрятанный в одной из её накидок. Она вернулась к брату, взяла его за руку, раскрыла ладонь и положила в неё наполненную до краёв тошнотворно розовой жидкостью склянку.

— Прошу, Джейме, — умоляла она тем невинным тоном, который, она знала, он любил.

Он оставался недвижим, словно камень, и молчал, глядя на этот флакон с каким-то немым страхом. Скажи, что сделаешь это, глупый, твердила она про себя. Исправь своё безрассудство.

— Я люблю тебя, — пробормотал он вдруг, подняв на неё зелёные глаза с уязвимой нежностью во взгляде.

Гнев снова вернулся к ней, разливаясь внутри горящим огнём, и она забыла обо всех предосторожностях.

— Мне всё равно! — закричала она, угрожающе раздувая ноздри. — Мне всё равно, просто сделай это!

Через несколько секунд после этой вспышки дверь за ней открылась. Без стука или объявления — значит, это мог быть только Рейгар. На мгновение Серсея застыла от страха, гадая, слышал ли он, что она сказала. Её взгляд взволнованно опустился на руку Джейме, теперь уже сжимающую пузырёк.

Её брат заговорил, но стук в ушах поглотил их разговор. Она могла только глядеть на руку, сверля в ней дыры, пока наконец не убедилась, что увидела в ладони флакон. Когда её брат уходил, она отвела глаза и кинула на него последний взгляд; он вернул его широко раскрытыми, мягкими глазами.

Он сделает это. В этом она была уверена.

_______________________________

Рейгар вёл Серсею по коридору, каждый из которых в этом сером замке был похож на другой, и остановился перед дверью в конце. Он приблизился к ней, накрыл её руки своими и слегка улыбнулся.

— Прояви к ней терпение, милая, — промурлыкал он своим серебряным голосом, всегда вызывающим у неё мурашки по коже. — Столько, сколько для этого потребуется.

Серсея едва не почувствовала себя униженной. Как насчёт Лианны? Сказал ли он ей то же самое, или это было ещё одно проявление неравенства его жён? Но Рейгар так нежно смотрел на неё, что Серсея едва ли могла пожаловаться. Может, позже, когда он будет выводить узоры на её спине своими длинными. изящными пальцами, она упомянет о своём недовольстве. Может быть.

Вместо этого она коротко улыбнулась, что, кажется, успокоило её мужа, который быстро наклонился и чмокнул её в висок. Затем он повернулся и открыл дверь в хорошо освещённую комнату с угрюмой Лианной, стоящей у окна. Услышав, как они вошли, она повернула голову, впившись в неё этими холодными серыми глазами. Серсее пришлось закусить губу, чтобы не улыбнуться.

— Вы обе — сёстры, — твёрдо сказал Рейгар. — И вашим отношениям нужно как-то начаться. Я предлагаю поговорить вам, как должно сёстрам. — Серсея повернулась к нему, слегка улыбнувшись в завуалированном обещании. Его взгляд был не на ней; он был направлен через комнату на Лианну. Серсея посмотрела на эти личные, но тяжёлые от чего-то взгляды, того, чего она едва ли могла понять. Однако они, похоже, всё понимали.

Рейгар послал ей только мимолётный взгляд, прежде чем выйти из комнаты и закрыть за собой дверь. Серсея только беспомощно на него смотрела.

— Как должно сёстрам, — усмехнулась Лианна. — Что этот глупец знает о сёстрах?

Серсея ощутила внезапную потребность защитить его.

— Не больше, чем ты и я, — настойчиво сказала она, сосредотив взгляд на невзрачной королеве.

— Ты права, — быстро смягчилась она, но на её лице появилась лукавая улыбка. — У нас не было сестёр, чтобы делиться с ними чувствами. Только братья. — Она стала приближаться, с этим полным, отвратительным, круглым животом. Она была одета в простое серое платье; бурые меха покрывали её плечи, как плащ, только на тон светлее, чем её тёмные кудри, свисающие до талии и не связанные ни единой ленточкой. Её кожа была белой и бледной, как и всегда, и всё так же её портили веснушки. Увидеть, что Лианна по-прежнему проще, чем она, доставило Серсее невыразимое удовлетворение. — Тогда давай говорить откровенно, ибо мы не знаем, как говорят сёстры.