- Это вовсе не проклятие, - произнесла Лили тихо. - Точно не оно. Просто я лю…

Нет!

Слово вспыхнуло внутри, как ожог; впивалось в разум каленым железом…

- Не надо, - он отмахнулся от нее вслепую, совершенно беспомощный, - не надо… хватит… больше никогда – не говори…

- Но я…

- Не смей, - он отшатнулся, но Лили сама к нему потянулась, погладила шов на мантии… У Северуса перехватило дыхание.

- Когда все закончится, - выдавил он – внутри всколыхнулась паника, - повтори мне это, когда все закончится – я тебя вылечу, сниму заклятье, и тогда говори, что хочешь… я выслушаю… но не сейчас, сейчас тебе нельзя…

- Хорошо, - пробормотала она, - хорошо, как скажешь, - и потянулась к его лицу, накрыла ладонью щеку, провела по ней пальцами – ногти легонько царапнули кожу… не до крови, пока что еще не до крови…

- Выпей, - все тело сковало оцепенение, пальцы Лили скользнули к подбородку – он перехватил ее руку, силком отдал ей зелье и произнес: - Ты же замерзла, верно? Это тебя согреет.

- Ты и сам бы мог… меня согреть, - негромко заметила она.

Впору было пожелать, чтобы его сейчас стошнило.

- Не заставляй меня применять Империус.

Но Лили только рассмеялась, наконец-то взяла флакон и выпила все до дна.

- Только ради тебя, - сказала она, наклоняясь вперед – но Северус отвернулся, и ее губы лишь слегка мазнули по щеке.

***

Время тянулось невыносимо медленно.

Лили совсем окоченела; пыталась как-то унять дрожь, чтобы не расстраивать Сева, но ничего не получалось – уж слишком она замерзла.

- Мы уже почти пришли, - сообщил он напряженно, стискивая ее ладонь так, словно хотел раздавить. Лили улыбнулась в темноту.

- Со мной все хорошо – ты же рядом, - от этих слов Северус почему-то содрогнулся всем телом, будто его кто-то дернул за ниточку, и отвернулся – так, что рассмотреть не получалось ничего, кроме бледного подбородка и закрывающих всю щеку волос. Лили нахмурилась… всякий раз, как она говорила что-то в этом духе, он вел себя так, словно его ударили… Да и вообще как-то слишком уж нервничал – весь день норовил от нее отпрянуть, причем ни с того ни с сего. Неужели ему не нравились ее прикосновения?

- Мы на месте, - он неожиданно замер, и Лили тоже остановилась, стиснув у горла зимний плащ, и огляделась по сторонам – но увидела только то, что выхватывал из темноты слабый огонек Люмоса; хоть час был еще и не поздний, но солнце садилось рано, а вокруг сплошной стеной возвышался лес.

- Нам нужен лунный свет, - он снова потянул ее за собой; ночная сень деревьев осталась позади, и Лили обнаружила, что ступает по открытой поляне, купающейся в лунном серебре – а в небе над головой висел ущербный диск, опутанный паутиной бриллиантово-ярких звезд.

- Какое чудо, - выдохнула она – изо рта поднялось облачко пара и растворилось в ночи. Ей хотелось сполна насладиться всей этой красотой – к тому же Северус был рядом, – но получалось только трястись от озноба, а Сев казался то отчужденным, то взбудораженным, и будто мучился от боли, но почему-то не желал ничего объяснять.

- Вот здесь, - все так же негромко сказал он, останавливаясь посреди заснеженной поляны. - Стой на этом месте.

- А ты?

- Я буду читать исцеляющий заговор, - на мгновение он сильнее сжал ее пальцы, а затем слегка отстранился. Лили поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

- Поторопись, пожалуйста.

Он вырвал руку и отступил на шаг. Снова от нее отвернулся. Лили мгновенно замерзла – по телу разбегались волны дрожи; завернулась поплотнее в свой плащ.

- Вернусь через минуту, - бросил Северус через плечо и исчез в подлеске. Оттуда донесся шорох… хруст… треск – то издалека, то ближе… С каждой секундой ей становилось все холоднее, словно душу постепенно сковывал лед, но потом Сев все-таки вернулся, волоча за собой тяжеленный чугунный котел.

- Сев? - голос дрогнул – так нужно ей было туда, к нему…

- Тише – я должен сосредоточиться, - сказал он, не поднимая головы. - Стой там.

Приказ прозвучал, как щелчок хлыста; ослушаться было немыслимо. Она стояла, зябко обхватив себя руками, и ждала – ничего другого ей не оставалось.

Северус скинул с плеча котомку и распустил завязки, становясь на колени рядом с котлом. Один за другим он доставал разные пакетики и мешочки, раскладывая их вокруг себя на затянутой изморозью траве. В неверном лунном свете не удавалось разглядеть, были ли они как-то помечены, но Северус все равно на них не смотрел, потому что не спускал глаз с котла. Развязав первый мешочек, он добавил в будущее зелье несколько щепоток содержимого; затем последовал второй мешочек – и третий, и четвертый… Из волшебной палочки в котел уверенно полилась струя воды; левой рукой он достал все из той же котомки черпак и, ни на секунду не отрывая взгляда от зелья, принялся его помешивать, беззвучно что-то шепча и добавляя туда все новые и новые ингредиенты. Жидкость закипала, затуманивая воздух над землей – какой-то едкий запах шибанул в нос, защекотал горло, и Лили поперхнулась, но Северус даже не шелохнулся.

Он поднялся на ноги, так ни разу на нее и не посмотрев; взял небольшой мешочек, развернулся спиной к исходящему паром котлу и пошел от него прочь – нет, не прочь, а по кругу, по окружности радиусом метра в три, в центре которой стояла Лили. Чтобы следить за ним взглядом, приходилось все время поворачиваться; на землю сыпался зернистый белый порошок – Северус оставлял за собой дорожку… Он был босиком – Лили заметила это только сейчас, и от сочувствия тело прошила леденящая дрожь.

Замыкая кольцо, он вернулся к котлу; она уже собиралась что-то сказать, но захлебнулась воздухом: в зелье полетели остатки порошка, и у нее перехватило дыхание. Над землей набухало светлое облако гнилостно-вонючего дыма, почти скрывая Сева из виду; она закрыла рот рукой, пытаясь заслониться от этих миазмов, но они заползали в ноздри, в рот, пробирались в горло…

Северус по-прежнему на нее не глядел.

В руках он сжимал котел. Снова пошел по кругу – на этот раз в другую сторону, зелье уверенной тонкой струйкой лилось на тот белый порошок, и от него расползался омерзительный смрад… Лили задыхалась – прикрыла лицо краем плаща, но это зловоние было повсюду; желудок скрутила судорога – кашель – она сплюнула какую-то черную дрянь, которая смердела еще отвратительнее, чем курящийся над травой дым… А потом вены словно вспороло расколовшимся льдом, и Лили рухнула на четвереньки, сотрясаясь в рвотных спазмах, будто что-то поднималось из сердца, ползло по горлу, пыталось выбраться наружу…

- Лили.

Она увидела, что Северус на нее смотрит – сквозь клубы испарений, сквозь заволакивающую воздух магическую дымку, и вся ее душа словно подалась навстречу этому взгляду.

Он вытащил из рукава мантии что-то длинное и темное.

Нож.

Протянул вперед руку – прямо над магическим кругом – и резанул себя по запястью.

Проступившая кровь в лунном свете показалась черной. Перечеркивая руку, она стекала вниз, в поднимающийся дым, и капли шипели, падая на землю… Лили задохнулась, зашлась сухим кашлем – запах из гнилостного стал тошнотворно-сладковатым, и колени стали ватными, а под кожей медленно начало расцветать несмелое тепло. Она не сводила глаз с запястья Северуса, с тоненького ручейка крови…

Он развернул кисть и полоснул себя глубже. Лили сама не заметила, как заплакала; слезы катились по щекам.

Он снова замыкал круг – шел в ту же сторону, что и в первый раз, оставляя за собой кровавую дорожку… что-то при этом говорил, но слов было не разобрать, только голос низким рокотом отдавался в ушах, расползался по телу, забирался в самую душу; темный лес заволакивало серым, точно дымом, который скрывал из виду все, даже Северуса… Студеный воздух на коже – холод снизу, от травы – Лили чувствовала все это, ощущала смесь запахов – от зелья, от белого порошка, от мерзлой земли, орошенной кровью… Внутри нарастало тепло, поднималось, как утреннее солнце над горизонтом, вызолачивало все вокруг – оно растекалось, переполняло, обращая все то, что раньше было черным, а ныне стало серым, в чистое золото, такое яркое и слепящее, что она вскрикнула…