- Тогда ты знаешь, что нам надо сделать. - Лили сжимала его ладонь уже не так бережно, как несколько минут назад, но и не так больно, как у подножия лестницы, когда он схватил телефонную трубку. - И знаешь, кто во всем виноват и кого нам надо остановить, если мы и правда хотим, чтобы это прекратилось.

Он поднял голову и наконец-то взглянул ей в лицо, подозревая, что она, возможно, плачет. Но ее глаза оказались сухими и цепкими – такими же, как ее пальцы.

Господи, как же он устал останавливать Волдеморта. И так не хотел начинать это снова. Не упустить бы этот потом и кровью добытый второй шанс – уехать куда-нибудь к морю и солнцу, и чтобы никакого Темного Лорда и Темной метки, никакой Лили, которая улыбается Джеймсу Поттеру и думает о ребенке, выросшем без нее. Никаких сложносочиненных схем, никаких танцев со смертью. Просто… жизнь. Обычная жизнь – такая, какую он когда-то от всей души презирал, пока вероятность ее получить не стала настолько ничтожной, что он даже не смог бы о ней толком помечтать.

Он всегда хотел невозможного. А если бы когда-нибудь получил желаемое – не факт, что знал бы, что с ним делать.

Все равно наверняка бы обнаружилось, что реальность не имеет ничего общего с тем, что он себе навоображал.

- Мы это сможем, - промолвила она – и голос ее был таким же ясным и суровым, как и ее взор. - Сможем.

“Надеюсь, не тем же способом, что и в прошлый раз”, - только и смог подумать он. Поскольку по итогам прошлой попытки остановить Волдеморта они оба оказались тут. Мертвые.

И тут он понял, отчего отметил ту дату на календаре.

========== Глава 7 ==========

26 декабря 1976 года, День рождественских подарков

Лили двинула кому-то локтем в спину, вклинилась коленом между двух незнакомцев и удачно вписалась в образовавшийся просвет, едва не потеряв по дороге свою драгоценную добычу, зацепившуюся за чью-то сумочку. Умудрившись отцепить покупку и ничего не порвать, она увильнула от перегруженной тележки с товарами, обогнула двух ссорящихся девчонок и пристроилась в очередь к кассе.

- То, что нужно, чтобы отвлечься от самого тоскливого Рождества на свете, - пробормотала она сквозь зубы, прижимая к груди отвоеванный джемпер.

Рождественские распродажи. В прошлом году она по уши увязла в делах, пытаясь не дать Сириусу спалить дом, пока тот пытается отвлечь Джеймса от тревожных мыслей, пока она сама пытается отвлечь Джеймса от них же. К тому же на тот момент она как раз свыкалась с ролью молодой мамочки с новорожденным ребенком, а в довесок война уже пылала вовсю и подступала прямо к порогу. Словом, она не попала ни на одну распродажу – хотя, по совести говоря, должна была сходить на все, потому как в этом было что-то почти терапевтическое – когда можно пихаться, пинаться и лаяться с совершеннейшими незнакомцами, сметая при этом с полок все подряд. Она даже не пользовалась заклинаниями, чтобы заставить других держать свои лапы подальше от ее добычи – это был бы слишком легкий выход, а ей хотелось экстрима. Когда грызешься с кем-нибудь за кашемир, который продают со скидкой, думать уже не обязательно. В чем-то даже забавно. Сплошные нервы, но забавно.

Лили отсчитала деньги из бумажника. Интересно, стал бы Сев ругаться с другими покупателями – или же наоборот, так застыл, что ей пришлось бы вывозить его из магазина на тележке?.. Она подумала, что он, наверное, не отказался бы на ком-нибудь оторваться… но скорее всего, свалился бы с дикой легилиментной мигренью от витающего в воздухе ажиотажа. Снова ехать в больницу Лили совершенно не улыбалось.

Кроме того, если бы она привела его на распродажу, он наверняка устроил бы грандиозную разборку из-за купленного для него джемпера. И куртки. Отчего-то ей казалось, что взрослый Сев воспринимал “благотворительность” ничуть не менее скверно, чем юный.

Что ж, взрослая Лили тоже умела быть гадкой. Северус от новых вещей не отвертится. Он может их носить или вышвырнуть в речку, но взять эту одежду ему придется. И он предпочтет ее носить, если у него в голове есть хоть капля благоразумия.

Пригвоздив к месту убийственным взором какую-то пожилую даму, которая заехала тележкой ей в ребра, пытаясь выдавить ее из очереди, Лили шагнула вперед, просочившись на освободившееся место. Она уже и позабыла эту прелестную худобу своего шестнадцатилетнего тела.

Через пять минут она вывалилась из толпы перед кассами и устремилась к выходу из магазина. В руках у нее был пакет с покупками; ей показалось, что добытые сокровища безопаснее прижать к груди – так она в итоге и сделала. За раздвижными дверями была автомобильная парковка; Лили вышла на улицу и на мороз. Этим утром наконец-то выглянуло солнце, хотя по большей части оно и пряталось за тучами – совсем как Сев, когда ей как-то раз удалось заманить его на вечеринку в Клуб Слизней. Но негустые облака утекали вдаль, и сквозь прорехи виднелось серо-голубое небо. Лили купила себе кашемировый кардиган такого же цвета.

В магазине было жарко, и она невольно порадовалась, что нацепила на себя столько одежек, которые можно было снять или расстегнуть. Именно так она и поступила с курткой и кардиганом, и теперь под распахнутую одежду пробирался студеный ветер, насквозь продувая тонкую блузку. Совершенно бесподобно. Наверняка у нее раскраснелись щеки от холода.

На мгновение она задержалась на краю парковки, закрыла глаза и вдохнула полной грудью. Воздух слегка пах выхлопными газами, а не туманом с примесью страха; дементорским туманом. Она могла пойти куда угодно, гулять где вздумается, не опасаясь ни Темного Лорда, ни Пожирателей Смерти в их масках – таких нелепых и страшных. Все это было в прошлом – в будущем.

По дороге домой Лили миновала булочную – свернула туда и купила сладкую булочку с глазурью. Как долго ей приходилось отказывать себе в мелких радостях? Она и сама уже не помнила. Булочки с глазурью оставались в прошлом, пока прошлое не стало настоящим, а настоящее – будущим.

Для Северуса Лили взяла птифур, понадеявшись, что он их еще не разлюбил. Взглянула на часы – оказалось самое время идти на детскую площадку. Она только что не приказала Северусу встретиться там с ней в полдень; он взглянул на нее как-то странно, со смесью застарелой усталости и насмешливого изумления, и ответил: “Как пожелаешь”. *

Лили придумала План. Именно так, с большой буквы. Вчера она твердо решила, что ноги ее больше не будет в доме этой ужасной женщины – кроме того, что-то ей подсказывало: миссис Снейп нипочем не забудет, что запретила Лили осквернять ее крыльцо своим присутствием, ни из-за кончины супруга, ни через двести лет. Зябнуть с Севом на детской площадке Лили тоже не собиралась. Оставался только один вариант: добиться для него разрешения приходить к ней в гости, и она была почти уверена, что знает, как его получить. Правда, придется сыграть на смерти его отца, что само по себе довольно противно, но она была уверена, что сумеет это как-то пережить, если единственная альтернатива – бросить Северуса наедине с этой женщиной в том сумрачном, неуютном, обветшавшем доме.

“Поверить не могу, что Сев с ней вырос, - подумала Лили, слизывая с пальца капельку глазури. - Самая злющая тетка, какую я только встречала. Волдеморт мог бы ее нанять, чтобы держать в узде своих Пожирателей Смерти. Спорю на что угодно, что после такой мамаши Севу даже он детской забавой показался”.

Она не упустила из виду ни то, как Северус тогда напрягся, ни то, как заслонил ее плечом, ни как затаил дыхание, когда волшебная палочка пришла в движение.

Он никогда не рассказывал, что у него такая мать. О, конечно, Лили встречалась с ней каждый год на платформе 9 и 3/4, но ей всегда казалось, что такое подчеркнутое игнорирование – всего лишь манера миссис Снейп вести себя с чужаками. Но со своими она была еще хуже; ничем не лучше Пожирателей Смерти, и при этом все, что ей для этого было надо – встать на пороге и достать волшебную палочку. Какие там маски – появись она на поле битвы с палочкой наготове в этом своем лиловом одеянии, Орден прыснул бы в разные стороны, как стайка перетрусивших белок, и Лили впереди всех.