Ева прошлась по квартире. Хопкинс не жил здесь, а скорее выживал. Продавал имущество, пытался собрать деньги.
— Мотив убийства вряд ли связан с деньгами. У него их почти не было. Скорее всего, мотив связан с чувствами. Это что-то личное. Кому-то нужно было убить его именно там, где спрятаны пожелтевшие кости предыдущей жертвы. А это значит, что убийство совершено умышленно. Здание было продано с аукциона полгода назад. Это был негласный или открытый аукцион?
— Я могу проверить, — начала Пибоди.
— У меня есть идея получше.
Еве казалось, что парень, за которого она вышла замуж, всегда был на каком-нибудь совещании, собирался туда или только его закончил. И, похоже, они ему нравились. Всякое бывает.
И ей пришлось признать, что когда его лицо появилось на экране, она слегка замедлила шаг, подумав: он мой.
— Парочка вопросов, — начала Ева. — Легендарный дом номер двенадцать. Нужны детали аукциона.
Его темные брови вскинулись над синими глазами.
— Куплен ради песни, которая, скорее всего, окажется панихидой. Или это уже случилось? — спросил Рорк.
— А ты соображаешь. Да, нынешний владелец в морге. Он купил его подешевке?
— Прошлые владельцы выставили его на продажу несколько лет назад, а потом выставили на открытый аукцион через несколько месяцев после последнего пожара.
— Пожара?
— Было несколько пожаров. Без видимых причин, — добавил он голосом, в котором слышался ирландский акцент. — Хопкинс, не так ли? Наследник дурной славы? Как его убили?
— Девятимиллиметровый Смит-Вессон.
На его необыкновенном лице мелькнуло удивление.
— Ну что ж, это кажется интересным. Я так полагаю, это оружие снова вернулось к тебе.
— Да, оно у меня. Все детали позже. Ты ведь знал об аукционе, да?
— Да. Его широко рекламировали последние несколько недель. Здания с такой историей вызывают мгновенный интерес публики.
— Да, это я поняла. Если это такая выгодная покупка, то почему ты не прикупил его в дополнение к своей мегамонополии?
— Оно населено привидениями. И проклято.
— Ага. — Она фыркнула было от смеха, но Рорк серьезно смотрел на нее с экрана. — Хорошо, спасибо. Увидимся позже.
— Конечно.
— Ты не можешь просто слушать его? — Пибоди тяжело вздохнула. — Я имею в виду, неужели ты не можешь просто закрыть глаза и слушать?
— Перестань ворчать, Пибоди. Убийца Хопкинса должен был знать, что здание было выставлено на продажу. Может он тоже хотел купить его, а может и нет. Но он бездействовал при прошлых владельцах, поскольку ждал Хопкинса. Все-таки, это личное. Заманивает его, убивает, оставляет оружие и клипсы рядом со скелетом за кирпичной кладкой. Таким образом делает некое заявление.
Пибоди тяжело выдохнула.
— Это место не лучший способ делать заявление, не важно, личное оно или какое-то там еще.
— Надо проверить. Пойдем-ка потанцуем.
Школа танцев Джил располагалась на третьем этаже невысокого здания, построенного после Городских войн в Вест-сайде. Владельцы могли похвастаться большой комнатой с зеркальной стеной, трикотажным полотном, нагромождением стульев и декоративным экраном, который отделял небольшой стол от общего зала.
Здесь пахло потом, запах которого пытались перебить ароматом цветочного освежителя.
Фэнни Джил была худой как угорь, с грубым недоверчивым лицом и копной блестящих белокурых волос, перевязанной красной лентой. Ей осунувшееся лицо стало еще суровее, когда она уселась прямо на стол и сказала:
— Итак, кто-то прикончил ублюдка. Когда похороны? У меня есть красное платье, которое я берегла для особых случаев.
— Любви не осталось, мисс Джил?
— Да, вся закончилась, дорогая. Видите моего мальчика? — Она мотнула подбородком в сторону экрана. С другой стороны экрана, мужчина в облегающем костюме без рукавов считал время и шаги для группы неопрятных балерин. — Он — единственное, что я когда-либо получила от Паршивого Рэда. Мне было двадцать два, неопытная и свежая, как верхушка айсберга.
Она даже не вздохнула, а фыркнула, словно показывая, что те дни уже давно в прошлом.
— Да, я была от него без ума. Он умел вешать лапшу на уши, этот ублюдок умел очаровывать. Я вышла замуж, забеременела. У меня было немного денег, наверное, тысяч двадцать. Он забрал их, инвестировал. — Ей губы сжались в одну тонкую красную ниточку. — Потратил их все до последнего доллара. Собирался провернуть какое-нибудь дельце, сорвать большой куш. Черта с два! И к тому же, он изменял мне. Но я терпела почти десять лет, так хотела, чтобы у моего сына был отец. А в конце концов решила, что лучше, если отца совсем не будет, чем он будет, но такой паршивый. Развелась с ним, наняла дерьмового жулика-адвоката, простите мне мой французский.
— Все нормально. Копы постоянно слышат слова вроде адвоката.
Фэнни рассмеялась и немного расслабилась.
— Нам почти нечего было делить, но свою долю я все-таки получила. Этого хватило, чтобы основать эту школу. И знаете что, этот сукин сын пытался занять у меня денег! Конечно, он назвал это деловым вложением. Всего пару месяцев назад. Такие как он никогда не меняются.
— Это деловое вложение касалось дома № 12?
— Да, это оно. Как будто мне есть дело до этого места или до Рэда.
— Можете сказать нам, где вы были прошлой ночью, мисс Джил? Скажем, между полуночью и тремя часами ночи?
— В кровати, спала. У меня первое занятие начинается в семь утра. — Она фыркнула, удивленная, но не оскорбленная тем, что её подозревают в убийстве. — Эй, если бы я хотела убить Рэда, то сделала бы это двадцать лет назад. Вы ведь захотите задать пару вопросов моему мальчику тоже, не так ли?
— Так положено.
Фэнни кивнула.
— Я сплю одна, но он нет.
— Он мертв? Убит? — Клиф опустил полотенце, которым вытирал мокрое лицо. — Как? Когда?
— Рано утром. По крайней мере, таковы предварительные данные. Не могли бы вы рассказать, где вы были в период с полуночи до трех ночи?
— Мы пришли домой примерно в час. Мы сидели с друзьями. Ммм, дайте мне пару секунд. — Он взял бутылку воды, открыл ее и сделал глоток. Он был хорошо сложенным тридцатилетним мужчиной с мелированными кудрявыми волосами длиной почти до середины спины. — Ларс Гэвин, мы живем вместе. Мы с друзьями были в “Ахиллесе”. Это клуб в верхней части города. Мы легли спать сразу же, как пришли домой, а утром я встал в 7 или половину восьмого. Извините, я хотел бы присесть.
— Нам понадобятся имена и контактная информация людей, с которыми вы были, а также номер, по которому мы сможем связаться с вашим партнером.
— Да, конечно. Хорошо. Как это произошло? — Он изумленно посмотрел на Еву. — Его ограбили?
— Нет. В данный момент я не могу разглашать детали. Когда вы общались с вашим отцом в последний раз?
— Пару месяцев назад. Он зашел в надежде занять у матери деньги. Словно это могло сработать. — Клиф попытался улыбнуться, но его губы дрожали. — Потом он попробовал договориться со мной. Я дал ему пять сотен.
Он обернулся на Фэнни, которая работала с другой группой, выполняющей упражнения у полотна. — Мать шкуру с меня спустит, если узнает, что я дал ему деньги.
— Это уже не первый раз, когда вы давали ему деньги? — сделала вывод Ева.
— Нет. Я даю ему пару сотен время от времени. Так он не пристает к матери и все идет своим чередом. В школе, я имею в виду. И Ларс, он все понимает.
— Но в тот раз он сначала пошел к вашей матери?
— Нет. Моя мать с ним на ножах. У них это уже давно. А мой отец, он не ругается с ней. Он… он упрашивает. Вообще, она сказала ему, что он может прийти только, когда ад замерзнет. Поэтому он тайком договорился со мной на эти пять сотен. Он сказал, что будет на связи, если у него все выгорит, но это всего лишь уловка. Но это не имеет значения. Это ведь всего лишь пять сотен. Не могу сказать, что я чувствую. Я даже не знаю, что я должен чувствовать.