Архиепископ замолчал, наблюдая за реакцией юноши. А тот не мог выдавить из себя ни слова и замер перед Рене с открытым от изумления ртом.

Талигор с детства знал наизусть пророчество о Детях Последнего Отречения. И перед глазами проносились сцены ужаса и насилия. Нависшая вдалеке темная фигура, и языки пламя, поедающие всё вокруг. В те дни, Талигор молился Спасителю, будучи благодарным ему за то, что родился не в тот самый День, а две недели спустя.

- Талигор, - Рене положил руку на плечо юноши. И тот почувствовал, как все сомнения уходят прочь, сметаются божественным светом Спасителя. - Мы рассчитываем на тебя. Ты избран Им. Убей Дитя. И мы наполним мир светом Господа нашего.

- Да.... Я готов... Конечно! Клянусь Спасителем!

- Тогда до встречи в Морте. Я отправлюсь туда и буду ждать столько, сколько потребуется. До скорой встречи, паладин, - Рене вышел из комнаты, оставив Талигора наедине с самим собой.

***

Стук сапог звонко разносился по коридору, переполненному колонами. Из-за одной из них выплыла темная фигура, при свете оказавшаяся человеком среднего роста со шрамом на левой щеке.

- Он согласился? - поинтересовался незнакомец, пристраиваясь рядом.

- Всё идёт, как мы планировали. Мальчишка ослеплен верой в Иерарха. Он честен и прямолинеен. Достаточно хорошо сражается, раз смог одолеть демона. И главное, он до последней капли крови верен Святой Церкви. Талигор идеально нам подходит.

- Мы расскажем ему правду?

Рене тихо засмеялся. Смех побежал по залу, петляя между колоннами.

- Шутишь?! Нет, конечно! Быть может, позже, когда он вернется. Но я искренне надеюсь, что он не узнает её до последней минуты.

- Тогда моли Спасителя, чтобы ты оказался прав.

IV

1775 г, 4-ый весенний оборот, 22 день. Кион, Рейн.

После Исхода магическая сила рассеялась, и народы Таланиса потеряли как связь с богами, так и их дары. Явление Спасителя Эленгару вернуло надежду и веру в будущее, но не возвратило магию. Точнее, не всем. Новый бог даровал силу лишь избранным, вынудив остальных склонить голову перед растущей мощью Эленгарской Церкви.

Но спустя несколько десятков лет положение церкви, казавшееся незыблемым, пошатнулось: в Таланис медленно начала возвращаться магия. Не к каждому, но появилась надежда, что это лишь начало.

Каждый, кого касалась искра новой силы, получал возможность взаимодействовать с Астралом - местом схождения магических потоков Таланиса. То, что раньше было уделом избранников богов, стало доступно многим.

Мир изменился.

Возможность видеть Изнанку Мира и прикасаться к ней выглядела подлинным даром. Но так казалось лишь на первый взгляд. Многие неопытные чародеи, отправившись в Астрал, поплатились за собственную беспечность. Оказалось, что по ту сторону обитают демонические сущности, которые жаждут вырваться в реальный мир. Нашлись те, кто по глупости приоткрыли двери, и, выбравшись на волю, демоны унесли тысячи жизней.

Маги с их непонятной и опасной силой стали вызывать у обычных людей страх. Церковь не осталась в стороне и объявила о начале массовых преследований и расправ с чародеями. Прикрываясь заботой о верующих, она начала борьбу с единственными, кто мог бросить ей вызов.

"Трактат о Становлении Святой Церкви". Лион Миррел

***

Голые стены из неровного камня, высокий потолок, плавно перетекающий в купол, блекло-серые плиты под ногами - никаких излишеств и украшений. Сквозь витражные окна, расположенные на высоте человеческого роста над полом, пробивался свет Селы. Попав в комнату, он смешался с магическими потоками, испускаемыми серебряными лампами. Из-за этого в помещении царил синий полумрак.

Тёмно-голубое сияние окутывало громадный квадратный зал, Комнату Испытания - самое важное место в магириуме. Вдоль стен ровной шеренгой выстроилось полтора десятка рыцарей храма, облаченных в стальные доспехи с выгравированной алой чашей на груди. Латы, покрытые вязью, блестели в свете ламп.

Еще четыре рыцаря нетерпеливо переминались с ноги на ногу около человека, облаченного в бледно-синюю потрепанную по краям мантию. Впрочем, не совсем человека.

Он лежал на каменной постели в центре комнаты. Свет Селы лениво скользил по бледной коже юноши, и она светилась, будто её посыпали серебряной крошкой. Глаза эла были закрыты, веки едва заметно дрожали. Острое угловатое лицо выглядело напряженным. Губы то сжимались, то вновь расслаблялись.

Помимо рыцарей в комнате находились еще четверо. Одетые в серебристые мантии мужчины замерли у изголовья каменного ложа, наблюдая за спящим юношей. У каждого на груди тускло мерцал небольшой медальон в форме посоха: символ Гильдии Магов.

Тишина длилась недолго. Её прорезал скрип открывающейся двери.

Маги поклонились вошедшему. Лица рыцарей остались невозмутимы, но в их глазах мелькнули искры недоверия.

- Мессир, это большая честь. Благодарю, что вы почтили нас своим присутствием. Мой ученик пока превосходно справляется с Испытанием, - обратился один из мужчин к пожилому архимагу, не утратившему, тем не менее, гордой и величавой осанки. Хоть седина уже осыпала его волосы пеплом, виски и коротко подстриженная борода остались черны, а каждый шаг излучал уверенность и властность.

Лиловая мантия мужчины в синем свете окрасилась в цвет ночи. Лианор Лэйн остановился у ложа и оперся на деревянный посох. Вдоль всей длины его покрывали замысловатые руны, а навершие украшал алый камень, испускающий слабое сияние.

- Очень хорошо, - улыбнулся мужчина. Хотя голос прозвучал хрипло и приглушено, в нём чувствовалась сила. Казалось, ещё чуть-чуть и воздух вокруг мага запылает. - Ты отличный учитель, Нардрос. И мальчик тоже молодец.

Невысокий мужчина с пепельными волосами отвесил низкий поклон.

- Белтас, мой лучший ученик, мессир. Помнится, вы и сами как-то раз отметили его усердие, - голубые глаза вспыхнули от переполняющих мага эмоций, но уже через мгновение на лице Нардроса вновь застыла прежняя беспристрастность.

Он замолчал, и в зале на какое-то время вновь воцарилась тишина. Она продержалась, пока её не нарушил низкий грудной голос за спиной архимага.

- Главное, чтобы магия не испортила юношу, мессир Лэйн. Вам ли не знать, насколько она может быть опасна.

Стройный широкоплечий мужчина лет сорока-сорока пяти вышел из мрака и приблизился к каменному ложу. Его пластинчатые латы были лишены вязи и иных украшательств в отличие от доспехов прочих присутствующих рыцарей. Подобное снаряжение храмовники обычно надевали перед битвой, когда куда важнее была прочность, чем внешний вид. Но было и ещё кое-что, отличавшее доспехи подошедшего рыцаря от обычных лат - толщина и количество дополнительных стальных пластин.

Незнакомец окинул взглядом спящего эла и, попытавшись изобразить улыбку, посмотрел на Лэйна.

- С вашего позволения, мессир. Решил составить вам компанию.

- Сир Груло, не ожидал вас увидеть, - отозвался чародей. - Зачем вам спрашивать у меня позволение? Здесь ведь вы закон. Не так ли?