Патологоанатом встал рядом с ней.

– Только я, чтобы рассмотреть рану. Сейчас она точно в том положении, в котором я ее обнаружил.

Стоун кивнула и продолжила осмотр. Она отодвинула кардиган в сторону, чтобы лучше рассмотреть рану. Белоснежная блузка была испачкана розовым. Порез в ткани обозначал место входа ножа.

Опустив кардиган, инспектор перевела взгляд ниже.

На женщине были надеты качественные черные брюки. На ногах виднелись туфли-лодочки, изысканные, но практичные. Возле пассажирского сиденья лежала на полу сумочка «Бёрберри»[11].

Инспектор взяла ее в руки как раз в тот момент, когда рядом появился Брайант. Хотя официально Стоун не разбивала свою команду на пары, они часто работали вместе с сержантом, и ее боссу это нравилось.

Брайант сводил весь возможный ущерб от ее действий к минимуму. Он обладал хорошими манерами и навыками общения, и они с Ким хорошо сработались. Ей не надо было говорить сержанту, чтобы он нашел того, кто первым обнаружил труп, – он и так это знал. А во время бесед Брайант демонстрировал необходимый уровень предупредительности и эмпатии[12]. Сама же Стоун автоматически направилась к жертве – на ее счастье, мертвых обидеть было уже невозможно.

– Ее нашел китаец, который закрывал свою лавку, командир, – доложил сержант. – Он не видел, когда подъехала машина.

– Ладно, – кивнула инспектор. – Пусть постарается вспомнить всех своих посетителей. – Она оценивающим взглядом осмотрела окрестности. – Найди владельца паба и попроси его о том же. Кто-то должен был что-то слышать или видеть.

Брайант отошел, а Ким занялась содержимым сумочки жертвы.

Сама она подобными аксессуарами не пользовалась, но посчитала, что в этой находилось все то, что обычно находится в дамской сумочке. Затем Стоун заглянула в машину и оценила беспроводную гарнитуру. Там же лежал дорогой смартфон.

Ким скорее почувствовала, чем услышала, как кто-то осторожно подкрался к ней.

– Ну же, Китс, продолжайте. Что вам известно? – спросила она.

– Точно известно, что женщина мертва.

Стоун приподняла бровь.

– А вы знаете, что в былые времена, когда наука находилась в зачаточном состоянии, факт смерти устанавливали очень интересными способами? – продолжил патологоанатом.

Инспектор молча ждала.

– Например, тянули за язык или за соски. Делали клизмы из табачного дыма и тыкали раскаленной кочергой в различные отверстия на теле…

– Не очень здорово, особенно если обладаешь привычкой крепко спать, – заметила детектив.

– Так что я поблагодарил бы Господа за изобретение стетоскопа, – пробормотал Китс.

– Хорошо, а теперь расскажите мне что-нибудь действительно важное, – надавила на него Стоун.

– Думаю, что лезвие было длиной пять-шесть дюймов, преступник нанес один-единственный удар, и смерть наступила практически мгновенно.

Об этом Ким и сама догадалась. На руках женщины не было крови – значит, она не касалась раны.

К ним подошел «Гарри Поттер», вновь поправляющий очки на переносице.

– Попытка завладеть машиной, инспектор?

– Боже мой, я же говорил, что к ней нельзя… – пробормотал Китс, качая головой.

– Всё в порядке, Китс. Пусть мальчик выскажется, – разрешила Ким.

Патологоанатом не обратил на нее никакого внимания.

– Уноси ноги, Джонатан, пока цел.

– Я просто говорю о том, на что это похоже, – молодой человек проигнорировал слова своего нового начальника. – Красивая машина и…

– И она все еще здесь, – закончила за него инспектор.

Китс застонал и отошел.

– Может быть, лиходея спугнули? – предположил его новый помощник.

Стоун уже приготовилась ответить ему по полной, но в этот момент увидела, как двигается его кадык, когда он сглатывает, и вспомнила его фамилию. Это ее остановило.

Детектив кивнула на все еще открытую пассажирскую дверь машины.

– Во-первых, забудь слово «лиходей», а во-вторых, посмотри повнимательнее.

Молодой человек повиновался, а Ким продолжила:

– Драгоценности не тронуты. Даже «Ролекс»[13] на руке на месте. Телефон – тоже, и портмоне лежит в сумочке… Еще что-то увидел?

Баллок отрицательно покачал головой.

– Ремень безопасности отстегнут, – подсказала инспектор. – Машина припаркована ровно, а тело женщины слегка развернуто влево. И какой из этого следует вывод?

Джонатан слегка приоткрыл рот, но вновь отрицательно покачал головой.

– В машине установлена система «ОнСтар»[14]. – Стоун указала на три кнопки на панели. Правая была красного цвета, с надписью «SOS». Касание этой кнопки вызвало бы тревогу в центре «Воксхолл» в Лутоне, и полиция была бы давно предупреждена.

В глазах юноши мелькнула догадка.

– Значит, это был кто-то, кого она знала?

Слава Богу, он чему-то научился! А теперь пришла пора вправить ему мозги.

– Послушай, хочешь быть детективом – будь им, – сказала Ким. – А нет – так занимайся той работой, которой должен. Мы, дознаватели, не очень-то любим, когда нам указывают на то, как нам выполнять нашу работу.

Баллок согласно кивнул, сглотнул и поправил очки на носу – все одновременно. Этот мальчик прямо какой-то «и жнец, и швец, и на дуде игрец», подумалось инспектору.

Но этот урок он должен усвоить, и Ким постаралась преподать его как-нибудь потактичнее. Другой следователь на ее месте мог бы поступить иначе, и тогда понимание пришло бы к юноше через унижение. Хотя ей тоже запомнилось его пунцовое лицо, когда он отвернулся.

– И вот еще что, Джонатан… – добавила Стоун.

Молодой человек повернулся к ней.

– Если ты хорошо сделаешь свою работу, то это поможет нам сделать нашу, – улыбнулась Ким. – Это понятно?

Джонатан улыбнулся ей в ответ, кивнул и отошел в сторону.

Инспектор же вернулась к содержимому сумочки. Она достала из нее коричневое кожаное портмоне с банкнотами и монетами, визитную карточку дантиста с указанием встречи, назначенной на следующую неделю, чековую книжку и небольшую косметичку.

Потом она вытащила водительские права.

– Ну что ж, Диана Брайтман, посмотрим, что мы сможем о тебе узнать…

Увидев ее, он почувствовал, как его охватывает ярость.

Она поставила правую ногу на землю и наклонила мощный мотоцикл вправо. Левая нога легко поднялась и опустилась на землю, но все-таки, когда она закатывала мотоцикл в ворота гаража, в ней чувствовалась какая-то усталость.

Однако его это мало волновало.

Он уже был здесь, когда инспектор уехала в девять вечера, и все еще оставался на этом месте, когда свет одинокой фары появился на улице почти в два часа утра.

И все это время его мучил один и тот же вопрос.

«Сними же этот шлем! – молча приказал он. – Дай посмотреть на твое лицо. Дай мне рассмотреть тебя – холодную и эгоистичную суку».

Несмотря на то, что раньше они не встречались, мужчина хорошо ее знал. Она спасала людей от дьявола, а теперь дьявол поселился у него в голове.

Всего один вопрос – он хотел задать ей всего один вопрос, прежде чем даст волю той ярости, которая теперь была нацелена прямо в нее.

Вина за насилие в детстве, которое сделало его таким, лежала на ней.

Голос, звучавший в его голове, звучал из-за нее.

Из-за нее он был бессилен стать свободным.

И душа его была полна мерзости тоже из-за нее.

И наконец, этот вопрос вырвался наружу – он произнес его едва слышным шепотом:

– Почему ты меня не спасла?

Ким осторожно вошла в дом. Она не знала точно, кого пытается не побеспокоить. Единственное живое существо в доме, которое совершенно не волновало, что уже больше двух часов ночи, стояло перед дверью и махало хвостом.