Детектив взяла листок и убрала его в карман.

– Люблю деловых людей, – улыбнулась она. – А ведь я вас даже не спрашивала.

– Я смотрю телевизор, офицер, – ответила домработница.

Стоун хотела было объяснить ей, что реальная работа полицейских не имеет никакого отношения к телевизионным шоу, но передумала. Подобные откровения всегда влекут за собой разочарование.

Однако эта встреча была полезной, подумала Ким. Анна много знала о семье и о нюансах отношений между ее членами, что ее совсем не удивило. Именно поэтому детектив и решила побеседовать с этой женщиной.

Очень часто жители больших домов перестают замечать своих слуг, так что те многое узнают о своих хозяевах. Только хорошие слуги не сплетничают.

– И еще, инспектор. Если вам еще что-то понадобится – только скажите, – добавила Анна. – Я готова рассказать все, только бы помочь поймать этого негодяя. Диана была очаровательной женщиной. Она совсем не заслужила такую смерть.

Стоун кивнула и запомнила это предложение о помощи. У нее было впечатление, что она ей еще понадобится, принимая во внимание странные отношения между членами этой семьи.

– И каково твое впечатление? – спросила Ким у Брайанта, когда они покинули дом.

– Сказать по правде – немного странное, – ответил сержант.

– А где они были вчера вечером?

– Муж – дома, засиделся допоздна за работой. Он сейчас готовит обвинение парню из Холлитри по поводу вооруженного ограбления бензоколонки в Пенснетте. А главный свидетель пока только «почти уверен», что это сделал именно этот парень.

– Так он что, государственный обвинитель?

– Вот именно. И дом куплен не на его зарплату.

Диана тоже была государственной служащей, отметила про себя Ким.

– А где были Сильвия и ее дочь?

– Дома. Сильвия смотрела телевизор, а Ребекка была у себя в комнате.

– М-м-м-м…

– Теперь все происходит именно так, командир. Радуешься, когда слышишь от собственных детей какое-то ворчание за обеденным столом. А если настаиваешь на том, чтобы не пользовались телефоном, то обида такая, как будто разместил их младенческие фото в «Фейсбуке».

Ким взглянула на сержанта. Что-то он разговорился…

– Просто к слову пришлось, – улыбнулся ее коллега.

Дочь Брайанта, Лаура, была с удобствами устроена в Университете Лоуборо и изучала несколько «-логий», название которых Стоун никак не могла запомнить. Она была хорошей девочкой.

– А как насчет домработницы? – спросил сержант.

– Шоу Салли Морган в Вулверхэмптоне.

– Женушка хотела на него пойти, но все билеты были распроданы, – кивнул Брайант. – То есть я так ей сказал. – Он ухмыльнулся.

– Ты шутишь?

– Еженедельный танцкласс – это все, что она от меня получит, – покачал головой сержант.

– Ничего себе, – заметила инспектор.

– Ты что, удивлена, что я сказал ей эту невинную ложь?

– Нет. Меня гораздо больше удивляет, что ты даешь мне в руки столько фактов, которые я могу обернуть против тебя.

– А ты права, – согласился сержант, подумав. – Куда теперь?

– Я сейчас позвоню и узнаю, как там дела с посетителями китайской забегаловки и паба. А ты пока двигайся в сторону офиса Дианы в Дадли.

Ким достала свой телефон и вдруг замерла.

– Брайант…

– Слушаю, командир.

Инспектор еще какое-то время смотрела на экран телефона, а потом потрясла головой.

– Не важно…

В какой-то момент Стоун решила рассказать коллеге о письме, которое получила от Алекс, но затем передумала. Рассказать ему обо всем – значит придать этому письму гораздо больше значения, чем оно того заслуживает.

Ким выбросила письмо из головы и задумалась о работе и о Диане. И о том, что могло произойти в итальянском ресторане вчера вечером.

Алекс наблюдала за вечеринкой молодняка. Мелани Джексон откидывалась после двух с половиной лет, проведенных за решеткой за торговлю героином, и Алисе Троманс позволили приготовить по этому случаю праздничное желе. Той самой Алисе, отсидевшей лишь четыре года из десяти, к которым ее приговорили за ряд вооруженных ограблений.

Просто чертовски потрясающе!

В отличие от этих жалких существ, Алекс вовсе не собиралась провести весь свой срок в этой чертовой дыре. За хорошее поведение ее двенадцатилетний срок сократят до семи-восьми лет. Но и этого не произойдет, размышляла она, глядя на женщину, которая была неотъемлемой частью следующего этапа ее плана.

Охранники согласились, что кухня в бараке была слишком маленькой, и позволили им перенести вечеринку в блок для свиданий. На стенах с зарешеченными окнами не было никаких поздравительных транспарантов, с забранного металлическими полосами потолка не свисало никаких надувных шаров, а на намертво закрепленных круглых металлических столах, расставленных по комнате, не было никакой праздничной еды.

Несмотря на то что вечеринка была устроена в честь Мелани, на время вручения жалких подарков ее центром стала Таня Нил. Мелани получила пакет конфет «Харибо»[26], неновую заколку для волос и книжку с кроссвордами.

Как будто кожей почувствовав внимание к себе, Таня повернулась и посмотрела Алекс прямо в глаза. Та смело ответила на ее взгляд. Она ничего не боялась в этих стенах.

– Ты чего глаза вылупила, сука? – произнесла Нил нараспев.

Все головы в комнате повернулись в сторону Александры. Она улыбнулась.

Таня посмотрела на свою группу поддержки, встала и с угрожающим видом двинулась в сторону доктора Торн. Несмотря на свой небольшой рост, Нил состояла из одних мускулов и внушала страх всем находящимся в комнате.

Алекс осталась стоять, прислонившись к торговому автомату и небрежно скрестив руки на груди. Таня остановилась в футе от нее. Доктор возвышалась над ней на добрых десять дюймов.

– Я спросила, ты куда пялишься, сука? – повторила Нил.

Александра пожала плечами и промолчала, глядя на сальные светлые волосы этой женщины. Тонкий шрам начинался от угла ее правого глаза, шел по щеке и заканчивался возле рта.

Ее пальцы, до самых разбитых суставов, были украшены самодельными татуировками, нарисованными простой шариковой ручкой. На пальцах правой руки было написано «прочь», а на левой – «суки!» с восклицательным знаком на мизинце. Наверное, пунктуация здесь – это самое главное, размышляла Алекс.

Таня ласкающим жестом провела по одной из своих грудей.

– Тебе этого хочется, да, сучка?

Доктор никак не могла понять, почему эта тридцатипятилетняя женщина переходит на гангстерский жаргон всякий раз, когда открывает рот. Она чуть не рассмеялась, но сдержала себя. Сейчас не время. Вся комната замерла в ожидании возможной развязки этой драмы. Алекс почувствовала напряжение, когда женщины задвигались на своих стульях, надеясь стать свидетелями драки. Она продлится всего несколько минут, но обсуждать ее будут много дней.

Все звуки стихли. Надзирательница наблюдала за происходящим из угла комнаты. О любой стычке между ними двумя будет немедленно доложено офицерам-воспитателям. А такое развитие их отношений не входило в планы Александры.

– Может быть, позже, сладкая моя, – ответила Торн. – Поживем – увидим.

Оторвавшись от торгового автомата, она обошла воинственную женщину.

Благодарение Богу, Таня решила не быковать и вернулась к празднику. Сев за стол, она что-то сказала, и вся группа захохотала. Разговоры возобновились по всей комнате. Теперь им придется поискать новую тему для обсуждения.

Краем глаза доктор увидела, что эта стычка не ускользнула от внимания Наталии Козловой. Алекс повернулась к ней лицом. Эта женщина отдала бы все на свете, чтобы посмотреть, как Александру превращают в кровавое месиво. Но не сегодня, Наталия, говорил взгляд Алекс. С ненавистью взглянув на нее, Козлова отвернулась.

Кэсси, соседка Алекс по камере, поставила на стол два бумажных стаканчика с кофе.