Улыбка Шибана растаяла.
– Я что-то не понимаю вас.
– Отлично понимаешь.
– Я потерял братьев в последнем бою. Я бы не отправил их на битву, если бы она того не стоила.
– В прежние времена, возможно. – Она смотрела на него в упор, его уставшие глаза ни разу не дрогнули. – Теперь вы станете сражаться при любой возможности. Будете биться без всякого удовольствия по всей вселенной, пока не погаснут звезды. Если бы не приказ, ты бы нашел способ найти предателей и затравить их.
– Вы описываете воина, – тихо сказал Шибан.
– Когда-то ты был больше, чем воин.
– С тех пор, как вы знаете меня, – сказал он, снова указав на свой экзоскелет, – это стало всем.
– Мне говорят, что раньше в тебе кипела жизнь.
– Со всем уважением, сы, но я спросил о цели вашего визита.
Взгляд Ильи ни разу не дрогнул. Может быть, ее тело и ослабло, но вот дух явно нет.
– Ты знаешь, что он созовет ханов на курултай. Ты, как и прочие будешь там выступать. Я пришла попросить изменить совет, который ты дашь ему.
Шибан отвернулся и подошел к иллюминаторам. При движении поршни на правой ноге щелкнули, их надо будет переналадить.
– Если вы считаете, что у меня есть возможность повлиять на его решение, то ошибаетесь. Он уже знает, как хочет поступить.
Илья последовала за ним, едва доставая до груди его сверхчеловеческого тела.
– Тахсир, я говорю с тобой уважительно, так что окажи мне ту же любезность. У тебя есть сторонники во всей орду. Двадцать братств пойдут за тобой против собственных нойон-ханов. Еще больше прислушиваются к твоим словам.
Шибан слушал. Когда-то он считал ее хриплый из-за возраста голос почти милым. Теперь он звучал едва ли не визгливо.
– Мы больше года спорим об этом, – продолжила генерал. – Продолжать борьбу или найти дорогу домой. Ты был за продолжение кампании, все сильнее напирая на него и братьев. Они помнят, что ты сделал у Просперо, и прислушиваются к тебе. Но это не может больше продолжаться, не сейчас.
Шибан улыбнулся, хотя едва ли тепло.
– Выходит, у вас есть альтернатива? – спросил он. – Если да, то назовите ее. Если нет, то, что еще остается? – Он подошел ближе, глядя сверху вниз на ее стянутые волосы, отмечая, как дрожат при движении ее руки. – Вы ведь уже изучили нас. Мы дали клятвы. На крови наших убитых братьев.
Он почувствовал, как снова пробуждается гнев, в этот раз очень быстро.
– Вот почему нас создали, сы. Теперь я в это верю. Мы – кара свободных для тех, кто поддался порче. Мы – возмездие небес. Пока хоть один способен держать клинок, им не будет покоя. И этого достаточно, ведь это все, что остается.
– Нет. – Она оставалась непокорной, хрупкой и упрямой. – Есть Трон. Есть обещание, данное вашим примархом самому себе, то самое, которое вернет нас к Трону.
– Ха! Думаете, ему интересен Трон?
– Он с Терры. Почему вы всегда забываете об этом?
– А мы с Чогориса. – Шибан понял, что невольно сжал металлические пальцы и заставил руку расслабиться. – Если мы не смогли защитить наш родной мир, где были выкованы, какое нам дело до мира императоров? Мы потеряли свой дом. Он находится за флотами Предателя, и никто не предлагает нарушить наши клятвы чести и вернуться в родные земли, выбить врагов из наших башен, очистить от грязи предателей небеса, которые когда-то были самыми чистыми из тех, что принадлежали человечеству.
Илья ждала, пока не иссякнут слова. Когда Шибан закончил, она снова устало взглянула на него.
– Если бы я могла вернуть твой родной мир, я бы это сделала. Если Каган даст мне приказ, я вскрою небеса и ад, чтобы привести туда флот. Но твой повелитель – не глупец. Он знает, что это невозможно, и если он отправит своих сыновей в это пекло, тогда ни один не вернется. Я видела, как он планирует ваше выживание, Тахсир. Видела, как он собирает все до единого имеющиеся в его распоряжении силы, чтобы сохранить Легион, в то время как его преследует самая могучая из когда-либо собранных армий.
Шибан покачал головой.
– Выживание – ничто. Нас создали не для старения. Нас создали для погони, чтобы преследовать наших врагов и сжигать их дворцы.
– Есугэй говорил мне то же самое.
– Тогда вам следует прислушаться.
– А еще он говорил мне очень давно, что у вас нет центра. Что, он там, где находился Каган.
Есугэй и в самом деле мог сказать нечто подобное.
На миг Шибан вернулся на стене Кум-Карты, в далекое прошлое, где горячий летний ветер обдувал их лица – его и задын арга. Там они разговаривали, перед большим изменением, когда тело Шибана было наполовину сформировавшимся мостом между человеком и сверхчеловеком.
«Я могу только представлять Терру», – сказал он.
«Не исключено, что ты ее увидишь», – ответил Есугэй.
Тогда эти слова были пустыми для него, фразой, которую повторяли по всей галактической империи человечества и которая никогда не сбудется. Тогда пастбища шелестели мерцающим сине-зеленым полотном, знамена хлопали под порывами ветра, солнце обжигало глинобитные кирпичи монастырских стен.
Тогда его руки и ноги были чистыми, гладкими, загорелыми. Тогда он непринужденно смеялся.
– Я пойду на курултай, – сказал Шибан. – Если он спросит меня, я отвечу. Вот как будет.
– Мы стремимся найти выход, – в этот раз настойчиво произнесла Илья. – Шанс невелик, но нам нужно только время. Есугэй верит в это.
Шибан сжал кулаки.
– Верить – в его натуре. Мы не можем быть все похожими на него.
– Жаль, – пробормотала Илья.
Шибан улыбнулся ей.
– Делайте то, что считаете нужным. Если вы убедите его, тогда я буду сражаться за вас так же, как сражаюсь за любую поставленную мне цель.
Илья, наконец, оторвала взгляд от его глаз, качая головой.
– Ты не видишь, как вы изменились. Вы привыкли восхвалять вашу сильную сторону – ухрах, уцах. Отступи, затем возвращайся. Но я больше не слышу этих слов.
Шибан узнал хорчинские слова, странно звучащие из уст терранки. Он очень давно не произносил их сам.
– Эти слова из другой эпохи.
– Ты все время говоришь мне об этом, но я больше не верю тебе. Ты наслаждаешься этим. Ты видишь, как война губит все, что вы создали, и часть тебя стремится к тому же. Я вижу это, когда вы отправляетесь в битву. Это более легкий путь, Шибан-хан. Я видела смертных, поддавшихся ему, но вред, который вы можете нанести, значительнее.
