Когда она выбралась, наконец, на свежий воздух, уже занималось утро. Солнце только-только вышло из-за горизонта, веял легкий влажный ветерок, а над головой щебетали птицы. Оставив позади все зло, Рэйчел закрыла за собой дверь, и стала пробираться по едва заметной дорожке, потирая на ходу ушибленное колено.

Она услышала, как в отдалении хлопнула железная дверь — значит, она не одна решила прогуляться в такую рань. О том, чтобы спрятаться в саду камней, нечего было даже мечтать — и Рэйчел в который раз прокляла спартанскую обстановку Братства Бытия. Кто-то шел следом за Рэйчел, чтобы ее убить. А она была совершенно безоружна.

Девушка брела вперед, не разбирая дороги, пока не натолкнулась на чью-то грудь. На этот раз у нее не было никаких иллюзий. Встретив пустой взгляд Бобби Рэя, она поняла, что Люк был совершенно прав. Перед ней стоял сам дьявол во плоти.

— Так вот ты где, — сказал он, крепко схватив ее за плечи. Странно, он никогда не казался ей настолько сильным. — А тебе известно, что я жду тебя здесь целую вечность? Люк отобрал тебя у меня. Почему? Не понимаю! — в его голосе зазвучали капризные нотки. — Я всегда делал все, чтобы защитить Люка. Он ведь знал, что ради него я пойду на все, а что я просил взамен? Самую малость! Мне хотелось сделать тебе больно, — растерянно сказал он. — Хотелось пустить тебе кровь. Разве ему не все равно? Почему он мне помешал?

— Потому что он спал с ней.

К ним приближалась Кэтрин, она тяжело дышала, пряди седых волос выбились из пучка, небрежно собранного на затылке. При утреннем свете она выглядела почти нормальной — этакая добрая душа, призванная утешать несчастных страдальцев.

— Нет, — решительно возразил Бобби Рэй. — Люк не стал бы заниматься грязными делами. Вроде тех, что мы делали с тобой.

— Конечно, он это делает, — сказала Кэтрин. В руке у нее появился пистолет, она небрежно держала его тонкими изящными пальцами. — Он проделывает все то же самое, что и ты со мной, только много, много лучше. — Она мило улыбнулась. — Уж он-то знает, как причинить мне боль. И никогда не останавливается на полпути.

Рэйчел сделала осторожный шажок в сторону от безумной парочки. Бобби Рэй ничего не заметил. Кэтрин играла с ним, как кошка с мышью, и по всему было видно, что ей удалось его разозлить. Безмятежное выражение лица Бобби Рэя сменилось гневной гримасой.

— Нет! — закричал он. — Он не мог…

— Он твой отец, Бобби Рэй, — резко сказала Кэтрин. — А я твоя мать. Он трогает мое тело и выделывает со мной такое, о чем ты и помыслить не можешь. А знаешь, чего он никогда не сделает? Он никогда не сделает тебе больно, а ведь ты об этом только и мечтаешь!

С диким ревом Бобби Рэй набросился на Кэтрин. И сразу получил три пули в лоб.

Кэтрин неспеша подошла к телу юноши и потрогала его кончиком сандалии. Потом посмотрела на Рэйчел и улыбнулась.

— Пускай это будет тебе уроком, дорогая, — тихо сказала она. — Нужно верно выбирать себе помощников и быть готовым к тому, чтобы избавиться от них, как только они перестанут приносить пользу.

— Но почему? — в ужасе спросила Рэйчел.

— Потому что я не привыкла делиться, — спокойно ответила Кэтрин. — А теперь, дорогая, не будешь ли настолько любезна, чтобы оттащить тело к пруду? Иначе сюда слетятся стервятники.

Рэйчел застыла на месте. Она боялась даже взглянуть на труп с разнесенной вдребезги головой, не говоря уже о том, чтобы до него дотронуться.

— А как быть со мной? Меня ты тоже застрелишь?

Кэтрин бросила взгляд на тяжелый пистолет в своей руке, затем снова посмотрела на Рэйчел.

— Нет, — вздохнула она. — Это верно, мне нравится наблюдать за тем, как умирают люди. В самом переходе в небытие есть что-то завораживающее. К этому зрелищу легко пристраститься. Конечно, твоя мать так просто не сдалась. Несмотря на боль, от которой она страдала по вине Альфреда, Стелла не соглашалась на то, чтобы легко проститься с жизнью. Она продолжала надеяться на чудо. Вроде того, что появится новое лекарство, которое избавит ее от рака. Конечно, дорогая, никакого рака у нее не было и в помине.

— Конечно.

— А Люк не рассказывал тебе о том, что умирая, она звала к себе любимую доченьку? Чтобы та побыла рядом с ней в ее последние минуты?

Кэтрин приблизилась к Рэйчел.

— Нет.

Кэтрин ласково улыбнулась.

— Хорошо. Потому что это неправда. Люк никогда не лжет по мелочам. Стелла только и делала, что скулила и жаловалась на то, как несправедливо обошлась с ней судьба. Я даже не знала, что у нее есть дочь, пока Люк не попросил меня позвонить ей. Мне бы следовало догадаться, что от отродья Стеллы добра не жди.

— Значит, ты меня не застрелишь?

— Нет, дорогая. Мне бы хотелось, чтобы ты попробовала нашей свежей родниковой водицы. Цианистый калий действует быстро, но очень болезненно. Думаю, что все остальные уже отошли в мир иной. Альфред должен был за этим проследить.

— А потом вы с Альфредом заберете деньги и сбежите?

— О, нет. Альфред думает, что все мы умрем. Он тоже приберег для себя стакан воды. Думаю, сейчас он восседает в кресле Люка, сжимает в руке чашку с отравой и воображает себя эдаким трагическим королем Лиром.

— Ты чудовище, — прошептала Рэйчел.

— А ты никак не желаешь сдаваться, — покачала головой Кэтрин. — Дорогая, жить намного легче, когда перестаешь сопротивляться.

— А я не жду от жизни легких путей.

— Тогда и легкой смерти тоже не жди. Так ты собираешься бросить тело Бобби Рэя в пруд или нет?

— Нет.

Кэтрин пожала плечами.

— Впрочем, это не важно. Пойдем со мной, дорогая. Возле двери есть кран, и ты сможешь немного попить. Видишь, как я добра к тебе? Намного лучше умереть под чудесным солнцем Нью Мексико, чем в какой-то комнатушке с кучкой верующих идиотов.

— А разве ты не веришь?

— Дорогая, я не верю ничему на свете. Абсолютно ничему, — махнув пистолетом, Кэтрин приказала следовать за ней. — Идем, Рэйчел.

Утренний воздух бодрил, в нем даже чувствовался холодок, который вскоре должен был смениться изнуряющим зноем — обычное явление для Нью Мексико. Само собой разумеется, Рэйчел не будет страдать от жары. К тому времени ее тело превратится в мертвую ледышку, и даже знойные лучи здешнего солнца будут бессильны ее согреть.

Она пошла впереди Кэтрин обратно к центру, старательно обойдя по дороге труп Бобби Рэя. Подошвы ее сандалий были испачканы в крови Кальвина, но для Рэйчел почему-то было очень важно не смешивать кровь коротышки с кровью убийцы. Наверное, Кальвину стало известно о заговоре, и поэтому его убили. Рэйчел знала, что по дороге от пруда до железной двери не было места, чтобы спрятаться, к тому же ей вовсе не хотелось получить пулю в затылок. Если ей суждено умереть, то она предпочитала встретить смерть лицом к лицу.

Водопроводный вентиль был на месте, от него тянулся гибкий шланг. Кэтрин нагнулась и стала откручивать кран, покуда не потекла тонкая струйка воды, потом протянула шланг Рэйчел.

— Знаю, дорогая, это ужасно напоминает мужской член, но думаю, ты справишься. Несколько часов назад я вылила отраву в систему водоснабжения, и к этому времени процесс уже закончился. Несколько секунд невыносимой боли — и все будет позади.

Рэйчел уставилась на шланг.

— А я если я откажусь?

— Тогда с тобой произойдет то же самое, что с Кальвином. Этот дурачок вздумал мне помешать, и в итоге поплатился. Отличный выстрел в затылок — именно так казнят осужденных. Конечно, при этом проливается много крови, но вода все смоет, думаю, для купания она вполне безопасна… Подумать только, лишь Бобби Рэй облизывал мне кожу, но сейчас отрава для него не страшна, — добавила Кэтрин с циничным смешком. Затем снова помахала перед лицом Рэйчел поникшей головкой шланга, из которой тонкой струйкой текла вода. — Давай, дорогая. Представь, что перед тобой Люк.

— Нет.

— Он покинул тебя. Признаться, я была удивлена. Мне казалось, что он воспылал к тебе какими-то неведомыми чувствами. Вот уж никогда не думала, что он бросит тебя из-за денег. Когда я открывала дверь, то была уверена, что вы будете лежать в обнимку, как Ромео и Джульетта.