— Ты что, девственница? Боишься попробовать? — шутливо спросил он.

— Я пробовала. Мне не понравилось! Ненавижу!

Он нежно провел носом по ее щеке, и Рэйчел поняла, что деваться ей некуда. Его кожа была теплой, немного колючей на подбородке, где выступила легкая щетина, от него пахло табаком и кофе. Чертов лицемер!

— Попробуй снова, — сказал он. Поймав ее за подбородок, он повернул к себе ее отчаянно сопротивляющееся лицо. — Давай начнем с поцелуя.

И он прижался губами к ее рту.

Она замерла от отвращения. Прошли годы с тех пор, как мужчина приблизился настолько близко, чтобы ее поцеловать, и она поняла, что ей не удастся избежать это испытание. Она стояла неподвижно, ожидая, когда начнется склизкое, ужасное насилие над ее ртом.

Но ничего такого не произошло. Его губы легко, словно перышко, коснулись ее рта, и Рэйчел вздрогнула от неожиданности. Он поднял голову чуть-чуть, лишь на дюйм.

— Ну что, было не так уж страшно, правда?

— Попробуй что-нибудь еще в этом роде, и я откушу тебе язык! — сердито сказала Рэйчел.

Черт бы его побрал, он лишь рассмеялся в ответ.

— Попробуй, и получишь хорошего тумака, — он снова легонько ее поцеловал.

— Зачем ты этого делаешь? Я не вижу ни одной причины, зачем бы тебе хотелось меня целовать!

— Неужели? Может, мне просто хочется тебя помучить, — спокойно подсказал он.

— Разве это пытка? Я вполне могу ее выдержать. Со мной случались вещи и похуже, — с насмешкой сказала она.

Но Люк и бровью не повел. Издевка в его глазах так же выводила ее из себя, как и его рука, державшая в плену подбородок Рэйчел.

— Посмотрим, может, мне удастся изменить твое мнение, — прошептал он.

На этот раз он поцеловал ее открытым ртом, использовав язык. Последние крохи спокойствия и душевного равновесия, которые оставались у Рэйчел, мигом улетучились. Ведь ее целовали и раньше, и она сумела выжить. Подумаешь! У нее был секс с мужчиной, и она не устраивала сцен. Но чувствовать на себе губы Люка Берделла было поистине ужасающим испытанием. Словно огромная хищная птица, он подавлял, поглощал, высасывал из нее дыхание вместе с жизнью, будто пытался ее уничтожить. Она яростно билась у него в руках, но он не обращал на нее внимания. Одной рукой он обвил ее за талию, другая крепко сжимала лицо Рэйчел, пока он атаковал ее рот.

Она ненавидела Люка Берделла и то, что он с ней вытворял. Она ненавидела коварную мягкость, медлительную пагубную чувственность, от которой таяло тело. Она ненавидела длинные пальцы, гладившие ее лицо. Она презирала себя за то, что не пыталась бороться, а просто стояла столбом, пока он насиловал ее губы.

И все же это нельзя было назвать насилием. Это было обольщение, медленное, упорное, демоническое — умелым ртом он высасывал из Рэйчел ее волю. Она прислонилась к стене, чувствуя на себе груз его тела, беспомощная, словно животное, попавшее в ловушку. У нее оставался только один выход — унестись мыслями далеко отсюда, прочь из этого места, прочь от того, что делал с ней Люк.

Она закрыла глаза, но и в темноте не обрела спасения. Опасность даже увеличилась — груди набухли и горели, как в огне, бедра непроизвольно двигались, и тогда Рэйчел стала убеждать себя, что внутри нее зреет отвращение. И все же она ужасно боялась, что Люк прав, что он видит ее насквозь, до самого сердца, которое она привыкла держать в узде. Что все защитные барьеры и злость Рэйчел не смогут помешать ему разрушить ее жизнь.

Потому что это будет ничем иным, как разрушением. Если она перестанет бороться, то останется ни с чем. Он проглотит ее и не поморщится, а потом выплюнет за ненадобностью.

Люк поднял голову и с насмешкой взглянул на Рэйчел. Если поцелуй и оказал на него какое-то воздействие, внешне это никак не проявилось.

— Что ты хочешь делать сейчас? — прошептал он.

— А у меня есть выбор?

Несмотря на яростное сопротивление Рэйчел, он взял ее руку и провел вниз по своему телу. Он с силой прижал ее ладонь к ширинке на джинсах, так, чтобы она почувствовала его плоть. Ощутив, насколько он возбужден, Рэйчел задрожала. Это обычная реакция на отвращение, сказала она себе. Однако она сомневалась, что ее чувства столь однозначны.

— Ну что же, — начал он, прижавшись лбом ко лбу Рэйчел и продолжая удерживать ее руку на набухшем члене, — ты можешь сбежать и позвать на помощь. Ты можешь просить, умолять и обещать, что больше никогда не будешь мне докучать, и возможно — всего лишь возможно! — я проявлю к тебе некоторую жалость.

— Я не нуждаюсь в твоей жалости, — глухо сказала она.

— Или ты встанешь на колени и возьмешь меня в рот.

Она попыталась выдернуть руку, но, несмотря на обманчиво ласковый тон, Люк удерживал ее железной хваткой.

— Почему бы тебе просто меня не убить? — спросила она. — Я бы предпочла смерть.

— Боишься участи, худшей, чем смерть? — прошептал он. В его голосе чувствовалась насмешка, и ненависть Рэйчел усилилась. — А знаешь, я так не думаю. И собираюсь лечь с тобой в постель. А что еще хуже, тебе это может понравиться, — он скользнул ртом по губам Рэйчел. — Ну что ты на это скажешь?

Она с силой выбросила колено вперед, стараясь ударить его прямо по яйцам, но Люк оказался слишком проворным и вовремя отскочил в сторону. Ей удалось застать его врасплох, но и тогда он оказался настороже.

— Ты что, глухой? — рявкнула она. — Я же говорила, что не хочу тебя, мне вообще никто не нужен! И нечего демонстрировать свое мужское достоинство, чтобы заставить фригидную малышку радоваться прелестям секса! Побереги это для кого-то другого. Например, для одной из своих прилежных учениц! — Она здорово разозлилась, и это позволило скрыть дрожь в голосе. — Ты предложил мне сделку — хорошо, я согласна! Я больше не буду требовать денег Стеллы. Занимайся и дальше своим маленьким культом и обирай наивных людей. Я исчезну из твоей жизни, — она презрительно скривила губы. — Знаешь что? Я даже приму твою жалость. Лишь бы никогда тебя не видеть.

— Но ведь я предлагал вовсе не это. Я сказал, что такая возможность существует, если ты будешь просить и умолять. Думаю, несколько слезинок не помешают.

— Ничто не заставит меня плакать.

— А я заставлю.

— Иди к черту!

Она была сыта по горло. На негнущихся ногах Рэйчел прошла мимо Люка, ожидая, что тот схватит ее за руку. Но он просто стоял, прислонившись к стене, и следил за ней из-под полусомкнутых век.

Она старалась идти медленно по пустому дому, возвращаясь к входной двери тем же путем. Она не знала, следует за ней Люк или нет, но по какой-то причине он ее отпустил, и она старалась воспользоваться этим обстоятельством. Когда Рэйчел вышла из дома и направилась к машине, его темный силуэт по-прежнему маячил в задней комнате.

Машины на месте не оказалось. Когда Рэйчел совершила глупость, отправившись на исследование старого дома, то оставила машину недалеко от входа. И пока она боролась с Люком, кто-то ее угнал.

— Что ты сделал с моей машиной? — голос Рэйчел прозвучал неожиданно громко среди звенящей тишины леса.

Он оказался ближе, чем она надеялась.

— Абсолютно ничего. Ведь я был с тобой, разве ты забыла?

Она все еще помнила прикосновение его губ.

— Я могу и пешком добраться. Тут есть дорога, по которой можно идти.

— А еще здесь есть крокодилы. Водяные змеи и прочие прожорливые твари. Рэйчел, это не самый дружелюбный уголок мира. Особенно для городских девчонок вроде тебя.

Она повернулась к нему лицом.

— Где она?

— Наверное, это штучки шерифа Колтрейна. У него такая привычка. Сюда любят наведываться мальчишки, чтобы побаловаться и попугать друг дружку. Они утверждают, что в здешних лесах бродит призрак Люка Берделла с половиной головы на плечах и ищет другую половину.

— Прекрати! — вздрогнула от ужаса Рэйчел.

— Или они приходят сюда, чтобы потрахаться на деревянном полу, втайне от родителей. Рэйчел, а ты когда-нибудь так поступала? Убегала из дому, чтобы заняться сексом со своим дружком? А может, ты дождалась, когда тебе стукнет двадцать лет, чтобы обнаружить, что это занятие тебе не по душе?