— Хм… каким магазином? — спрашивает она, справедливо имея в виду ЖУРНАЛ. Я от усталости спутал слово shop — магазин, со словом magazine — журнал.
— Этим, — в ус не дуя, отвечаю я, имея в виду их шарашку.
Черная женщина идет к полке с журналами и начинает их разглядывать, кивая мне головой, выбирай мол.
Тут до меня, наконец, доходит вся конфузность происходящего. Сразу вспоминается моя пятерка по английскому в одиннадцатом классе. А только к чему она вспоминается, не пойму)))
Не зная, что ответить я просто разворачиваюсь и выхожу из магазина, в смысле магазина, а не журнала. Ну вы поняли. (Перечитал, пожалуй, как-то много повторов слова "магазин", надо будет потом подправить). (Перечитал еще раз, подправлять лень).
— Нам не сюда, — кидаю я Ване на ходу, и мы идем дальше.
Кроме обилия черных мужчин и разных женщин (первые, причем, абсолютно не стесняются в наглую разглядывать вторых, независимо от цвета кожи и возраста), в глаза бросаются еще такие специальные хреновины, типа раковины… к ним подходишь и паховой областью нажимаешь на кнопку, тут же из краника начинает брызгать питьевая вода. Стоит этот стаф повсюду (stuff — англ. — хреновина, штуковина, вещь… и так далее… называется по-научному "универсальный гипероним", а вот очень смешное выражение the staff of life — хлеб насущный). Еще удивило, хоть мы и были наслышаны об этом, что американцы особо не церемонятся с местом, где можно было бы присесть. Идет человек в костюме, с кейсом и хоп, сел на пол, достал лэптоп и начал что-то печатать, а скорее всего, залез в интернет. Везде полно Wi-Fi точек доступа.
Мы проехались на монорельсовой тележке из нашего сектора поближе к выходу, там наткнулись еще на один магазин с нужным нам названием, но и возле него не было ни одного человека, желающего определить нашу судьбу на следующие несколько часов.
В конце концов, добравшись до многочисленных водителей таксишек и устав говорить, что, дескать, тачка нам не нужна, по крайней мере пока… мы увидели своих… худенькая девочка сидела за столиком, вокруг которого были навалены рюкзаки, сумки и прочий стаф. Тут же стояло несколько парней.
— А мы вас ищем, — поспешили сообщить мы.
— А мы вас ждем, — был нам ответ.
— А вы кто вообще?
— А вы?
Уже через пять минут под предводительством этой худенькой, но как оказалось, толстозадой девочки, мы шлепали к машине, с любопытством озираясь по сторонам. Все, кроме нас с Ваней, были англоговорящими… то есть носителями языка, парни оказались англичанами, ехали они в другое место и поэтому мы с ними даже не начинали общаться.
Пройдя мимо все тех же водителей такси, мы подцепили одного. И вот уже он возглавил наше интернациональное шествие.
Оставив позади себя две стоянки мы, наконец, подошли к нужному автомобилю. Это был белый лимузин. Конечно же, никто не поверил, что мы поедем на нем, пока водитель не предложил закинуть наши сумки в багажник.
— Охренеть можно, во страна, — вздохнул Ваня. — Не удивлюсь если внутри нас ждут бесплатные телки.
Усталость, конечно, мешала наслаждаться жизнью… разница во времени, перелеты, переезды, еще всякие "пере"… я расположился на боковом сиденье и лениво смотрел в окно. Что же там было мною замечено? Да то, что в Нью-Йорке нет исполинских реклам сотовых операторов, которые ночью видны даже из соседней страны. Честно говоря, я вообще ни одной рекламы не заметил… конечно потом, на Таймс Сквеа… но все-таки в России их в миллионы раз больше…
В колумбийском университете нас поместили в общежитие… "так жить нельзя" — подумали мы, как только вошли в комнаты… двухэтажные апартаменты, две душевые, телевизор, отдельная кухня… все это человек на 10–12… но у каждого при этом своя! комната… отдельная! с кроватью, кондиционером, стол, шкаф… по правде сказать, не хуже, чем у меня дома… и почти в самом центре Манхэттена… Хотя стоит оговорить, что обучение в университете исключительно платное и очень дорогое.
Конечно же, мы не могли сразу лечь спать! Мы решили прогуляться, не смотря на все предостережения американцев, дескать, опасно ночью по Гарлему гулять… пусть детям своим расскажут, мы из России… деньги оставили в номере и пошли.
Ничего, идем с горочки, машин уже не много… прошлись по Бродвею, потом свернули на какую-то улицу… они все прямые такие и длинные, не так как у нас в Питере… у нас тоже прямые, но не такие длинные… а тут все как целый проспект… или просто нам так показалось. Каждые десять метров стоят одинаковые компании черных, человек по пять. Когда проходишь мимо них, они обязательно что-то спрашивают. Мы их не очень понимали, но кажется они все время денег просят, но мирно так. Идешь себе дальше и все, они не бегут за тобой. У нас в Питере гопники зачастую молчат, но если уж спросят что-нибудь, то придется ответить.
Так мы прошли несколько блоков, кварталов то бишь, смотрим, а компашки стали все больше и больше, машин все меньше и меньше… наверное, это мы совсем в Гарлем углубились. Пришлось остановиться, осмотреться и повернуть назад, стоявшая вокруг шпана шумно ругалась и тыкала в нас пальцем, но ни один не подошел и не попробовал чего-нибудь от нас добиться.
— Вот тебе и Нью-Йорк, — сказал я на обратной дороге Ване.
— Круто, а чего я тут шлюх не вижу?
— Не знаю.
— Почему черных много, а шлюх нету?
— А тебе какого цвета надо?
— Ну, — замялся он, — я вообще-то не думал, но черная должна быть интереснее.
Мы вернулись в свои комнаты и стали готовиться ко сну. А чего к нему готовится? Зубы начистили, душ приняли и все. За выполнением этих процедур я заметил, что все наши соседи говорят по-русски или почти по-русски, но знакомиться мне ни с кем не хотелось, поэтому я поспешил уединиться у себя в "номере". (Кстати, тут можно еще кое-что про душ добавить).
Там я достал тетрадку и написал следующее:
(Вставить впечатления, написанные в номере).
С утра нас ждал прелестный завтрак в университетской столовой. Как сейчас помню, я тащил две тарелки, до верху забитых едой, бумажный стакан с горячим кофе и одноразовые столовые приборы — было чересчур неудобно. Я не мог даже представить себе, что на завтрак будет такой шикарный выбор бесплатной еды. Столовая Колумбийского Университета поражала сильнее, чем его общежитие. Потолки, значится, у них под десять метров, деревянная резьба, огромные окна. А если учесть, что все это происходит на Манхэттене. "Я завтракаю в Нью-Йорке, — думал я, — Круто!"
— Ты еду выбираешь, как невесту, — оторвался от своей тарелки Ваня.
— Да потому, что там много всяких ништяков.
Так мы с ним и поели: три раза бегали за добавками, ладно, вру, два раза, но могли бы и еще съесть, просто я, например, побоялся… до аэропорта добираться надо будет на автобусе, а потом вообще лететь на самолете, вдруг еще укачает на полный желудок-то или в туалет захочется. Короче, покушали мы нормальненько: оладьи, яйца с беконом, фрукты… и пошли.
После завтрака мы собрали все вещи, сдали белье, ключи от номеров и двинули на ориентацию — так тут называют что-то вроде установочной встречи — в соседнее здание. Там нас усадили в просторном зале с кондиционером (это у них, вообще, отдельная тема, уж не знаю, как легче жить, при плюс тридцать или плюс двенадцать, это примерные температуры "без" и "с" кондиционером, золотую середину им не найти). Так вот, усадили нас, значит, в такой морозильник и давай рассказывать то, что мы и так увидим через какие-то пару-тройку часов. Билеты на самолет у нас с Ваней уже на руках, перед завтраком выдали, он улетает в полден, а я в три, но из университета надо выехать за два с половиной часа минимум. А на тот момент было уже девять утра.
Нам рассказывали, что в лагере, куда вы едете, нельзя пить алкоголь, а кое-где и курить нельзя… ничего нельзя курить (ну-ну), еще нельзя спать и обниматься с девочками (мальчиками) на глазах у всех, а когда никто не видит, то лучше тоже не обниматься, у них там всякие реалити-шоу еще популярнее, чем у нас, так что никогда не знаешь, за каким занятием тебя запалит скрытая камера. Нельзя носить короткие плавки, подумают, что ты педик, нельзя говорить на своем языке в присутствии того, кто его не понимает… а то он будет чувствовать себя полнейшим отстоем, кроме того, у человека может начаться жесткий приступ паранойи, он может подумать, что на неизвестном ему языке вы сговариваетесь, как бы его лучше опоить валерьянкой, а затем, воспользовавшись его абсолютно невменяемым состоянием, приклеить ему бороду и сдать в ФБР, как самого известного террориста в мире. По каждому из этих пунктов некрасивая девушка из Южной Африки с красным шелушащимся лицом, приводила по примеру из прошлых годов. Мол, вот несколько лет назад проработали парень и девушка все лето в лагере, а лишь потом сказали, что обручились за это время, а никто не знал. Даже Большой Брат.
