«Программа» очень упорно пыталась вывести меня на «хи-хи», потому что это было очень… забавно. Мне явно спешили показать всё самое хорошее, светлое, величественное: Гринготтс, магазин книг, магазин артефактов, каких-то безделушек, кондитерская… Это было красиво, это было познавательно, хотя волшебники косились и перешептывались, а парочку направившихся в нашу сторону аккуратненько завернул Чарли. Какое-то время я задавалась вопросом: а не легче было бы просто накинуть мне на голову плащ, чтобы не узнавали? Но потом, подумав, рассудила, что человек в капюшоне будет привлекать очень много внимания; плюс, волшебникам тоже надо привыкать ко мне, а не только мне — к волшебникам. Так что моё феерическое появление было вполне оправдано.
К сожалению, поговорить с людьми мне не дали, но я не особо рвалась — только сказала несколько слов какому-то кислому на вид продавцу в книжном, перекинулась парой реплик с настороженно глядящим владельцем лавки слабеньких, но красивых артефактов.
В конце путешествия мы, как и обещалось, засели в кафе-мороженом Флориана Фортескью. Удобные кресла, отсутствие волшебников за соседними столами, улыбчивый владелец, смотрящий на меня с удивлением, но не более — мне было приятно здесь находится. А мороженое, которое я с лёгкой руки Лоры Ламберг заказала!.. Никогда не была ценителем, да и вообще из сладостей именно мороженое ела нечасто, но это было очень вкусным. И не таяло. В детстве, возможно, меня бы это смутило — я почему-то любила мешать его до однородной массы и уже потом есть, но сейчас такие порывы меня не посещали.
— У магглов такого нет? — спросил Уизли.
— Пожалуй, — добродушно согласилась я.
Ламберг хмыкнула снисходительно. Как я заметила, именно она была тут главной, что на фоне Уизли выглядело и забавно, и правильно. Я не ставила под сомнение его качества как драконолога, но на месте «командира», на мой взгляд, куда как лучше смотрелась спокойная и вдумчивая Ламберг. Да и старше она была, опытнее; я не понимала, почему мне так казалось, то ли какая-то особая аура, окружающая её, тому виной, то ли внешность: на скуле светлел едва заметный шрам, правая бровь была рассечена у края, руки, как и у Уизли, были в ожогах. А шрамы, как я знала, нельзя было вылечить только если они оставлены тёмной магией или сильными магическими существами — драконами, например. Если ещё точнее, то их пламенем. Она не была уродиной, но и красивой в широком смысле её уже было не назвать.
Я доела мороженое, пожалела, что вряд ли приду сюда скоро — хотелось бы попробовать кофе или какао, но от таких перепадов температуры зубы наверняка начало бы ломить. Но следующий раз будет, судя по тому, что сообщил мне Чарли и до чего я сама додумалась, — а значит, не всё ещё потеряно. Вверху улицы послышались какие-то громкие звуки.
— Обратно мы переместимся другим порт-ключом? — поинтересовалась я, вслед за своими провожатыми вставая с места и проводя рукой по рукаву мантии, как бы приглаживая. В сторону кофе-мороженого направлялось несколько людей, и я почему-то была уверена, что это или журналисты, или люди такой же степени приставучести.
В целом, из-за этого появился и жест. Я могла терпеть взгляды и шепотки, но массированную атаку сразу нескольких журналистов, тогда как даже рядом с одной Ритой мне был очень неуютно… нет, я предпочту сбежать как можно быстрее. И кажется, мои спутники это поняли — то ли потому что не понять было сложно, то ли потому что встреча ещё с кем-то в их планы не входила категорически. Понятное дело, ближе к истине второй вариант, но я не исключала того, что в моих глазах отразилась вся грусть мира.
— Нет, трансгрессией, — кинула Ламберг и подхватила меня под локоть, тут же утаскивая в совершенно другое место, обратно, в больницу Святого Мунго. Я потёрла ключицу, чувствуя, как немного подступившая к горлу тошнота уходит. Хлопок — и Уизли появился несколькими метрами левее.
Возможно, подумала я, всё прошло как нельзя лучше. Никаких ужасных происшествий. Дамблдор может быть доволен, Фардж, который наверняка ставил на то, что я что-нибудь выкину, и теперь опять смотрящий на небольшой скачок доверия к Дамблдору, — нет.
========== Глава шестая, в которой героиня в первый раз не в первый класс идёт ==========
— Какие красивые браслеты, — протянул Чарли.
Я даже смотреть на него не стала, по первому же слову поняв, что это будет ехидство. В такой ситуации или смеяться, или менять тему, и Уизли, похоже, выбрал первое. Фраза меня не задела, слишком уж иронично к ситуации относилась я сама, но и особого восторга не вызвала. Потому что — да, браслеты, тяжелые и на каждой руке, были красивыми, серебряными, со странными рунами-письменами на внешней и внутренней сторонах. Если отрешиться от того, что они блокируют всю мою магию вплоть до самых маленьких выбросов, то можно восхищаться. Если не отрешаться, то можно смеяться, чего мне и хотелось в самом начале. Хорошо хоть, удалось сдержаться, но улыбка магов покоробила.
Понятное дело, магам совершенно не хочется, чтобы я внезапно, посреди чего-нибудь важного и наполненного людьми, превратилась в дракона. Понятное дело, что им не хочется, чтобы моя кое-как тренированная магия служила мне — или же вырвалась на свободу в самый неподходящий для этого момент. Только вот всё это я уже могла контролировать.
Можно похвалить магов: и обезопасили всех, и меня магии лишили, что должно быть, вроде как, огромным горем. Но это как с отработками в Хогвартсе, где нужно мыть всё своими руками, и которые Гарри не понимал. Я ведь всю жизнь жила без магии, и в последнее время она приносила мне скорее вред, чем пользу. Единственный положительный момент — то, что я смогла превратиться в человека. В почти человека.
Так что теперь я могла любоваться или собственными браслетами, или видом за окном, или скалящимся изо всех сил Чарли. Я ставила свою драконью сердечную жилу, что он, скорее всего, и не понимал, что мне на самом деле всё равно: ему просто было весело. Не по-злому весело, но в такие моменты он напоминал близнецов Уизли. Обращает внимание на объект своей шутки только в самый последний момент.
Зато Лора Ламберг обращала внимание всегда: покосилась на меня, оценила взглядом так и не изменившуюся физиономию, опять застыла. Я выбрала любование видами, что открывались из окна, и тоже замерла. Не только смотреть, но и говорить с Чарли не хотелось. Не потому что он внезапно перестал мне нравиться, конечно; просто нужно было осмыслить ситуацию. Спокойная обстановка и мерные звуки поезда подходили под это как нельзя кстати.
Меня всё же отправили в Хогвартс. Не просто так, а учиться, и не всему, а «лишь тому, чему позволят научиться ваши возможности, мисс Эванс». Пару часов назад мне усиленно вбивали, что Хогвартс — самая лучшая школа, что ни в какой другой расписание мне бы не подошло, и вообще самые образованные учителя — у нас в Шотландии. Я, конечно же, кивала, а что мне оставалось делать? Спорить? Возражать? Не к месту проявлять характер? Упаси Мерлин, а то ещё на полгода в больнице оставят.
Как бы скептично я ни относилась к факту своей полусвободы, — «простите, мисс Эванс, но эти люди нужны не для защиты от вас, а для вашей защиты», — я была рада. Стены больницы надоели, врачи стали скучны в общении, книги не всегда уже вызывали интерес. Я чувствовала себя Гермионой, которая прочитала много-много всего о магическом сообществе, но, стоило попасть в любую ситуацию, хоть чуть выбивающуюся из шаблона — пустота. Общение с магами помогало это сглаживать, но я не могла предусмотреть всё. Значит, нужна была практика.
Полагаю, маги это тоже понимали. Вот и ещё одна из самых логичным причин того, что я вообще еду учиться, а не имею «учителей на дому». Практика, социализация и возможные придуманные мной планы Фаджа. Я покрутила мысль, поняла, что в этом году в Хогвартсе будет профессор Амбридж, и скривилась, как от зубной боли. Хорошо хоть, к стеклу была повёрнута, никто ничего не заметил. Тётенька имеет зуб на всех магический существ. Магическая ли я тварь? О, с её стороны — безусловно. Но можно ли об этом говорить вслух? Нет конечно, я же «невинная жертва». А нереализованные желания всегда порождают злобу.
