Удивительно, но на ставшую незаметнее хвосторогу, то есть меня, начали обращать намного больше внимания. Мне это не мешало, но несколько напрягало. Не нравилось, как задумчиво смотрят некоторые маги. Я понимала, что догадаться об истинной причине смены характера они не смогут, слишком уж невероятна эта причина, но хвост всё равно нервно подёргивался, выдавая не самое радужное состояние.

В целом, мои дни были довольно унылы, и через какое-то время даже полёт перестал их скрашивать. Я не впала в уныние, но действовала, как заколдованная, повторяя одни и те же вещи раз за разом. Нужно было встряхнуться, но как — я не знала. Прогресса с магией не было никакого, телом я овладела, инстинкты не выключались, но с ними я уже смирилась.

Вывел меня из моего невнятного состояния — не поверите — Чарльз Уизли. Рыжий, с заинтересованной ухмылочкой, он смотрел на меня с безопасного расстояния. Сначала я его не узнала, ну рыжий и рыжий, будто не видела никогда рыжих. А потом пригляделась… и вспомнила просмотренный когда-то фильм. Встала с места, ткнулась носом в просвет между прутьями клетки и начала буравить Уизли печальным взглядом. Мордочку свою я так и не смогла увидеть, но, подозреваю, вряд ли красота неописуемая. Уизли не смутился.

— Плохо тебе? — как-то сочувственно спросил он. Я, не подумав, кивнула, и парень округлил глаза. Такой выходки от меня он явно не ожидал. Но быстро успокоился. Ну да, мало ли, какие совпадения бывают… Я фыркнула, выдыхая даже не горячий воздух — искры. Контролировать собственное пламя было занимательно.

Больше Уизли ничего не сказал. Только повёл плечами, засунул руки в карманы да куда-то убежал. Видимо, загадочная хвосторога была интересна не настолько, чтобы отрываться от своих дел ради неё. Но главное он сделал. Уизли был эдаким напоминанием: «Канон близко!», что заставило меня активироваться. Я подслушивала разговоры куда усерднее, косилась на других драконов и с удивлением обнаружила, что слово через слово понимаю их рык, пыталась приспособить горячий комок в теле работать не только как огнемёт. В первые раз сто я только давилась пламенем, ещё, наверное, с тысячу — чихала искрами. А потом…

А потом, раздраженная донельзя, я покосилась на камни под лапами — и они потрескались, будто от жара. Я остолбенела, и чувство, которое и вызвало это чудо, ушло. Чтобы возродить его, потребовалось не меньше пары недель страданий, но оно того стоило. Я подумала и решила назвать это явление магическими выбросами. Походила по клетке, успокаиваясь. Решила, что пока что они неконтролируемые. Вывод какой? Правильно. Надо учиться контролировать.

Я и училась, попутно размышляя над природой своего, с позволения сказать, колдовства. Которое колдовством назвать было очень сложно — даже что-то неконтролируемое получалось через пятьдесят, а то и сто пятьдесят раз, в остальное время я кашляла искрами и злилась. Я явно не была предназначена для чего-то, кроме огня, и была с этим совершенно несогласна. Может, поколения моих предков только и делали, что пламя выдыхали, а мне хочется от собственной магии чего-то ещё. Что в сердце, из которого и толкала к горлу обжигающий комок, находится именно моя магия, я уже не сомневалась. Ну не железы же у меня, из которых появляется огонь. Слишком уж странный алгоритм. В то, что это именно волшебство, верится куда больше.

Из-за моих экспериментов драконологам даже клетку пришлось чинить. Я только пофыркивала, дыша на яйца и не проявляя особой агрессии. У меня была ясная и четкая цель, и я к ней стремилась. Ведь если мне удастся контролировать свою магию, может, удастся и в человека превратиться. Или стать хоть чем-то на людей похожей: быть драконом нисколько не весело. Чисто психологически я изрядно истосковалась по общению, вкусной еде, да даже развлечениям! Наверное, именно из-за острой нехватки каких-либо отвлекающих факторов мой прогресс шел в прямом смысле семимильными шагами.

Я летала самостоятельно — до тех пируэтов, что выделывала хвосторога в фильме, гоняясь за Гарри, мне всё ещё было далеко, но, как я подозревала, такое выполнить массивной туше вообще сложно. Драконы — существа малоповоротливые. Большие.

Магию удавалось брать под контроль всё лучше. Применять магию именно так, как я хочу, а не неконтролируемо, получалось в одном случае из десяти. Я даже смогла уменьшить собственный хвост, поняла, что неудобно, и с перепугу в ту же минуту вернула его первоначальный размер. Нет, уменьшиться — это не то. Полумера. Плюс неудобно — все сразу заволнуются, а я ничего объяснить и не смогу. Вопрос о том, каким же образом всё это провернуть, оставался открытым. Идея об анимагии, выдвинутая мной ранее, обзавелась многочисленными вопросами, ведь как сделать из себя анимага, я не представляла.

Зато представляла себя-человека. Долго. Часто. И всеми своими силами говорила магии — вот это я! Не огромная дракониха, нет. Вот это. Магия оставалась слепа и глуха, лишь поджаривала меня изнутри своей огненной мощью. Я испытывала острое желание рычать и плеваться огнём в неосторожно подошедших чуть ближе, чем положено, магов.

А потом все вдруг начали говорить о Турнире.

Сначала я неимоверно удивлялась: на меня смотрели, меня обследовали какими-то заклинаниями — холодок от чужой магии пробегался по хребту неприятными мурашками — и просто обсуждали. То, что заклинания были именно диагностические, я понимала из всё тех же разговоров; приходили ветеринары, и говорили они о своём, ветеринарьем. Что-то о состоянии крыльев, чешуи, когтей, о температуре пламени (меня специально раздраконивали, но дохнула огнём я исключительно из интереса), об аппетите и многом-многом другом. Весть о изменившемся характере, правда, была воспринята магами неспокойно.

— Кладка наоборот должна делать её агрессивней, — бормотал драконолог-ветеринар, и смотрел на меня с сомнением. Я отвечала ему полным равнодушия взглядом. А мне вот всё равно. Хоть подавитесь своими теориями.

О том, что какое-то время назад у меня были проблемы с жизнью в целом и координацией в частности, ветеринарам — довольно немолодому уже мужчине и бойкой девочке-ассистентке, которая смотрела на меня во все глаза — никто не сказал. Я бы улыбалась, если бы могла.

Если никто не видит проблемы, то её и нет, верно?

Хотя, может, я и утрирую. В конце концов, в дни моей незатяжной депрессии был человек, махавший своей волшебной палочкой в мою сторону. Может, всё всем уже известно, и поднимать этот вопрос сейчас просто не имеет смысла.

После визита ветеринаров-драконологов на несколько дней наступило затишье, и я нервозно посматривала на проходящих мимо людей. А вдруг им нужен именно очень-очень злой дракон? Я под это определение не подходила категорически. Плюс небольшие странности типа несоответствия канонному характеру, редкая реакция на слова проходящих мимо людей (клянусь, иногда удержаться просто невозможно!) и прочие мелочи. Но нет, обошлось.

Меня всегда интересовало — как перевозят драконов?

В первой книге Норберта посадили в ящик и потащили на самую высокую башню, что, на самом деле, довольно глупо. Во-первых, дракон своим дыханием ящик сожжет, так как подростки вряд ли бы подняли что-то кроме дерева, а, во-вторых, непонятна причина выбора места. Для метлы так критично, с какой высоты стартовать? В общем, этот вопрос не давал мне покоя.

Как оказалось, всё предельно просто — дракона выпускают лететь самому. Везти клетку через страны слишком заметно, а вот передвигаться ночами, когда все спят… Я не была бы удивлена, если бы маги свои маршруты с маршрутами самолётов координировали. Это только кажется, что все волшебники — невежды и снобы, а вот как копнёшь поглубже, так сразу выяснится, что умные люди, осознающие потребность в сотрудничестве, не гнушаются ничем. Ну, это мои мысли.

Вокруг меня кружило с десяток магов на мётлах, где-то вдалеке летели два других дракона, на морде был намордник, и выдыхать пламя не получалось, даже воздух был лишь чуть тёплым; дракониха во мне билась в панике — её драгоценных яиц так долго не было рядом! Стоило мне только поддаться этой истерии, как на эмоции будто накинули толстое одеяло. Стало легче.