— Такие люди есть всегда, — осторожно ответила я, вырванная из молчания и счета своих шагов. Свернула в какой-то коридор вслед за Уизли. — И я думаю, что жажда наживы заставит её в этот раз написать именно то, что я сказала. Может, добавит драматизма. Сейчас ей выгодно будет быть мне другом.

— Логично, — пришлось ему признать, улыбаясь. Через несколько секунд он уже перевёл тему на другое: начал рассказывать что-то по поводу этих лестниц, которые мы уже прошли; кажется, какая-то история из жизни про нерадивого однокурсника. Я, слушая краем уха, не расслаблялась: неожиданное бессмысленное приветливое отношение… не то чтобы вызывало отторжение, но несколько напрягало.

Если так подумать: что мне известно о Малфое, к которому я иду? По сути, ничего. Умён, расчетлив, не обделён снобизмом, выступает против грязнокровок. Вряд ли действительно их так не переносит, наверняка всего лишь образ. Вот, собственно, и всё, что можно сказать.

И как отнесётся — тоже неясно. Я вроде как и похуже грязнокровок, а вроде — дракон. Сейчас ещё Рита понапишет такого, что относиться ко мне резко отрицательно мигом станет «по-варварски». Он этого, конечно, ещё не знает, но предположить легко, а Скиттер, я уверена, сделает всё быстро.

— Тебе стоит знать, что Люциус Малфой не жалует магглорождённых. Вряд ли он будет к тебе хорошо относиться. Будь с ним осторожнее, — предупредил меня Чарли. Я косо на него посмотрела.

— А к магическим тварям он как относится?

— Не знаю… — кажется, даже растерялся ненадолго Уизли, но быстро оправился. — Но…

— Я не магглорождённая. Вопрос закрыт, — я улыбнулась ему. Неискренне, само собой, но мне хотелось думать, что он этого не заметил. Он меня не знает. Он не должен лезть ко мне со своими советами. Я его не знаю. Я не должна принимать их за чистую монету.

Впрочем, кажется, Уизли нисколько не обиделся.

Мы дошли до знакомого мне по фильмам и книгам места: горгулий, которые охраняли вход в кабинет директора. Навевает кое-какие воспоминания об уютных вечерах за просмотром Поттерианы. Я покосилась на неподвижных существ и поёжилась. Они мне почему-то не нравились. Проходить мимо них не хотелось совершенно. Но надо было. Уизли назвал пароль, — «Ежевичное вино», — и мы начали подниматься. Первой пошла я. Соответственно, и дверь пришлось открывать мне.

Я уже подготовилась к тому, что мне придётся попасть в прицел пристальных взглядов и эмоционального давления, так что была готова. Дамблдор смотрел доброжелательно, но как-то не верилось; Люциус смотрел оценивающе, во что верилось больше. У камина стояла девушка в яркой мантии целителя и её взгляд был пристальным, но без особой окраски. На ингредиенты для зелий так точно не смотрят, и то хлеб.

— Здравствуйте, — проявила вежливость я.

— Здравствуйте-здравствуйте, мисс Эванс. С вами всё хорошо? Визиты мисс Скиттер могут… утомлять. Мистер Малфой задаст вам буквально несколько вопросов, и вас отправят в больницу Святого Мунго.

«И почему бы не заставлять его ждать, а дать задать эти вопросы сразу? — подумала я. — Или он и не ждал, а пришел только-только? Или у них были свои дела, пока меня не было? Тогда всё хорошо». Я приподняла подбородок, смотря на Малфоя. Тот выдержал паузу буквально несколько секунд, сменил положение руки на своей трости (спина его, как и у меня, впрочем, была идеально прямой; я невольно вспомнила, как мать вбивала в меня осанку, заставляла долго-долго стоять у стены, расправлять плечи).

— Полагаю, милейшая Рита Скиттер не обошла вниманием этот вопрос, но мне бы хотелось узнать всё из первых уст. Так как все внезапно заговорили о некоем ритуале, превращающем юных девушек в драконов, — в его голосе проскользнул сарказм, — то я хочу поинтересоваться, к какой семье вы принадлежали до этого. Понятное дело, что сквиб. Но чей?

Я вздохнула. История шита белыми нитками, история настолько сомнительная, что принять её могут только тогда, когда дополнительных фактов так и не будет найдено, а доверие ко мне повысится ещё на несколько пунктов. Я очень мало знала о подробностях мира, но в заповеднике драконологи говорили не только о работе, так что кое-что мне удалось уловить.

Например, то, что у одного из работающих там магов племянница оказалась сквибом. К разговорам, не относящимся к повседневным вещам, я прислушивалась с особой тщательностью и была вознаграждена. Не знанием судьбы этой девочки, конечно, а знанием того, как в таком случае поступают. В приют, конечно же, не отдают: это всё-таки волшебная кровь, а её всегда берегли. Но были семьи сквибов — из-за близкородственных браков в попытке сохранить чистокровность, сквибы не были совсем уж нечастым явлением. Эдакие полуизгнанные-полупосвященные в волшебный мир. Туда детей и отдавали. Как правило, у всех находились ещё родственники-сквибы, так что в незнакомые руки ребёнок не попадал.

Я возмущалась — мысленно, конечно — тому, как поступают с детьми. Они ведь ни в чем не виноваты. Они не могут поступить в Хогвартс, но мало ли есть профессий, где не нужно волшебство? Будто в Министерстве Магии секретари только с палочками и работают. Надо давать детям выбор (который они смогут сделать, когда вырастут), а не выгонять их в маггловский мир.

Что самое главное, семьи такие не афишировались. То есть все знали, что они есть, — такая семья наверняка была и у Малфоев, и у Ноттов, у всех чистокровных, которые эту чистокровность свято оберегали, — но мало кто знал фамилию, место проживания. В таком вообще никто не признавался. Это играло мне на руку.

— К сожалению, я не знаю, — я покачала головой. Люциус кивнул, не удивлённый. Всё больше мне казалось, что основная цель его визита совсем не в том, чтобы задать мне парочку вопросов, а в том, чтобы оценить с какой-то только ему известной точки зрения.

— Что же, очень печально. Я надеялся, что вы могли что-то вспомнить. Как вы оказались в теле дракона? Именно ощущения.

— Я… — я растерялась, сглотнула. Вопрос поставил в тупик, но я быстро сориентировалась, пытаясь вспомнить. — Я сначала ничего не поняла. Не почувствовала, что что-то изменилось. Потом ощущения от линьки нахлынули… двигаться почти заново училась… Я не могу рассказать ничего внятного об ощущениях, — наконец, сдалась я.

Малфой кивнул ещё раз. Я не могла понять, разочарован он или ему всё равно — как не могла понять и смысла вопроса, но вряд ли такой человек будет спрашивать что-то «для галочки». Значит, смысл есть. Может, мне его даже объяснят… только не в этот раз.

Малфой сухо со всеми попрощался и сгинул в зелёном пламени камина. Дамблдор опять по-доброму улыбнулся и представил меня мисс Страут, целительнице больницы Святого Мунго.

— Вы умеете пользоваться летучим порохом? — поинтересовалась она у меня и, не дождавшись ответа, доходчиво пояснила: — Берёте горсть, кидаете в пламя и четко выговариваете название нужного места. Лучше задержать дыхание, иначе закашляетесь и попадёте не туда. Это на будущее. К сожалению, сейчас мы не можем дать вам самостоятельно передвигаться, — она опять улыбалась.

Изображать удивление было лень, да и незачем. Предсказуемо. Вот что вызвало недоумение — так то, что Уизли первым шагнул в камин. Получается, он теперь мой вечный конвоир? Почему тогда именно он, а не суровый аврор?

Следующими в камин забрались я со Страут. У неё было две порции летучего пороха, но название дважды проговаривать не приходилось, отметила я. А потом испытала не очень приятное ощущение сродни падению, но не только вниз, а во все стороны. Вестибулярный аппарат выдержал, но в животе что-то замерло. В остальном же — никаких неудобств.

— Какое-то время вы проведёте здесь, — принялась говорить целительница. Уизли живо осматривался, я предпочитала опустить взгляд. Пациентов бродило выше крыши. Чтоб их всех. — Вас будут обследовать разные врачи, вам заведут карточку, поставят необходимые прививки, если есть в них надобность. Также раз в день вас будет посещать психолог, чтобы удостовериться в вашей вменяемости и безопасности для общества. Будут проверки магических способностей…