- Ты лжешь, - голос Снейпа прозвучал отчаянно, полный неуверенности и боли, а в ответ послышался лишь звонкий смех. Я, собрав все силы, приподнялся на локте, чтобы заглянуть в щель в пологе и понять, что происходит. Перед глазами все расплывалось, но я все же различил две мужские фигуры. И что-то блестящее один из них прижимал к горлу второго.
- Луи, - позвал я, тихо, охрипшим голосом, но этого хватило, чтобы фигура с ножом обернулась, а потом марионеткой с обрезанными нитями осела на пол. Я понял, что не могу дышать, шокированно таращась на происходящее, стараясь разогнать туман.
- Ты проиграл, - послышался голос Снейпа, а потом он опустился на колени над поверженным врагом, крепко сжимая в руке палочку. – Это мое собственное проклятие, такие раны не зарастут, и не надейся.
- Нет, я уже победил, - прохрипел откуда-то с пола итальянец, сопровождая речь странным булькающим смехом. – Напрасно ты… и его мамочка… его прятали. Я передал приглашение… И согласие…
- Авада Кедавра, - последовал холодный ответ, и ослепительно полыхнуло зеленым. А через пару секунд я увидел расплывающееся лицо Снейпа, окровавленными руками раздвигающего полог и смотрящего на меня.
- Ты его?.. – Только и смог спросить я, пока снова не провалился в пустоту.
8. Северус
Средневековый негодяй словно родился с кинжалом в руке – настолько он был ловок в фехтовании. Я знал, что долго против него не продержусь, а уж когда он упомянул Темного Лорда… Стоило ли надеяться, что этот ублюдок действует по собственной инициативе, а не по приказу Господина? Но ведь я был уверен, что Лорд считает Торрадо мертвым, как и мы все. Блефует? Однако секунда моего замешательства – и нож Эрардо вылетел из моей руки, а длинный изогнутый клинок оказался прижат к горлу. Легкое надавливание, и я почувствовал, как потекла кровь. Противник только засмеялся, глубоко вдыхая такой любимый им аромат. В том, что он меня прирежет без сожалений, я не сомневался. Как вдруг услышал тихий, слабый голос. Блейз звал его. Не меня.
Но теперь уже была очередь моего визави отвлечься, и я не упустил свой шанс, выхватив палочку, невербально накладывая Сектумсемпру. Что может быть проще для автора, чем использовать свое детище?
Глядя, как Торрадо повалился на пол, когда со всех сторон из него брызнула кровь, я не испытал ни капли жалости. Только отвращение, смешанное с желанием поскорее добить эту тварь. Его ткани с бешеной скоростью регенерировали, и только благодаря этому он еще был в сознании, но на месте старых порезов тут же открывались новые, кровоточащие не менее интенсивно.
Я сообщил ему, что сопротивляться бесполезно, присев перед корчащимся в агонии некогда прекрасным телом, но Луиджи лишь рассмеялся, захлебываясь кровью. От его слов внутри все похолодело, я не желал и не мог поверить в то, что услышал. То, чего я больше всего боялся, и потому не хотел подпускать к себе Блейза. Это случилось, и я не смог его защитить.
Швырнув непростительным в старого врага, который сразу затих, я поднялся и бросился к кровати, отдергивая балдахин. Забини, опирающийся на локоть и дрожащий всем телом, шокированно смотрел на меня. Что-то пробормотав, мальчишка безвольной куклой упал на постель, вновь теряя сознание.
Нужно было убираться отсюда – один сфинкс знает, когда и какие гости нагрянут к Торрадо и обнаружат его труп. Очистив и свою палочку, и найденную на тумбочке палочку Забини от последних заклинаний, я поджег труп, воспользовавшись немагическим огнем, чтобы не оставлять следов. Спрятав обе палочки и нож Эрардо в карманы мантии, я отыскал мантию мальчишки и принялся натягивать на него. Аппарировать отсюда я не мог – и нож, и Блейз были здесь, а значит ничто извне не могло помочь мне преодолеть барьер. Поняв, что придется идти пешком до его границы, я взвалил мальчишку на спину и поплелся к выходу.
Стоило мне выйти за дверь, как я разразился потоком нецензурной брани. Дом стоял на утесе, с одной стороны примыкающем к высокой горе, а с другой обрывающемся в море. Не стоило и надеяться, что барьер кончится раньше, чем земля под ногами, но я упорно не хотел в это верить, с трудом дотащив тяжеленного мальчишку до самого обрыва и убеждаясь, что аппарировать все еще не могу. Один я мог бы улететь, обернувшись летучей мышью, но вдвоем с Забини… У меня не было ни метлы, ни ковра-самолета… А дом уже занялся огнем, так что возвращаться внутрь и искать метлу было бесполезно. Улететь, аппарировать, взять метлу и аппарировать назад, возвращаясь за Забини… Дом ненаносим, я не смогу вернуться. Только если оставить с мальчишкой нож, тогда все получится… Но что если он очнется и убредет куда-нибудь, или свалится с утеса, или уронит нож… Я никогда его не найду, а он никогда не сможет выбраться из этой ловушки…
Понимая, что иначе нельзя, я наколдовал веревку, привязывая мальчишку к себе. А потом наложил на нас обоих пузыреголовое заклятье. После чего прыгнул с утеса вниз, увлекая за собой Забини.
Аппарировать на лету, как я и думал, я не успел, а от удара об воду, хоть и смягченного еще одним, пружинящим, заклинанием, вышибло дух, и я несколько секунд беспомощно барахтался в ледяной воде, чувствуя, как тяжесть висящего на мне тела неумолимо тянет на дно. Но мы могли дышать, так что, пока не наступит полное переохлаждение, мы были бы живы. Приходя в себя, я изо всех сил погреб к поверхности, выныривая через несколько секунд и вытаскивая из-под воды голову Блейза, лицо которого, как и у меня, закрывал полупрозрачный кожистый пузырь, наполненный воздухом. Собравшись с силами, я аппарировал в Хогсмид.
9. Блейз
- Нет, мистер Малфой, нельзя, мистеру Забини нужен покой. – Услышал я знакомый строгий голос где-то в отдалении, и еще более знакомый и даже родной раздался в ответ:
- Ну мадам Помфри, я же только на минуточку! Буду сидеть молча, обещаю.
Я знал, что уговаривать колдомедика Хогвартса бесполезно, но попытка Драко пришлась мне по душе, и ей, кажется, тоже, потому что ответ прозвучал уже более мягко:
- Завтра, Драко. Подождите еще день, ему станет получше.
Голоса смолкли, а я открыл глаза, рассматривая высокий потолок. Я уже несколько раз приходил в сознание и успел понять, где нахожусь, но не более того. Ужасная слабость заставляла снова проваливаться в сон, полный жутких и непонятных цветных кошмаров, после которого я не чувствовал себя отдохнувшим и отрубался опять, стоило лишь проснуться.
Сколько уже дней я тут находился, я сказать не мог. Друзей ко мне не пускали, это я ясно понял по словам Помфри, но все же кто-то меня навещал, я был уверен. Иногда я слышал, что со мной разговаривают, берут за руку, видел чью-то фигуру, сидящую рядом. Может, это были и разные люди, может и нет. Повернув голову, я заметил в вазе на тумбочке букет лиловых фрезий, и губы растянулись в улыбке. Мама…
- Хорошо, что вы очнулись, - услышал я голос Помфри, а вскоре увидел и ее саму. Поправив мне подушку, она пощупала лоб, потом поводила над моим телом палочкой, сердито поджимая губы, после чего сходила и принесла какой-то пузырек.
- Мне надо поговорить с профессором Снейпом, - попросил я, но она мгновенно перебила:
- Вам нужно выпить восстанавливающее зелье, - и поднесла пузырек к моим губам.
- Ладно, но потом позовите профессора, - согласился я, опустошая сосуд в несколько глотков, с трудом приподняв голову и морщась от горечи лекарства.
- Вам необходим полный покой, это исключено, - возразила сердитая ведьма, давая понять, что спорить с ней бесполезно. Но тут в дверях возникла фигура в черной мантии, и я вздохнул с облегчением, но сердце в груди пустилось галопом, а на лбу выступил пот. Да, я хотел с ним поговорить, но стоило ему войти, и волна животного страха накатила, душа в своих липких объятиях, обволакивая разум. Он убьет меня за то, что я сделал. А ведь многого я просто не помню или не понимаю…
С абсолютно непроницаемым выражением лица, лишь мельком взглянув на меня, профессор обратился к Помфри:
