Взглянув на Снейпа, как ни в чем не бывало попивающего кофе, я скомкал газету, встал и, бросив ее на стол, вышел из Большого Зала, усиленно стараясь как можно меньше хромать.
2. Северус
Я, конечно, подозревал, что посещение приема выйдет мне боком, но не думал, что настолько. Огневиски постепенно примирил меня с наличием колдорепортеров, некоторые из которых даже пытались взять у меня интервью, количество гостей, хоть и было большим, все же оказалось конечным, так что через полтора часа пожимание рук и приветствия также остались позади. Нет, танцевать я никогда не любил. Но танцевать с красивой женщиной, прижимающейся к тебе, держать руки на ее талии, ощущая ладонями жар сногсшибательного тела, прикрытого лишь тонкой шелковой тканью, чувствуя дурманящий аромат ее духов… Ни один мужчина не отказался бы в этот вечер танцевать с Онорией Забини. И тем более изрядно подвыпивший к тому времени мужчина. Так что, когда гости, которые присутствовали только с официальными визитами, разошлись, а осталась небольшая компания друзей, мы даже неплохо повеселились. Когда удалось избавиться от последних колдорепортеров, Люциус позволил себе надраться окончательно, уже не боясь потерять лицо, вдовец-Нотт откровенно приставал в это время к хихикающей Нарциссе, а Паркинсоны в конце концов просто удалились в одну из гостевых комнат. А мы с Норой все еще танцевали до упада. Я, прикончив еще одну бутылку огневиски, неожиданно вошел во вкус этого занятия. Мы вели себя так, словно нам опять было по двадцать лет, и ее счастливый смех до сих пор стоял у меня в ушах.
Однако сегодня я вдруг услышал смешки со всех сторон, и они были далеко не такими приятными. Хихикала даже чопорная МакГонагалл, краснея, как гриффиндорский флаг. Да и остальные преподавательницы оживленно перешептывались, читая утреннюю почту, и косились на меня. Оглядев Большой Зал, я понял, что на меня пялятся многие ученики. И как раз в это время со своего места вскочил Блейз Забини и, бросив на стол скомканную газету, пулей вылетел в коридор, перед этим попытавшись прожечь во мне взглядом дыру.
Пришлось тоже раздобыть себе «Ежедневный пророк», однако читать под всеобщими взглядами и перешептываниями я не мог, поэтому удалился в свои апартаменты. И не пожалел об этом, ибо всем этим ученикам не следовало видеть выражение моего лица после прочтения статьи.
Еще хуже стало, когда я конфисковал во время первого урока у одной из рейвенкловок третьего курса «Ведьмополитен». Оказывается, еще не все колдорепортеры ушли, когда мы пустились в танцах во все тяжкие. Мне с трудом удалось сохранить лицо и не начать снимать с этих хихикающих идиотов баллы направо и налево. Саму статью я благоразумно решил не читать до конца всех занятий, и правильно сделал. Я опробовал на отвратительном издании все известные мне проклятия, действующие на бумагу, прежде чем окончательно его испепелил. К завтрашнему утру даже самый последний маг Великобритании будет знать, что у меня роман с Онорией Забини, даже если его и нет. Сам я для себя так и не определил, что у нас с ней за отношения. А уж студенты будут поголовно осведомлены о моей личной жизни уже к обеду. Теперь понятно, почему Блейз так разозлился. Надо будет поговорить с ним вечером, когда он придет заниматься зельями.
3. Блейз
Буквально кипя от злости, я выскочил из замка и пошел, не разбирая дороги. Последние полторы недели я сначала был так занят тренировками и учебой, а потом просто лежал в Больничном Крыле, что совершенно не заметил, как прошли последние теплые деньки, и листья с деревьев окончательно опали. Запретный Лес теперь зловеще чернел обнаженными ветвями, скрипящими на пронизывающем ветру. Редкие студенты, которые попадались мне навстречу, уже надели зимние мантии и шарфы. Серое, безрадостное небо было затянуто тяжелыми тучами, но намного тяжелее сейчас было у меня на душе.
Я обещал матери, что помогу ей выйти замуж за Снейпа. Она и без меня отлично справляется, кажется, их отношения развиваются более чем стремительно. Я должен быть доволен, имп побери. Разве пару месяцев назад я не думал, что был бы счастлив, будь Снейп моим отцом? Нате, получите, распишитесь. Только отчего же теперь мне так плохо? Совершенно очевидно, что я ревную. Я не хочу, чтобы он был с ней. Он должен быть… со мной? Я горько усмехнулся своим мыслям, поплотнее закутываясь в легкую мантию, которую нещадно трепал ветер, забираясь цепкими промозглыми пальцами в рукава и за воротник и опаляя кожу пронизывающим холодом.
И как ты себе это представляешь? Ты и Снейп? Ничего более абсурдного и вообразить нельзя. Он – твой преподаватель, декан, жених матери, человек почти на двадцать лет тебя старше, то есть годится тебе в отцы, наконец, мужчина и ни капельки даже не красавец, к тому же со скверным характером! Да более неподходящего человека и подобрать нельзя. Хочешь преподавателя – соблазни Синистру. Хочешь мальчика – есть много симпатичных учеников, которым ты нравишься, Драко врать не будет. Скверного характера и у Милли хватает. На страшненьких потянуло? Их тоже в Хогвартсе навалом, экзотика на любой вкус. И тощие и костлявые, и бледные… и даже мальчики. Вот хоть тот же Нотт, очень даже подходящий кандидат. Похож на Снейпа в молодости, с этими его длинноватыми черными волосами и спадающей на глаза челкой.
Дойдя до кромки леса, я сел на поваленное бревно, оперевшись согнутыми в локтях руками на колени, и уронил лицо в ладони. Я уже не чувствовал холода. Вообще ничего не чувствовал. Холод распространился у меня внутри, обволакивая сознание ощущением безразличия ко всему. Я ничего не чувствую к Нотту. И к… Корнеру, например. И к Финнигану, хотя про него ходят слухи, что он по части мальчиков…. Нет, я вообще ничего не чувствую по отношению к кому-либо из парней. Драко? Да, кажется, что-то такое было тогда, ночью.… Но просто потому, что он мой друг. Мы очень близки, и иногда можно спутать дружбу с любовью. А Снейп? От одного взгляда на него достаточно, и внутри что-то замирает, и сладко ноет… в сердце? Или в паху? И когда все успело так измениться? Ведь еще недавно я был уверен, что на его внешность нельзя смотреть без содрогания. Нет, я не стал считать его излишнюю худобу стройностью, а болезненную желтизну кожи благородной бледностью или чем-то в таком духе. Нет, ни в коем случае. Он действительно скелет, словно обтянутый пергаментом, в бесформенной черной мантии, и волосы у него очень жирные, и длинный нос и…. Да много всего! Снейпу вообще с внешностью не повезло, и ничем его не исправишь. Да только вот мне теперь все равно. Я хочу его. Не тело. Впервые - человека. Все, кто был у меня до этого – все привлекали меня физически, большой грудью, округлыми бедрами, смазливыми личиками с пухлыми губами и длинными ресницами. А их личности, их характеры, мысли, чувства – ничто не имело для меня значения. Миллисент – единственно исключение. Я всегда думал о ней, как о человеке, и она действительно много значит для меня. Но все же недостаточно, чтобы считаться любимой. Хотя… я никогда не испытывал любви, откуда мне знать? Может быть, то, что я начал чувствовать к профессору, и есть?…
Я не заметил, как пошел дождь. Сначала отдельные капли, тяжелые, мокрые, начали падать с неба, разбиваясь об кожу и растекаясь маленькими лужицами. Потом их стало все больше и больше, и скоро сверху захлестали уже целые струи холодной воды. Я промок до нитки за несколько минут, но это не имело значения. Мне не хотелось вставать и идти в замок, и вообще куда-либо идти, чтобы укрыться от дождя. Я не был настолько слаб, чтобы плакать из-за глупой ситуации, в которую я сам себя втянул, увлекшись профессором. Нет, сегодня дождь плакал за меня, стекая каплями по лицу. Только от подобных слез легче не становилось. Лишь выплеснув свои эмоции, можно получить успокоение, а они не могли прорваться наружу, в отличие от дождевой воды, и продолжали бурлить у меня внутри, заставляя сходить с ума от отчаяния.
- Блейз? – Услышал я голос за спиной и, обернувшись, увидел Перкс, спешащую ко мне, укрывшись с головой в зимней мантии. Видимо, на нее было наложено водоотталкивающее заклинание, и Салли-Энн совсем не мокла. – Что ты тут делаешь? Тебя не было на Гербологии. Мерлин, ты совсем промок, Забини!
