Я чувствовала, что уже не могу биться с кем бы то ни было, так, как могла прежде.

Утром служанка вместо завтрака принесла устное приглашение в залу к трапезе с господином Эльконном. И вызвалась сопроводить. Я оделась в прежнее чужое платье, замотала обратно шею чистым умывальным платком, и заплела жгутом волосы. Прежняя, строгая Крыса взглянула из зеркала, и только в моей не сдержавшейся робкой улыбке промелькнула воскресшая после стольких лет женщина Рыс.

Завтрак подавали, видимо, в другой зале, чем ужин. Потому что вела меня служанка незнакомым путем. В этой палате крепости, не было заметным присутствие стольких гостей. Для знатных персон были, скорее всего, и другие комнаты, чем такие, как моя. Более просторные, более светлые... или более открытые? В любом случае, замок Эльконна все же был замком, а не крепостью для войны. В маленькой трапезной меня встретил Илиан. Небольшой стол был накрыт на трех человек. Эльконна еще не было.

- Доброе утро, госпожа Крыса, - улыбнулся помощник, и на этот раз мне совсем не понравилась его улыбка, слишком злорадная, - присаживайтесь.

- Спасибо.

Что-то было задумано. Не спроста же с самого утра, чего не случалось раньше, меня вытаскивали из моей комнаты, хотя раньше не выпускали из нее целыми днями. Готовиться к худшему? Опять стараться держать лицо, не выдавая никаких эмоций? А если всевидящий и всеслышащий Илиан третьим пригласит...

- Доброе утро, господин Ньяс...

Аверс нехотя вошел в залу, и помощник отпустил слугу, его сопровождавшего. Оружейник не поздоровался, не поклонился, лишь мрачно глянул на Илиана, и дошел до стола, - сгорбленный, измятый, с беспорядочно упавшими на лицо волосами.

- Нет ничего хуже, - сухим и каменистым голосом сказал он, - чем утро, подобное этому.

- Вы верите в удачу, господин ратник?

- Не говорите так громко, помилосердствуйте, - поморщился Аверс, и уже привычным, даже немного сонливым жестом, потянулся к бутылке, - у меня болит голова. Вы за этим прервали мой целительный сон, чтобы спросить о подобной ерунде?

- Садитесь сюда, - и Илиан показал на стул рядом со мной.

- Здравствуйте, госпожа Крыса, - оружейник, казалось, только заметил меня, - вы давно не присутствовали за столом вместе с хозяевами замка...

- Я вам тоже желаю здоровья, - я недовольно покосилась в его сторону, когда Аверс бесцеремонно сел почти бок о бок со мной, - хотя вы, судя по всему, не бережете его.

- Отчего ваши слуги так ленивы, - ни одна бутылка не распечатана...

- Вам нальют вина, не беспокойтесь.

Аверс хмуро оглядел почти пустой стол.

- Даже воды нет? Я скоро говорить не смогу, так пересохло горло.

- Так вы верите в удачу, господин Ньяс?

- Нет.

- Почему?

- Потому что у меня скверное расположение духа, а тогда, когда я не могу сделать даже одного спасительного глотка, я вообще не склонен верить ни во что хорошее.

- Знаете, и я не верю. - Вздохнул Илиан, обходя стол и садясь во главе его, где по обычаю должен был сидеть вассал. - Поэтому считаю, как и раньше считал, ваше появление здесь, - далеко не случайным.

- И я не считаю случайным, - усмехнулся Аверс.

Прежде чем Илиан продолжил, я нашла уместным спросить:

- А зачем меня пригласили на этот завтрак?

- Затем, что я хочу проверить на истину одну твою фразу, Рыс, которую ты так удачно обронила однажды.

- Какую фразу?

- Ты ее вспомнишь... так, значит, вы со мной согласны? - Обратился он обратно к Аверсу.

- Вы тяните время, начиная издалека. Говорите прямо, - что вы хотите от меня услышать?

- Правду. Господин Эльконн, порой слишком наивен, - он верит в удачу, в отличие от нас с вами. И верит в то, что она повернулась к нему лицом, послав сначала госпожу Сорс с богатым приданым, а потом призрачного ратника, с тайной о несметном кладе. И он думает, что в такой подозрительной закономерности нет никакой связи...

- Опять долгие дороги... - вздохнул оружейник, и принялся сам расчищать с горлышка сургуч. - Говорите яснее, я с похмелья теряю способность к распутыванию намеков.

- Вы пришли за ней?

- За удачей?

В ход пошел нож, и коричневые осколки крошками полетели с глиняной бутылки. Илиан, глядя на все это действие очень весело, не снимая улыбки с лица, сказал:

- Нет, за госпожой Крысой, что сидит от вас по правую руку.

- Зачем мне женщина, когда я хочу золота, тишины и покоя? А любой мужчина прекрасно знает, что одно исключает другое напрочь. Уж, извините, госпожа невеста...

- Это неравная по силам дуэль, и вы ее проиграли.

- Да как вам будет угодно...

Я с любопытством переводила взгляд то на одного, то на другого. Стараясь, как раньше, разделить себя на две половины, одна из которых, скрытая, будет бояться за разоблачение, а вторая, явная, оставаться в неведении, что же за разговор происходит между этими двумя людьми? Я тихонько улыбнулась в сторону, как бы стараясь скрыть, что меня это рассмешило. Но, посмотрев на Илиана, все же сказала:

- Претенденты на мою руку уже должны становиться в очередь... может, хоть будет выбор, а не приговор у алтаря.

- Вам трудно ходить без посоха? - Неожиданно спросил помощник.

- В замке я не так много хожу, чтобы испытывать в палке необходимость.

- Но я все же решил его вам вернуть. - Он встал со своего кресла, взял из угла тот посох, с которым оружейник пришел в крепость. - В качестве намека, который, надеюсь, станет вам ясен, не смотря на похмелье.

- Приказываете убираться?

- Немедленно.

- Не выйдет. Я дал господину Эльконну слово...

В следующее мгновение Илиан размахнулся, и палка обрушилась на сутулые плечи Аверса, оборвав его равнодушный голос... а я не смогла даже пошевелиться от неожиданности и от ужаса. Оружейник припал грудью на стол, и болезненно выдохнул перебитый в легких воздух. Сморщился, выпрямился обратно, повернув к Илиану лицо:

- Я верну тебе этот удар, мальчишка... - тихо и яростно произнес он.

- Как знать. - Приподнял брови тот. - Или вы уходите из крепости сей же миг, или ваш посох упадет на ее спину. Ведь, кто любит, тот не позволит, правда, Рыс?

И вновь замахнулся... я сжалась и вздрогнула, но этого не случилось. Аверс не только перехватил его руку, но, вырвав палку, вернул помощнику удар, как и обещал. А после с треском и звоном разбитой бутылки, хватил ею по столу, сломав об край столешницы. Илиан, отошедший на два шага назад, держался за левое плечо. И на лице его одновременно с болью, читалось торжество победителя, как человека, доказавшего свою правоту неоспоримым фактом.

- Ты перешел всякие границы, слуга! - Жестко и громко произнес оружейник, стоя рядом со мной. Хворый и спившийся Ньяс уступил место хладнокровному Аверсу. - Посмел поднять руку на ратника?! Ты, юнец, не державший в руках клинка, вдобавок дерзнул при мне замахнуться на женщину? Да кем бы я ни был, я не позволил бы тебе этого!

Илиан засмеялся. Он был настолько убежден в своей истине, что любые опровержения для него были смешны.

- Я не намерен терпеть от слуг Эльконна подобное обращение с гостями. И не намерен больше ждать. Если через три дня вассал не соизволит отправиться в путь, то среди знатных гостей крепости найдется другой, менее ленивый и более щедрый господин.

- И вы приведете нас к ловушке, вместо клада.

- Ты слышал, что я сказал. И передай это своему хозяину.

Аверс дернул плечами, обогнул стол, и вышел, не затворив за собой двери. Я проводила его взглядом до самого последнего момента, пока тот не скрылся в другой, более дальней двери. Илиан вернулся в свое кресло. За плечо он больше не держался, но лицо у него было бледным и ярким, - так ревностно горели глаза.

- Эльконн теперь скорее убьет его, чем отпустит, - сказал он, - если, конечно, я передам вассалу эти угрозы.

- Ты дурак, Илиан, - я смахнула со своего края попавший на него глиняный осколок, - а теперь я вижу, что и меня ты держишь за дуру. Зачем ты сцепился с этим несчастным ратником? Не мог себе получше соперника найти?