-- Не тушуйся ты. Не обидим. Ты хорошая, наверно, девочка. Как у тебя с вредными привычками?

Я помотала головой.

-- А я курю. Не возражаешь?

Она закурила.

-- Живи. Никто тебя не тронет. И если что... всякого такого... потустороннего... не бойся. Дедок был пьяница, но добрый, не обидел бы. Барсик иной раз чует что-то, спинку выгибает, шипит... Может, думаю, дед наш по родной квартире бродит, выпить ищет... он иной раз подворовывал... когда свои деньги пропивал... хотя нельзя плохо о покойниках...

Я снова глубокомысленно вздохнула.

-- Не кручинься так. Главное -- с вредными привычками не связывайся. Не кури, не пей, мужиков не води. Много. Чуток-то можно. -- Она засмеялась. И я с ней. Вышло плоховато: вздохи как-то лучше получались.

Так я стала жить в этой квартире. Сперва все ничего было. А потом... Потом суп с котом. Нет, с котом ничего плохого... Не могу нормально рассказывать. Закурю.

Да, курю теперь. И не только курю. Вот так.

В общем, в дерьмо я влипла. Если коротко, влюбилась сильно. По самые гланды.

Жесть. Хотела его как жить хочется, когда за горло взяли. Секс был бешеный. Три раза. А потом. Потом прости-прощай, решил вернуться к бывшей жене, начать все сначала.

Где тут моя банка для окурков? Я курю от соседки тайком. Окошко приоткрою и курю туда.

Ничего. Я другого уже себе нашла, да. А что? Ну, второй мужик за год -- это ж не "пустилась во все тяжкие", ведь так? Вон он, звонит... А не буду брать... Так себе, мужик, если честно... Я вот на одного смотрю, утром на остановке стоим, вместе автобуса ждем... вроде как-то он ко мне неравнодушен... Хотя не все ли они одинаковые?

Да. Пойду себе кофе заварю.

Пофиг, что ночь. Не засну уже. Саднит внутри что-то.

Прошлой зимой вообще плохо было. Сразу, как бросил меня этот... И я начала пить. В комнате у себя, чтоб соседка не видела. Пью и пью. Только бутылки в уголке ставлю. Рядком. Чтоб вынести как-нибудь, под шумок. А потом спать лягу... и слышу сквозь сон... как будто бутылки в углу позвякивают... вставала, проверяла... думала: Барсик, может, бегает. Нет. Лягу -- опять звенит. Что за музыка ветра, блин?

А потом как-то после нового года слышу, соседка сыну говорит:

-- Ты бы бутылки вынес на помойку, а то дед достал уже!

-- Какой такой дед? -- спрашиваю.

А соседский сын мне:

-- Да вас это не касается, вы ж не пьете, не то что мамка!

-- Ты чего несешь! -- соседка аж взвилась. -- Алкашка я, что ль? Новый год же праздновали! Потом Рождество! Вот и скопилось... А в нашей квартире нельзя, чтоб бутылки скапливались: дед приходит. Ночью шатается, да ищет, чего б глотнуть.

-- Да можно просто крикнуть "Пошел нахуй!" -- он и перестанет звенеть! -- не унимался соседский сынок.

-- Да ты откуда вообще такие слова знаешь! -- психанула соседка -- Сейчас как дам, будешь знать, как матом ругаться! А ну быстро мусор вынес!

-- При чем тут "такие слова"? Призраков матом отпугивают, это тебе кто хошь подтвердит!

Школьник подхватил мешок тихий и мешок шумный, бутылочный, и исчез за дверью.

Когда следующей ночью у меня в комнате зазвенело, я замерла. Крикнуть? А если только соседей перебужу? Вдруг школьник пошутил просто? А что если -- и того хуже -- мне ответит: "сама туда иди!"? Что тогда делать?

Была не была. Я набрала в легкие воздуха.

-- Пошел... -- И тут мелькнуло: а хорошо ли -- пожилого человека, безобидного дедушку, посылать матом?

И я выдохнула. Стало тихо.

Назавтра я купила бутылку коньяка хорошего, налила деду рюмочку, оставила на буфете. Пусть его.

Ну и сама иной раз выпью, вот сейчас плесну себе в кофе, и дедку в рюмочку.

Что на кухне шумит? Это Барсик крыс гоняет. Лезут откуда-то. Здоровенные. Топочут, как слоны.

А за стенкой? Это соседский пацан в компьютер режется. Соседка похрапывает.

Коммуналка. Хорошую комнату мне твоя внучка продала, дед. Твое здоровье.

Если фонари зажигают...

Это был день, когда я хотела оставить записку "Почему все так плохо?" и спрыгнуть с платформы на рельсы.

Просто я жила на первом этаже (выйти в окно -- не вариант), завязать петлю таким узлом, чтобы удавиться, у меня вряд ли получилось бы -- руки из жопы, вскрыть вены в ванной невозможно по причине отсутствия ванны (ее нам заменяла душевая кабина), а травиться мне нечем, кроме просроченного анальгина, не помню, с каких пор валявшегося в кармане сумочки. А вот железная дорога рядом есть, так что я вполне могла последовать примеру Карениной.

Писать записку я не стала, но почему-то переложила в карман куртки этот злосчастный анальгин.

Перебирая таблетки -- как четки -- я вышла из дому.

Как так, а?

Поразительно!

Я всегда считала, что оптимизм -- это самый правильный подход к жизни. Я улыбалась. Я всегда улыбалась.

Уволили -- улыбалась.

Разбили сердце -- я улыбалась.

Отказывали, когда я приходила на собеседования, -- и я улыбалась.

Дошло до того, что на фотографии с похорон бабушки я одна стою с дурацкой улыбкой на заплаканном лице.

Я даже не знаю, как выглядит мое лицо без улыбки. Подходя к зеркалу, я невольно улыбаюсь.

Не могу пожаловаться -- мне не верят. Стоит начать ныть, как тут же сам собой вспоминается анекдот в тему. Рассказываю его и ржу. Ужасно.

Хуже всего то, что это считается хорошей чертой. Я даже не могу пожаловаться на то, что не могу пожаловаться. Ну вот, я каламбурю. Отлично.

Я всегда всех смешу и утешаю. Говорю: жизнь наладится. И она налаживается -- у всех, кроме меня.

"Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо" -- я это повторяю в день по триста раз. Во рту слаще не стало.

Нет, все это неправильно, мне эти слова не подходят. Для каждого есть какое-то свое шаманство, правильное. Вот Ирка. С Иркой я знакома с детства. Она всю жизнь с кислым лицом ходит.

Помню, в детстве говорила мне с надрывом:

-- Мне никогда, никогда не купят ролики!

И что -- кто потом катался по городу?

Дальше было: "Мне никогда, никогда не поступить на этот факультет", "Мне никогда, никогда не купить квартиру" и "Мне никогда, никогда не выйти замуж". И фотки с новоселья и свадьбы.

Хотя, может, это мое "все будет хорошо", которое я ей долдонила всякий раз после ее "мне никогда не...", сработало?

Может, это мое колдовство -- только оно не работает на меня саму?

Может, просто надо найти уши, в которые можно бесконечно лить "мне никогда не..." -- и в ответ получать спасительное "все будет хорошо"? Но как понять, чье "все будет хорошо" работает, а чье просто сотрясает воздух?

Я в раздумье бродила вокруг дома.

Смеркалось.

Идти домой не хотелось.

Тоска не отпускала. Я поняла, что счеты с жизнью мне так не свести -- все эти мысли держат меня на привязи и в сущности я просто брожу словно цепной пес возле конуры.

Дома сидеть тошно.

Работы нет.

Таскаться по друзьям не хотелось. Все равно у меня не получалось даже нормально разрыдаться на плече у подруги, и всякий мой приход в гости с целью поплакаться заканчивался тем, что плакались мне.

Я поплелась на станцию.

На платформе маячило всего несколько человеческих фигурок. Мужики какие-то.

Фонари горели.

Я стала прохаживаться по платформе. Холодно-то как. К вечеру совсем температура упала. И так плохо было, еще хуже становится. Ничего, зима -- это хорошо. Ну вот опять! Чего ж хорошего-то?

Почему

все

так

плохо?

И тут погас свет.

Секунда темноты. Полного ничега.

-- Ах ты ж ёбаный ты нахуй! -- послышался рядом мужской голос.

Свет зажегся.

И снова погас.

-- Заебали! -- крикнул тот же голос.