- Как думаешь, кто это? – спрашиваю Пита, с которым, не смотря на разногласия и споры, разделила один спальник. А всё из-за того, что я всё-таки решила пойти искупаться, Пит, защитничек мой, разумеется, вызвался пойти со мной, чтобы постоять на стрёме, или, чтобы посмотреть на меня полуголую – я до конца не поняла. Хоть он и отвернулся, отпустив шуточку по поводу того, что на меня всё равно куча народу смотрит, я уверена – он подглядывал. В общем, со всеми препирательствами, водными процедурами и пополнением запаса воды, мы вернулись спустя минут сорок, когда Рута уже спала, а будить её мне не позволила совесть, я и её и так сегодня достала.

- Не знаю, – шепчет он, так же как и я, не отрывая взгляда от кусочка луны, выплывшего на свободный от веток участок неба. – Но вряд ли это Катон.

- Да, надеяться на это было бы глупо… – усмехнулась я. – Надеяться… Никогда не думала, что буду надеяться на чью-то смерть… Это так… Низко.

- Никто из нас не думал. Но все хотят выжить.

- Выжить… Х-ах… – качаю головой. – Всегда думала, что смысл жизни как раз в том, чтобы жить, а не выживать.

- И когда эта светлая мысль посетила твою голову? Когда ты охотилась? Когда брала дополнительные тессеры? Или когда ела баранину?

Я даже приподнялась, опираясь на локти, чтобы увидеть выражение его лица и понять – он серьёзно!? Опять?! Сейчас?!

Но вместо того, чтобы сказать что-нибудь, о чём пожалею, я спросила.

- А кто умер, пока я была… без сознания?

- Диадема.

- И всё?

- Да.

Уф… Да уж… Думаю, уже глупо удивляться тому, что всё идёт не по плану.

- А чей портрет был на небе сегодня?

- Марвела, – выдавил он, отвернувшись.

- Ты его…

- Я не хочу об этом говорить.

- Но…

- Послушай, – он повернулся, дабы всё раздражение, что исходило от него нашло правильного адресата. – Я же тебя не спрашиваю, как ты убивала и что ты при этом чувствовала.

- Потому что я никого не убивала.

- Ну конечно… – он улыбнулся, даже не сомневаясь в том, что я… совру?

- Но я правда не убивала.

- Скажи это тому парню из восьмого дистрикта. Ах да, ты не можешь, потому что ты его убила! В первый же день.

- Но я… – в первый день? – Я… я не помню.

- Ну конечно… – и опять этот тон.

Нет, всё! Пошёл он, куда подальше!

- Пит, знаешь, что?

- Что?

Ну вот не надо, не надо смотреть на меня своими глазами!

А чьими ему? Чужими смотреть?

Это всё равно не честно! Я же не железная…

- Спокойной ночи! – в конце концов рыкнула я, отвернувшись.

- Спокойной, – он последовал моему примеру, и я, поудобнее устроившись к его тёплой спине, начала думать о том, что значит смерть Марвела для Руты.

Она не умрет? Конечно, умрёт. Только вот, кто её теперь убьет? Мирта? Катон? Пит? Я? Я не смогу. Я же не убийца. Или всё же…

А неугомонные тараканы всё пели…

Ты дурак, а я дура! Ура…

Скачет температура… А-а…

Но с тобой мы вдвоём до утра,

Ни каплю не сонные…

Ты дурак, а я дура! А-а…

И наверно лечится пора…

Но с тобой мы опять до утра,

Мечтой окрылённые…

Мы просто влюблённые…

====== Часть II. Игры. XI ======

Если вы ищете справедливости,

то вы не туда попали.

Игра престолов

- Подъём, Китнисс! Нас ждёт важный-преважный день!

Ооо… Только не говорите, что я теперь и в прошлое перемещаюсь. Это уже слишком…

С опаской открытые глаза увидели лишь темноту спального мешка, в который я залезла с головой, когда мой сосед проснулся и вылез, а затем и самого Пита, потряхивающего мокрыми волосами и улыбающегося.

- За такие шутки… – рычаг заело. Три самых сильных таракана из отдела поэзии навалились на него всем своим фиолетовым в жёлтую крапинку телом, но не смогли сдвинуть, а потому из аппарата не выпало ни одной рифмы. Та же самая загвоздка произошла в отделе сарказма и в отделе остроумия. А потому я лишь зевнула и отвернулась от подозрительно счастливого парня, пробормотав. – Дай поспать…

- Китнисс, встава-ай! – проигнорировал он мою просьбу и, подойдя к той части ложа, где прятались ноги, схватил края спального мешка и начал беспардонно вываливать моё безвольное, разморённое сном тело наружу. Я аж детство вспомнила, точнее ту его часть, когда мы с подругами играли в фанты, и мне выпало рождённое анькиной фантазией и чернилами моей ручки задание «ползать по полу как личинка». Да… Ржача было… И от меня, попросившей Аню показать, что она имела ввиду, и от Ани, решившей мне помочь и протолкавшей не перестающую хохотать меня от двери до стола и обратно, и от Ленки, которая снимала всё это безобразие на камеру, не забывая отпускать шуточки типа «В смысле ты не знаешь, как личинка ползает? Ты чего личинкой никогда не была?» Да… Были времена. Тогда ещё пол не надо было неделю мыть. Красота…

Но от приятных воспоминаний меня оторвала комариха, которая, воспользовавшись моим замешательством, начала пить кровь из вечно сующегося куда не надо носа. Прогнав нахалку и мысленно отметив, что у меня теперь на носу будет красоваться красная блямба, я села и, прищурив ещё не адаптировавшиеся к свету глаза, недовольно посмотрела на Пита.

- У тебя совесть есть? – он поджал губы и скосил глаза в сторону, будто размышляя над вопросом, на который я всегда не раздумывая отвечаю «Конечно… нет». – Будить людей в такую рань бесчеловечно. А будить меня в такую рань ещё и опасно.

- К твоему сведению, рассвет был несколько часов назад.

И это он говорит человеку, родившемуся в Питере? Да у нас во время белых ночей рассвет начинается в половину второго ночи, а в три уже светло, как днём. Но ведь это не значит, что надо вставать. Если только это не выпускной, и ты не лежишь на лужайке возле Исаакиевского собора.

- А в тренировочном центре ты всегда вставала раньше меня, раньше всех.

Ну так… Тоже мне – сравнил.

- Там была вкусная еда и Хеймитч. У меня не было выбора, – выдохнула я, сглатывая слюну (эх, шоколад, арбуз, жареная картошечка…). – Кстати, насчёт Хеймитча… – я аж поднялась, представив какими эпитетами покрывает двух беспечных идиотов наш любимый ментор. – Какой у нас план?

- Для начала ты сходишь и умоешься, а потом уже мы поговорим, – и заботливый папочка вложил мне в руки тряпочку, видимо исполняющую роль полотенца.

Зашибись. У меня такое чувство, будто мы с друзьями на пикник выбрались, а не на бойню.

Ладно, потом так, потом. Но прежде, чем уйти, я наклонилась к земле, чтобы взять нож, который всю ночь держала под боком и видимо выронила, когда меня так нагло разбудили.

- Он и тебя в такую рань поднял? – спрашиваю, заметив собирающую хворост Руту. Девочка, видимо собиравшаяся поприветствовать меня, смутилась и пробормотала.

- Рассвет был несколько часов назад.

Где-то я это уже слышала… Ах да, в девяти с половиной метрах от этого места, буквально четыре минуты назад.

- Он тебе успел мозги промыть? Между прочим, это начинает походить на секту.

- Сек… Кот… Тук… Что?

Ой, что-то я разболталась….

- А! Не обращай внимания, я просто не выспалась, – оправдание на все случаи жизни. – Сейчас умоюсь и буду как огурчик.

Она одобрительно кивнула и прошмыгнула в кусты.

- Ага, маринованный.

И сразу так огурчика захотелось. Папиного, с чесночком, с укропом, с яблочком, с листом чёрной смородины. Да такой, который кусаешь, а рассол с другой стороны на пол льётся, а слева ещё ехидненький голос вопрошает «А чёй-то тебя на солёненькое потянуло?» Эх… Не видать мне огурчика… Животик протестующе заворчал, но я на него цыкнула и поспешила продолжить свой путь к реке, а то ведь его завывания кто-нибудь услышит, придёт и я тучно превращусь в огурчик. Нашинкованный.

Я быстро добежала до реки, ещё быстрее разделась и хотела войти в реку, но не учла одной немаловажной детали – ночью было не жарко, а в следствие этого факта – вода ледяная. Оно, с одной стороны, хорошо – сразу проснусь, только если кто-нибудь меня туда закинет, попутно получив пару синяков и укус, потому что добровольно я не дамся.