— Главное, чтобы не слабительное, — прерываю я этот бессмысленный перечень и встречаю недоумение на листе собеседника. Но отвечаю не ему, а сосновому дуплу, в котором предположительно расположилась одна из камер.

— Извращенцы! — Темнота в древесном отверстии в недоумении расширилась. — Да, да! Это я вам говорю! Нет, я ещё понимаю — смотреть как люди убивают друг друга! Но наблюдать за тем, как мы, — тут я повернулась к другу. — Извини, ни при тебе будет сказано… В кустики ходим — это настоящее извращение! Ну честно, нельзя было создать какие-нибудь…

— Тихо! — шикнул Данька. — Слышишь?

Я послушно навострила ушки, которые моментально уловили тихий, но довольно быстро усиливающийся писк.

Неужели…

Голова дёрнулась вверх, а глаза выхватили среди примелькавшейся листвы серебряный лучик (надежды) парашюта.

Уау… Мой первый (тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не последний!) подарок от спонсоров, причём вдвойне неожиданный, так, как и Хеймитч, насколько я поняла, счёл меня бесперспективной, и помощь мне вроде не требуется. Или же?..

Я вскочила… Ну как — вскочила? Скажем так… Приняла почти вертикальное положение (десять градусов вперёд, десять градусов назад, то ли ягоды действуют, то ли я так оголодала, что меня уже ветром сдувает…) и внимательно огляделась, одновременно доставая из сапога кинжал, который после памятной встречи всегда держала там, куда могла дотянуться при любой предполагаемой опасности. Но единственной угрозой оказался сам дар, упущенный мною из виду и потому беспрепятственно приземлившийся прямо мне на плечо, откуда он тут же скатился на землю.

Я присела… прилегла и раскрыла небольшую металлическую коробочку, предварительно сорвав с предохранителей воображение, перебравшее не меньше миллиона вариантов, в которой меня наверняка ждало нечто невероятно полезное и способное спасти жизнь… Зубочистка?

Не понял юмора.

— У меня что-то в зубах застряло?

Куст пожал веточками и помотал листочками.

— Тогда… зачем?

Намек на то, чтоб я заткнулась и не порола чушь?

Нет, всё не может быть настолько очевидно, насколько я понимаю Хеймитча, он пробует сейчас достучаться до меня. Здесь есть какой-то скрытый смысл. Какой-то тайный знак.

Я вперилась взглядом в бежевую щепку, всю её обнюхала и даже облизала, но туман в голове так и не позволил разобраться в чем же тут дело. По мне, так обычная зубочистка с ментоловым наконечником. Ничего ос… Или не с ментоловым? Я аккуратно коснулась кончиком языка зеленоватый наконечник зубочистки. Горьковатый привкус заставил меня поморщиться, а туман в голове рассеяться.

Я кинула взгляд на Даньку, но его не было. На его месте стоял самый обыкновенный куст, зелёный, ничем не примечательный.

Тихо шепнув куда-то в небо «Спасибо», я сорвала пару огромных листов, напоминающих лопух, и набрала в них ягоды, не опасаясь за своё здоровье и душевное равновесие.

Хм… Если уж и Хеймитч начал мне помогать, то может, ещё не все потеряно? Вот только не значит ли это, что всё потеряно для Пита?

Неприятное чувство, сковавшее моё сердце, как только я, ведомая закатом, ступила с поляны в чащу, заставило дёрнуться и стукнуть зубами. И не понятно, чем это чувство было вызвано. Да, вокруг сгустилась темнота, но к ней я уже успела привыкнуть. Насекомые? Да, эти твари меня давно достали, но вызывали не страх и тревогу, а раздражение и желание убить каждую жалкую мошку, предварительно обломав ей все лапочки и крылья. Тогда что?

Я осмотрелась, но не заметила ничего кроме деревьев, кустов и… деревьев. Принюхалась, но не почувствовала ничего кроме свежести, зелени и ночи. Прислушалась… подозрительный шорох откуда-то сверху…

Сглотнула. Сердце ёкнуло, ноги обмякли, уверенность крикнула: «Пока, детка, дальше сама!» И только тараканы уселись в кружочек и повторяли как мантру «Только не смотри вверх. Только не смотри вверх. Только не смотри вверх! Не смей!» Но ведь незнание закона не освобождает от ответственности… Кхм… Мда… Так же, как и наличие мозга не освобождает от тупости.

Вопреки своим желаниям, ведомая только инстинктом самосохранения, которого изматывала неизвестность, я медленно задираю голову… Оу… Лучше бы я этого не делала. Блажен тот, кто не ведает.

Прямо над моей макушкой на многочисленных ветках расположилась стая генномодифицированных… саблезубых… бешеных… облезлых… белок!

Ёжик задери мою фантазию!!!

Я поняла, что моя трахея совсем утратила способность перегонять воздух изо рта в легкие. Застыв на месте, я не могла оторвать взгляд от, наверное, вождя стаи этих рыжих чудищ. В голове всплыл момент из мультфильма «Сезон охоты», вот только вряд ли эти экземпляры станут бросаться в меня безобидными орешками. А значит, драпать надо отсюда пока не поздно, я это четко понимаю, вот только так не вовремя подоспевшая надежда не позволила сдвинутся с места.

И тут в носу засвербело. Я поняла, что это конец. У меня перед глазами успели промелькнуть все: вечно чихающая Марина, влюблённая в учебу и не способная даже на день покинуть школу, чтобы наконец оздоровиться; зажимающая двумя пальцами нос, изо всех сил напрягающая уши сестра, которая считает, что чихнуть в салфетку, а тем более в туалетную бумагу, выше её монаршего достоинства; смачно чихающий папа, уверенный и не раз заявляющий о том, что чих — это мини-оргазм.

— Апчхи! — выдал мой организм, не выдержавший лавины воспоминаний, и меня согнуло пополам.

«Беги! Беги! Беги!» — единогласно вопили все части тела. Но я (Дура! Дура! Дура! Дура!) в бессмысленной надежде на чудо глянула вверх. Где меня встретили десятки красных горящих крысиных глаз, а также громогласный боевой клич, по которому я как по сигналу срываюсь с места и бегу в сторону реки, преследуемая стаей белок (вот кто б услышал — рассмеялся!).

Я бежала долго, стремительно, монотонно. Окружающий мир слился в один переливающийся спектр.

Когда-то, ещё в далёком детстве, я убегала от сумасшедших собак из соседнего двора и думала, что это самое страшное, что может со мной случиться… Так вот… Нет, это были не цветочки, а семечко, которое ещё даже в магазине не купили, не говоря о посадке. Во-первых, бежала я тогда по знакомой, а не пересечённой местности. Во-вторых, собаки были только сзади, пока я не скрылась от них в подъезде. А тут и деревья с камнями, появляющиеся из ниоткуда (чтоб этим распорядителям фенолфталеином упиться, а лучше — мышьяком!) и белки… они везде — сзади, слева, справа, сверху. Каждый раз, когда я мешкала перед очередным пнём, вырастающим на моём пути, мне казалось, что сейчас меня догонят и вцепятся своими острыми маленькими лапками в волосы или в горло.

Наконец, наступил такой момент, когда лёгкие свернулись в один тугой горящий шар, и я поняла, что ещё минута-две и я грохнусь, и мне будет на это наплевать. Я безумно устала, глаза застила серая пена, с которой на ногах я продержалась не больше четырёх секунд. Споткнулась о первое же бревно, пролетела вперёд и грохнулась на спину, выплюнув лёгкие и собрав ореол звёздочек. Замереть не замерла, попятилась, пытаясь приподняться на локтях, но тут почувствовала…

Арр… Блин, блин, блин! От… зараза! Аааа… Какая-то зараза вцепилась в мою руку! Ррр…

Я скосила глаза в эпицентр боли и увидела лишь кровь, мех и чуть сверкающие алые противные глаза. Боль. Это просто невероятная яркая, жгучая… ужасная… И в голове лишь одна мысль: «Уберите от меня это! Немедленно! Уберите!» Крепче сжав кинжал, чудом не потерявшийся во время забега, я выкинула правую руку куда-то в сторону боли, и поначалу мне показалось, что я руку проткнула! Но нет, острие впилось аккурат в макушку животного, кровь которого, видимо ядовитая, смешалась с моей. Стряхнув обмякшую тушку, я пытаюсь подняться, но сил нет. Несмотря на это я продолжаю ползти, хотя прекрасно знаю, что это бесполезно, что они меня сейчас настигнут и загрызут заживо. И какая разница — умру я здесь или на пару метров подальше.

Но смерть, с которой я практически смирилась, не спешила приходить ко мне на пикник. Глаза, закрытые мной наполовину от боли, наполовину от страха, чуть приоткрылись и узрели, что остальная стая застыла в нескольких сантиметрах от моих полусогнутых ног.