Мы останавливаемся возле устья ручья, почти у самой границы арены — Чарли показывает нам контуры силового поля, кинув во вроде бы реальную группу деревьев сухой сук. Сук откидывает на добрых девять футов, половина его обуглена. Мда, неплохая защита, что изнутри, что снаружи. Проходит почти четыре дня, и за это время в силки только раз попадается тощая куропатка. Дело плохо, без мяса мы ослабеем, хотя воды и вдоволь. Собранные коренья, грибы и ягоды мы давно подъели и, по словам Джессики, выбрали почти все местные запасы. Можно снова сняться с места, а можно…

— Это безумие, — твердо заявляет Джесс, когда слышит мой план.

— Я не знаю, ты у нас вождь, тебе видней, — говорит Чарли. Она все еще не до конца пришла в себя после смерти Эша.

— Один пойдешь? — деловито спрашивает Руби и делит остатки еды на четыре части.

— Я пойду один и вернусь, — отвечаю я на все реплики разом, беру свою долю и направляюсь вниз по ручью.

Дорога сюда заняла два с лишним дня. Обратно к Рогу и налегке я рассчитываю обернуться за сутки. Даже если еда испортилась или ее всю разобрали, там могло остаться оружие, да и вообще, хоть что-то должно было остаться?

Оказывается, я слишком хорошо думаю о Люцифере Фаллене. Или это был кто-то из трибутов? В Роге ничего нет, а рядом с ним красуется огромная воронка, где, по всей видимости, и сгинуло все, что не разобрали в первые часы. Разочарованный, я поворачиваю обратно. Ладно, вроде все устаканилось, самое время поискать Дина. Все-таки он спас меня, я спас его — в глазах зрителей и устроителей отличный повод заключить союз. Ну, я так думаю.

Размашисто бегу к стоянке, тем особым способом, которому научил отец — чтобы, не особо утомляясь покрывать за день огромные расстояния. Никогда не был в этом силен, держался лишь за счет длинных ног, но теперь это приобретает особую важность. За последние четыре дня, с тех пор как погиб Эш, пушка палила лишь раз. Публика наверняка заскучала, а это значит, что распорядитель обязательно придумает что-нибудь, чтобы нас расшевелить.

Я почти на месте, когда раздается женский крик. Это не Джесс — голос ниже и не такой пронзительный. Врываюсь на поляну и вижу запутавшуюся в сетях Чарли. Я видел такие сети у Рога, вместе с устройством, из которого ими можно выстреливать. Их сложно использовать и они быстро выходят из строя, но кто-то их все же взял. Бесшумно достаю нож и скрываюсь в тенях.

— Где твои приятели? — вопит трибут, прижимая к груди Чарли короткое копье. Я помню этого парня, он из седьмого дистрикта и он правда чокнулся, судя по виду. Впрочем, безумие не дает трибуту права уйти с арены. Безумный или нет, ты обязан доиграть до конца.

— Я ничего не знаю… — задыхаясь говорит Чарли.

В этот момент где-то сбоку хрустит ветка, трибут вздрагивает и вгоняет в грудь Чарли наконечник копья.

Я даже не сразу соображаю, что произошло: тело действует на инстинктах, и безумец не успевает даже удивиться, как в его глазнице оказывается лезвие моего ножа.

— Сэм… о господи… — доносится сверху, и прямо передо мной спрыгивает с дерева Джессика — это план отступления, один из многих, что мы обсудили заранее. Следом спускается Руби.

Чарли тяжело дышит, гоняя воздух по проколотому легкому. Ее голова покоится у меня на коленях. Джесс тихо всхлипывает рядом.

— Слушай, здоровяк, — шепчет Чарли, — теперь ты просто обязан победить. Иначе все зря.

Я закрываю ее остановившиеся глаза и поднимаюсь сам, потом поднимаю Джесс, которая сразу утыкается лицом мне в грудь.

Мы стоим плечом к плечу и провожаем Чарли в последний путь. На этот раз, когда из планолета спускают две платформы, для нее и для парня из седьмого, мы остаемся на месте. Я не знаю, как утешить Джесс, — кажется, она слишком уверилась в моих словах, что Дин всех спасет, которые я шептал ей ночами в Тренировочном центре. Вот только Дин тут совсем не при чем, спорю, он и не знал о существовании Чарли или Эша. Это все моя вина — они мне доверились, а я их не защитил.

Зато Руби выглядит до отвращения бодрой и довольной. Еще бы, чем меньше трибутов, тем выше ее шансы на победу.

Я командую свернуть лагерь. Теперь мы удаляемся от ручья, благо бутылки наполнены водой и продезинфицированы йодом. Кажется, это самая пустынная часть арены: за сутки я не видел ни одного животного или птицы, одни только бабочки порхают да деловито снуют разные жуки и муравьи. Приходится запустить руку в запасы из рюкзаков.

Мы на ходу жуем сушеное жесткое мясо, когда мне чудится шорох среди скал, мимо которых мы проходим. Я замираю и делаю девушкам знак остановиться. Нет, мне не послышалось: мелкие камушки сыплются под чьей-то неосторожной ногой. Я достаю нож, отмечаю, что Руби уже приготовила кинжал, а Джессика перехватила древко копья убитого мной трибута обеими руками. Шорох повторяется, и я, пригнувшись, крадусь туда. Неожиданно сверху на меня напрыгивают. Изворачиваюсь, перехватываю руку с ножом… и приставляю лезвие своего ножа к горлу Джо.

— Ты? — выдыхаем мы одновременно. Я разжимаю хватку и разглядываю Джо.

Ох, что у нее за вид! Лицо и руки грязные, покрыты синяками и ссадинами, на виске запеклась кровь.

— Джо, что произошло? И где Дин?! — я почти кричу, нимало не заботясь о том, что все это снимают. К черту конспирацию, когда Дин может быть в опасности или даже… Горло перехватывает. Но нет, я бы услышал выстрел, а их не было с момента смерти Чарли.

— На нас напали… этот ублюдок Аластор! Он оглушил Дина, потом набросился на меня, но я убежала. — Джо всхлипывает, но тут же стискивает зубы.

Я невольно сжимаю кулаки.

— Ты знаешь, где они?

Джо кивает.

— Тут неподалеку пещера в скалах, почти у самой границы. Я следила за ними, как Аластор заволок туда Дина, но не знала, как подобраться. У него с собой был целый арсенал!

— Веди, — говорю я, потом спохватываюсь. — Я не один, со мной Джесс и Руби.

— Она же профи, — Джо недоуменно хмурится.

Я пожимаю плечами.

— Я вроде как тоже. Пока мы союзники.

Мы выходим из-за скалы, Джесс ахает, Руби если и удивлена, то никак этого не показывает. Я коротко обрисовываю ситуацию, и мы идем за Джо.

— План такой, — говорю я, на секунду высунувшись из-за чахлого кустарника, окружающее крохотную полянку перед пещерой. Зев пещеры, низкий и широкий, напоминает пасть хищного зверя, оскалившуюся острыми зубами камней. — План такой: я пробираюсь внутрь, Руби, Джо, вы идете следом, но не заходите. Услышите шум борьбы, тогда вбегаете внутрь. Джесс, ты остаешься снаружи и караулишь, чтобы никто не напал с тыла. Всем все ясно?

Дожидаюсь кивков вразнобой и ужом ползу к пещере. Внутри виден узкий извилистый коридор. Это хорошо, можно спрятаться за поворотом и незаметно понаблюдать, оценить обстановку. Я преодолеваю несколько ярдов и начинаю слышать голос, незнакомый. Видимо, это Аластор.

— Ну давай, покричи, покричи… Здесь тебя все равно никто не услышит, а если и услышит, то побоится подойти ближе. Все трясутся только за свою шкуру… — хриплый издевательский смех, — а твою я еще и как назло попортил. Может, скоро у тебя вовсе шкуры не останется. Жаль, что девчонка убежала, — как было бы замечательно заставить тебя смотреть, как я пытаю ее.

Раздается шипение, точно горячую сковороду сунули под воду, и от этого звука у меня волосы на загривке встают дыбом. А затем… стон, от которого мои внутренности превращаются в свинец. Этот стон я узнаю везде. Это Дин.

Я ползу вперед и заглядываю за угол. В пещере горит костер, возле него лежит связанный Дин, а сбоку от него сидит на корточках Аластор. В руке у него нож, лезвие которого он плашмя приложил к плечу Дина. В ноздри мне ударяет запах паленой плоти, и зрение заволакивает красным.

Собраться. Собраться! Если я кинусь на эту тварь в порыве ярости, то могу натворить ошибок, и Аластор меня прикончит. Нужно действовать хладнокровно.

Я жду, жду и жду… А Аластор все прижимает лезвие, и лицо Дина искажено адской мукой. Но он не издает больше ни звука. Я впиваюсь ногтями в свои ладони, боль напоминает, что я должен сосредоточиться. Но вот Аластор с притворным вздохом отнимает нож — раздается жуткий звук рвущейся кожи — и поворачивается к костру, чтобы вновь раскалить лезвие.